Дмитрий Фурманов: за что автор романа о Чапаеве ненавидел комдива?
Василий Иванович Чапаев стал легендой Гражданской войны. И в немалой степени созданию этого образа фильм братьев Васильевых, снятый по мотивам романа Дмитрия Фурманова.
Храбрый начдив верхом на белом коне, его задушевная дружба с комиссаром Фурмановым, лихой ординарец Петька, отважная пулеметчица Анка – все это мгновенно всплывает в сознании каждого человека, выросшего в СССР, когда речь заходит о Чапаеве.
Но на самом деле, все было совершенно не так. Чапаев плохо держался в седле, Петька (Петр Исаев) никогда не был ординарцем, дружбой отношения Фурманова и Чапаева назвать было сложно. Да и никакой пулеметчицы Анки никогда в дивизии не было.
Зато была Анна. Анна Фурманова, супруга комиссара.
Чапаев и женщины
Никакой Анки-пулеметчицы в дивизии Чапаева не могло быть по очень простой причине: Василий Иванович считал, что бабам в отряде вообще не место. Возможно, это женоненавистничество объяснялось неудачами в личной жизни самого начдива. В 1909 году сын деревенского плотника Василий Чапаев женился на красавице Пелагее Метлиной, работавшей на кондитерской фабрике. Супруги жили душа в душу, у них родилось трое детей. Когда началась Первая мировая война, Чапаева призвали в армию. Пелагея, оставшись одна, задурила, и Василию Ивановичу, который узнал о ее художествах, вернувшись с фронта, только и осталось, что забрать детей и развестись с изменщицей.
После этого Чапай сошелся с женой своего покойного фронтового друга Петра Камишкерцева, тоже Пелагеей. Они с Петром дали друг другу клятву, что в случае смерти одного, другой позаботится о семье товарища. Камишкерцева была не так хороша собой, как первая Пелагея, однако тоже изменила Василию Ивановичу. Это случилось уже в Гражданскую. Приехав ненадолго домой, начдив обнаружил, что Поля не одна…
Словом, как бы то ни было, но женщин в отряде Чапай на дух не переносил. Его бойцы очень любили и уважали своего командира, и конфликты между ними возникали только по этому поводу. Женатые командиры и рядовые прилагали немалые усилия, чтобы пристроить своих супружниц при штабе хоть машинисткой хоть поломойкой, а Василий Иванович всячески этому противился. Строго карались и походы бойцов в окрестные села по «амурным» делам.
Взгляды Василия Ивановича на «женский вопрос» изменились с появлением Анны Фурмановой.
Голубая Ная
Анна Никитична Стешенко познакомилась с медбратом Фурмановым в санитарном поезде, где сама служила после курса сестер милосердия. Дмитрий был недурен собой, образован (несмотря на крестьянское происхождение, до войны успел окончить филфак Московского университета). В 1915 году они поженились. Фурманов жену очень любил, по литературной моде того времени дал ей поэтическое прозвище – называл «голубой Наей», и жутко ревновал.
По причине ссоры, возникшей на почве ревности, в 25-ю стрелковую чапаевскую дивизию Фурманов в марте 1919 года прибыл один. Но уже через месяц там же объявилась и «голубая Ная». С собой она привезла несколько баулов театральных костюмов. Чапаев потребовал отправить Наю вместе с этими тряпками обратно, Фурманов воспротивился. Пока мужчины выясняли отношения, Ная организовала из бойцов дивизии театр. В главной роли во всех спектаклях, разумеется, была она сама. Окопная труппа выступала на разных участках фронта, и имела, как говорят, успех. И с некоторых пор в числе наиболее увлеченных зрителей оказался сам Василий Иванович.
Чапай влюбился в Наю как и положено людям его склада — по уши.
Дневниковые записи Фурманова передают такие подробности отношений начдива и его комиссара, которые никак не могли попасть на страницы известного романа: «… я стал замечать, что Чапай слишком нежно настроен к Нае... Он стал искать уединения с нею, гулял иногда вечером, ехал возле ее повозки, смотрел ей нежно в глаза, ловил взгляды и улыбки, брал за руку — любовался ею… Для меня уже несомненно теперь, что он любит Наю. Он не может пробыть, не увидев ее, самое короткое время… Он хотел моей смерти, чтобы Ная досталась ему…».
