Писатель Василий Ерошенко: светлый путь в полной темноте
Тайна слепого писателя так и не разгадана: как ничего не видящий человек смог, несмотря на сопротивление судьбы и советской власти, совершить так много?!
Мамино лицо, небо, крыша церкви и голуби, которые жили на этой крыше — вот все визуальные образы, которые помнил Василий Ерошенко. В четыре года мальчик из деревни Обуховка Курской губернии заболел корью. Осложнением после тяжелой болезни стала полная слепота. В 1899 году родители обратились к графу Орлову-Давыдову с просьбой помочь пристроить калеку. Граф помог, и десятилетний Василий оказался в Московской школе для слепых детей. Там мальчик овладел азбукой Брайля и быстро прочитал всю небогатую школьную библиотеку. Когда книги кончились, Василий начал сочинять сам, накалывая свои произведения иголкой на бумаге.
Большинство слепых учеников осваивали изготовление щеток и плетение корзин. Васе это показалось неинтересным, и он занялся музыкой. Сам овладел гитарой, затем научился играть на скрипке. Окончив школу в 1908 году, Ерошенко поступил в оркестр московского ресторана «Якорь», в котором играли несколько слепых музыкантов. Рассказывали, что часть заработанных денег Василий платил бедному актёру, который читал ему книги, еще не изданные брайлевским шрифтом.
Многое в жизни Ерошенко изменилось после его знакомства с Анной Шараповой, одной из первых русских эсперантисток. Под её руководством Василий, имевший явный талант к языкам, быстро овладел эсперанто — искусственным международным языком, входившим тогда в большую моду. От Анны юноша узнал, что в Англии при норвудской Музыкальной академии есть специальное отделение для незрячих. Юноша загорелся мечтой поучиться там, но не имел для этого ни возможностей, ни средств. На помощь пришла международная сеть кружков эсперантистов. Слепого парня, как по эстафете, передавали из рук в руки от одной европейской столицы к другой.
Кругосветное путешествие на ощупь
В 1912 году Василий, к тому времени уже овладевший английским, стал студентом норвудской академии. Проучился там он недолго: кто-то из однокурсников рассказал русскому, что из всех стран на земле лучше всего к слепым относятся в Японии. В Стране восходящего солнца незрячие пользуются привилегиями, работают массажистами по особой методике, известной только слепым, и считаются лучшими исполнителями старинной музыки на древних инструментах. Василий начал мечтать о поездке в Японию. Денег на дорогу к мечте ему дала первая публикация — в 1912 году на эсперанто были напечатаны его европейские путевые заметки.
В 1914 году Ерошенко был уже в Японии. В тамошней школе для слепых русский студент взялся за изучение сразу четырех специальностей: медицины, психологии, литературы и музыки. Платой за обучение служило то, что Ерошенко сам преподавал в этой же школе язык эсперанто. Японским он овладел удивительно быстро, накалывая на карточки звучание иностранных слов и отдельных иероглифов. Скоро Василий уже начал публиковаться в токийских литературных журналах. Его детские сказки, напечатанные в 1916 году, стали классикой японской литературы. За годы жизни в Токио Ерошенко издал несколько сборников стихотворений и прозы, а также пьесу-мистерию «Облако персикового цвета».
Окончив обучение слепой россиянин начал вращаться в культурных кругах токийского общества. Он подружился со многими писателями, в том числе со знаменитым драматургом Акито Удзяку. Среди тех, с кем он приятельствовал, оказались и люди сомнительные с точки зрения японской полиции. Левые радикалы и анархисты тоже считали Ерошенко за своего. Повращавшись среди революционеров, Василий страстно влюбился в Итико Камитику, видную деятельницу японского анархистского движения. Революционерка отвергла чувства незрячего иностранца, и в 1916 году Василий с разбитым сердцем покинул страну. Три года он проработал в юго-восточной Азии — в Бирме, Сиаме и Индии, однако его быстро начало тянуть назад в Японию. Он вернулся в Токио, но не надолго: японские власти заподозрили русского в симпатиях к большевизму и выдворили его на родину.
На дворе стоял 1921 год, на российском Дальнем Востоке шла гражданская война. Василия подхватила эмигрантская волна, и он оказался в Китае. Там он задержался на два года. Учил студентов Пекинского университета языку эсперанто и русской литературе, писал, печатался в китайских изданиях. Конечно, дружил с местными литераторами, в том числе с великим писателем Лу Синем, который позже выпустил биографию Ерошенко и перевел его сочинения на китайский. Из Поднебесной в 1923 году Василий двинулся в Европу, чтобы принять участие в проводившемся в Германии всемирном конгрессе эсперантистов.