Сохранилось и письмо влюбленного начдива к объекту его воздыханий — пылкое и совершенно безграмотное: «Анна Никитишна! Жду вашего последнего слова. Я больше не могу с такими идиотами работать, ему быть не комисаром, а кучером, и я много говорил с ним о вас, и затем у нас произошла ссора, подробности, если желаете, я передам лично, только не берите ево сторожем, я не могу смотреть, когда он таскается за вами, если желаете последний раз сказать мне несколько слов, то дайте ответ, я чюствую, что мы скоро розтанимся навсегда. Жду любящий вас Чепаев».
Эти и другие письма и дневники из личного архива Фурманова хранятся в отделе рукописей РГБ. Они были опубликованы историком Ганиным уже после распада СССР.
Вон из дивизии!
Конфликт между Чапаевым и его политруком разгорелся не на шутку. Начдив в рапортах Фрунзе пишет, что Фурманов совершенно не занимается политической работой среди бойцов, Фурманов, в свою очередь, приписывает Чапаеву самоуправство, анархизм и даже измену делу революции. Иногда дело одними лишь жалобами начальству не ограничивается. В одном из рапортов Фурманов обвиняет Чапаева в рукоприкладстве. Фрунзе присылает в дивизию одну комиссию за другой.
Наконец, устав от бесконечной грызни между начдивом и его комиссаром, командование переводит Фурманова в Туркестан. 30 июня 1919 года Дмитрий и Анна Фурмановы покинули дивизию. И снова реплика из дневника Фурманова: «Я уезжаю. Со мной уезжает и Ная. Чапай повесил голову, ходит мрачный».
В сентябре того же года Чапай погиб недалеко от Лбищенска (сейчас – село Чапаево). Согласно канонической версии, изложенной в книге Фурманова, раненый Чапаев не смог переплыть реку Урал и утонул. Альтернативные версии винят в гибели храброго начдива своих же, действовавших по приказу едва ли не самого Троцкого.
Дмитрий Фурманов умер в 1926 году. Анна после Гражданской войны занималась литературной деятельностью, была директором Московского драматического театра, а затем и ГИТИСа. Она написала пьесу «Чапаев» по мотивам романа своего покойного мужа. И она же, как гласит легенда, придумала имя для отважной пулеметчицы, героини фильма Васильевых.
Ведь Анна все-таки в дивизии Чапая была.
источник
Храбрый начдив верхом на белом коне, его задушевная дружба с комиссаром Фурмановым, лихой ординарец Петька, отважная пулеметчица Анка – все это мгновенно всплывает в сознании каждого человека, выросшего в СССР, когда речь заходит о Чапаеве.
Но на самом деле, все было совершенно не так. Чапаев плохо держался в седле, Петька (Петр Исаев) никогда не был ординарцем, дружбой отношения Фурманова и Чапаева назвать было сложно. Да и никакой пулеметчицы Анки никогда в дивизии не было.
Зато была Анна. Анна Фурманова, супруга комиссара.
Чапаев и женщины
Никакой Анки-пулеметчицы в дивизии Чапаева не могло быть по очень простой причине: Василий Иванович считал, что бабам в отряде вообще не место. Возможно, это женоненавистничество объяснялось неудачами в личной жизни самого начдива. В 1909 году сын деревенского плотника Василий Чапаев женился на красавице Пелагее Метлиной, работавшей на кондитерской фабрике. Супруги жили душа в душу, у них родилось трое детей. Когда началась Первая мировая война, Чапаева призвали в армию. Пелагея, оставшись одна, задурила, и Василию Ивановичу, который узнал о ее художествах, вернувшись с фронта, только и осталось, что забрать детей и развестись с изменщицей.
После этого Чапай сошелся с женой своего покойного фронтового друга Петра Камишкерцева, тоже Пелагеей. Они с Петром дали друг другу клятву, что в случае смерти одного, другой позаботится о семье товарища. Камишкерцева была не так хороша собой, как первая Пелагея, однако тоже изменила Василию Ивановичу. Это случилось уже в Гражданскую. Приехав ненадолго домой, начдив обнаружил, что Поля не одна…
Словом, как бы то ни было, но женщин в отряде Чапай на дух не переносил. Его бойцы очень любили и уважали своего командира, и конфликты между ними возникали только по этому поводу. Женатые командиры и рядовые прилагали немалые усилия, чтобы пристроить своих супружниц при штабе хоть машинисткой хоть поломойкой, а Василий Иванович всячески этому противился. Строго карались и походы бойцов в окрестные села по «амурным» делам.
Взгляды Василия Ивановича на «женский вопрос» изменились с появлением Анны Фурмановой.
Голубая Ная
Анна Никитична Стешенко познакомилась с медбратом Фурмановым в санитарном поезде, где сама служила после курса сестер милосердия. Дмитрий был недурен собой, образован (несмотря на крестьянское происхождение, до войны успел окончить филфак Московского университета). В 1915 году они поженились. Фурманов жену очень любил, по литературной моде того времени дал ей поэтическое прозвище – называл «голубой Наей», и жутко ревновал.
По причине ссоры, возникшей на почве ревности, в 25-ю стрелковую чапаевскую дивизию Фурманов в марте 1919 года прибыл один. Но уже через месяц там же объявилась и «голубая Ная». С собой она привезла несколько баулов театральных костюмов. Чапаев потребовал отправить Наю вместе с этими тряпками обратно, Фурманов воспротивился. Пока мужчины выясняли отношения, Ная организовала из бойцов дивизии театр. В главной роли во всех спектаклях, разумеется, была она сама. Окопная труппа выступала на разных участках фронта, и имела, как говорят, успех. И с некоторых пор в числе наиболее увлеченных зрителей оказался сам Василий Иванович.
Чапай влюбился в Наю как и положено людям его склада — по уши.
Дневниковые записи Фурманова передают такие подробности отношений начдива и его комиссара, которые никак не могли попасть на страницы известного романа: «… я стал замечать, что Чапай слишком нежно настроен к Нае... Он стал искать уединения с нею, гулял иногда вечером, ехал возле ее повозки, смотрел ей нежно в глаза, ловил взгляды и улыбки, брал за руку — любовался ею… Для меня уже несомненно теперь, что он любит Наю. Он не может пробыть, не увидев ее, самое короткое время… Он хотел моей смерти, чтобы Ная досталась ему…».
Сохранилось и письмо влюбленного начдива к объекту его воздыханий — пылкое и совершенно безграмотное: «Анна Никитишна! Жду вашего последнего слова. Я больше не могу с такими идиотами работать, ему быть не комисаром, а кучером, и я много говорил с ним о вас, и затем у нас произошла ссора, подробности, если желаете, я передам лично, только не берите ево сторожем, я не могу смотреть, когда он таскается за вами, если желаете последний раз сказать мне несколько слов, то дайте ответ, я чюствую, что мы скоро розтанимся навсегда. Жду любящий вас Чепаев».
Эти и другие письма и дневники из личного архива Фурманова хранятся в отделе рукописей РГБ. Они были опубликованы историком Ганиным уже после распада СССР.
Вон из дивизии!
Конфликт между Чапаевым и его политруком разгорелся не на шутку. Начдив в рапортах Фрунзе пишет, что Фурманов совершенно не занимается политической работой среди бойцов, Фурманов, в свою очередь, приписывает Чапаеву самоуправство, анархизм и даже измену делу революции. Иногда дело одними лишь жалобами начальству не ограничивается. В одном из рапортов Фурманов обвиняет Чапаева в рукоприкладстве. Фрунзе присылает в дивизию одну комиссию за другой.
Наконец, устав от бесконечной грызни между начдивом и его комиссаром, командование переводит Фурманова в Туркестан. 30 июня 1919 года Дмитрий и Анна Фурмановы покинули дивизию. И снова реплика из дневника Фурманова: «Я уезжаю. Со мной уезжает и Ная. Чапай повесил голову, ходит мрачный».
В сентябре того же года Чапай погиб недалеко от Лбищенска (сейчас – село Чапаево). Согласно канонической версии, изложенной в книге Фурманова, раненый Чапаев не смог переплыть реку Урал и утонул. Альтернативные версии винят в гибели храброго начдива своих же, действовавших по приказу едва ли не самого Троцкого.
Дмитрий Фурманов умер в 1926 году. Анна после Гражданской войны занималась литературной деятельностью, была директором Московского драматического театра, а затем и ГИТИСа. Она написала пьесу «Чапаев» по мотивам романа своего покойного мужа. И она же, как гласит легенда, придумала имя для отважной пулеметчицы, героини фильма Васильевых.
Ведь Анна все-таки в дивизии Чапая была.
источник