Свидание вслепую с неласковой родиной
Посетив еще несколько европейских стран, Василий после 12-летних скитаний вернулся на родину, которая за это время изменилась до неузнаваемости. Первые годы Ерошенко занимался с японскими студентами Коммунистического университета трудящихся Востока, а затем руководил международными связями Всесоюзного общества слепых. Его общественная деятельность заинтересовала компетентные органы. После нескольких бесед с чекистами Василий предпочел покинуть столицу и в 1929 году уехал на край земли — на Чукотку. Там он быстро освоил язык чукчей, научился вслепую управлять нартами и охотиться на слух. Из этого далекого края он посылал в московский эсперантистский журнал очерки о жизни туземцев. Два из них были переведены на русский и напечатаны шрифтом Брайля — это была первая и единственная прижизненная публикация Ерошенко на родном языке.
На Чукотке ничего не видевший, но много повидавший чужак не понравился местному начальству. Василия арестовало ГПУ и начало раскручивать его как иностранного шпиона. Биография Ерошенко давала чекистам все возможности для этого. Его подолгу допрашивали, несколько суток держали в промерзлой камере без еды, не давая спать. В конце концов, до чукотских чекистов дошло, что слепой шпион — это уже перебор, и Василия выпустили.
Покинув негостеприимную Чукотку, Ерошенко оказался в Нижнем Новгороде, где преподавал в местной школе для слепых. Потом два года он проработал корректором в московской брайлеровской типографии, но опять привлек внимание органов. При обыске у него конфисковали архив, причем уже не в первый раз. Не дожидаясь более серьезных претензий НКВД, Василий опять уехал из столицы, и опять в дальние края. На этот раз он переехал на самый юг СССР — в поселок Моргуновка близ туркменской Кушки. В 1935 году он организовал там детский дом для слепых детей, куда были собраны маленькие инвалиды со всей республики. Ерошенко проработал на юге 11 лет, самостоятельно разработав туркменскую азбуку Брайля.
После войны Василий Ерошенко по несколько лет преподавал в музыкальной школе-интернате для военноослепших в подмосковном Загорске, учил незрячих детей в Москве и Ташкенте. Узбекский язык, который он выучил в конце 1940-х, стал двадцатым языком, которым овладел этот феноменально одаренный лингвист.
В 1951 году у Василия Ерошенко диагностировали рак. Поняв, что ему осталось жить недолго, он тщательно распланировал оставшиеся месяцы. Василий посвятил их тому, что считал смыслом своей жизни — путешествиям и литературному труду. Он поездил по СССР, посетив сибирскую тайгу, о чем давно мечтал. Каждую свободную минуту он проводил за письменным столом, сочиняя свою последнюю итоговую книгу. В 1952 году Ерошенко вернулся в родную Обуховку, где вскоре умер в возрасте 62 лет. На своей могиле он попросил написать короткую эпитафию: «Жил, путешествовал, писал…».
Злоключения Ерошенко на этом не кончились. Перед смертью он попросил свою племянницу отправить завершенную рукопись его московской знакомой Анне Стерлиной. Пока шла посылка, до столицы дошла весть о смерти писателя от рака. Стерлина, получив рукопись и опасаясь заразиться через неё смертельной болезнью, бросила последний труд Ерошенко в печь.
После смерти начали выходить собрания сочинений незрячего писателя. Но не на родине. В Японии, где фамилию Ерошенко знает каждый культурный человек, вышел трехтомник, а в Германии — шесть томов на эсперанто. В СССР в 1962 году выпустили небольшую книжку, куда собрали несколько сочинений русского писателя, которые пришлось переводить на его родной язык с других языков: архивы Ерошенко бесследно сгинули в недрах госбезопасности.
Оценить жизненный подвиг Василия Ерошенко сограждане смогли лишь полвека спустя после его смерти. В Обуховке решили устроить музей, но оказалось, что дом, в котором родился писатель, разобрали, перевезли в Старый Оскол и собрали вновь, причем жильцы наотрез отказались отдавать свои хоромы. Пришлось землякам Ерошенко делать точную копию дома, где он родился. Музей Василия Ерошенко сегодня считается одним из главных достопримечательностей Белгородской области.