«Забудется это не скоро»: как журналист «Волгоградки» победила «корону»

В клинической больнице № 5 города Волгограда две недели находилась журналист Надежда Магнитская. Состояние было тяжелым, но сейчас, слава богу, все страшное позади и Надежда снова в строю. Она решила рассказать о том, что ей пришлось пережить во время болезни, почему так коварен коронавирус, как справляются с ним врачи и почему всем тем, кто еще не болел, нужно беречься и обязательно сделать прививку.

Корреспонденты, редакторы, фотографы, операторы – они тоже всегда на передовой, рассказывают и показывают то, что происходит. С начала эпидемии коллектив ИД «ВП» работал в самых опасных зонах – мы общались с теми, кто мог быть заражен, мы были в больницах. Самоизоляция – это не про нас. Наша работа «в поле», там, где события, где жизнь. Да, мы старались беречься, но защититься на сто процентов от вируса в то время, когда не было вакцины, не мог никто. Поэтому мы и наши родные болели – так же как все. Одни переносили вирус легче, другие – тяжелее. Вылечились – и снова на работу. В нашем коллективе, слава богу, обошлось без потерь. Но у нас, как и у других волгоградцев, тоже умирали родные и близкие. Одни от ковида, а другие из-за того, что эпидемия помешала вовремя получить, например, онколечение. Эта боль навсегда останется с нами.

«Они, как мишки»

...В коридорах больницы тихо. Привычный мир остался за стенами красивого здания послевоенной постройки. А вот внутри обстановка отвечает всем современным требованиям: новейшее оборудование, отличный ремонт, белоснежное постельное белье, которое меняется по первому требованию пациента.

Белые халаты медиков тоже служат всего одну смену. А еще у всех врачей и медперсонала защитные комбинезоны, очки, маски и перчатки. Понять, кто есть кто, помогают только надписи на одежде. И глаза.

– Они, как мишки, – смеется моя соседка по палате Лариса Абрамова. – Ну, правда, как мишки. Спасители вы наши!..

Лариса в больнице уже месяц, лежит с мужем. До «короны» перенесла два инсульта, поступила с поражением легких 40%. Теперь все плохое позади, готовится к выписке. Медсестра Аня – красотка, которая за секунду ищет вену и ставит капельницу.

– Животики готовим, доброе утро, девушки! – слышим мы в палате громкий голос медбрата Димы. Разжижающие кровь уколы нам делают в живот или в руку. После них кожа меняет свой цвет на ультрамариновый. Это синяки. Но здоровье того стоит.

«Мы тут все родные»

Трижды в день по коридору громыхает тележка с едой. Для меня рацион был сюрпризом, поскольку морально я была готова к обычным невкусным больничным блюдам.

А тут – почти домашняя кухня, как в профилактории! Каши готовятся под давлением в специальных скороварках и оттого имеют необычайно привлекательный вкус. Все диетическое, свежее. И это чистая правда. Есть стол для диабетиков и стол для всех остальных. Запеканка, омлет, рыба, котлеты, супы и борщ, соки, яблоки – выбирай, что хочешь.

– Я ведь никогда перловку не ела, – смеется камышанка Светлана. – А тут наворачиваю ее с удовольствием!

Раздатчица еды Наташа в «красной зоне» с самого начала, говорит, сложнее всего было осенью, когда пациентов поступало столько, что реанимация не справлялась.

– У меня двое маленьких детей, – говорит  терапевт ГУЗ № 5 Елена Чередниченко. – В разгар пандемии я отправила их к бабушке. Муж настаивал на моем увольнении. Но я сказала: «Уволюсь я, уволится кто-то еще. А если наши родные заболеют, кто их будет лечить?» Он не нашел, что возразить.

– У нас тут коллектив теперь крепкий, – улыбается мне Наташа. – После таких испытаний все мы как родные. А вы тоже скоро домой?

Я киваю. Все уже позади. Но забудется это не скоро.

Я умираю? Я лежу в полузабытьи, потом пытаюсь встать. Потолок надо мной начинает вращаться, а кровать куда-то уходит, подобно доске, срывающейся в бездну. Я кричу от испуга, не понимая, где реальность, а где сон. Ко мне подбегает соседка по палате Светлана, успокаивает, помогает встать и ведет по коридору в туалет. Вернувшись, я снова погружаюсь в сон. Кажется, что это и есть моя реальная жизнь. Я куда-то мчусь на машине, на поезде, на моторной лодке. Клубы белого дыма из моего сна превращаются в потолок, который снова вращается.

Я понимаю, что «корона» сканирует организм и находит слабые места, у меня это сосуды головного мозга – взлетевшее вверх кровяное давление стало главной причиной моих «полетов».

– Эта пневмония лечится гормональными препаратами, – поясняет заведующая инфекционным отделением Мария Князева. – Понятно, что каждый организм по-разному реагирует, но мы вам назначили гипотензивную терапию и снижаем долю вводимых препаратов.

В моем случае поражение легких было небольшим, а с осложнениями на сосуды врачи справились быстро. Через 3 дня я перестала «летать».

Надо жить

– Ну вот, хоть лицо прояснилось, а то мы уже испугались, – говорит Светлана, которая сама была на волоске, а еще потеряла любимого мужа.

Супруги сначала лечились дома. Но через 10 дней наступило резкое ухудшение. Муж попал в реанимацию. Спасти его не удалось. Светлану с почти 50‑процентным поражением легких доставили из Камышина в Волгоград.

– Я до сих пор не верю в то, что случилось, – тихо говорит Светлана. – Но мне надо жить, у меня 14‑летний ребенок.

Несмотря на то, что вирус сейчас уже отступает, смерть все равно здесь на каждом шагу.

До моего поступления из этой палаты в реанимацию перевели двух женщин. Оттуда они больше не вернулись…

Путь в темноте

Коронавирус непредсказуем, и, кстати, не у всех вырабатываются антитела.

– Не стоит сдавать кровь сразу после выздоровления, – дает совет Елена Чередниченко. – Правильнее это сделать через месяц.

А тем, кто не болел, лучше пройти вакцинацию. Отечественные препараты переносятся отлично, и пока никто из привитых не заболел.

– Коронавирус, конечно, все равно еще мало изучен, хоть и уже год с нами, – говорит Мария Князева. – Самое страшное – цитокиновый шторм, это потенциально летальная реакция иммунной системы.

«Корона» распространяется по всему организму, и тот отвечает клеточками цитокина, которые должны «скушать» вирус, но этих цитокинов может выработаться больше, чем нужно, и они начинают атаковать сам организм.

Это тот самый «шторм», когда наступает резкое ухудшение. Растет поражение легких, иммунной системы – и организм уже не справляется с нагрузкой.

Общей схемы лечения нет, только индивидуальный подход, и если осенью у врачей было 3 временные клинические рекомендации Минздрава, то сейчас их уже 10.

Для некоторых пациентов гормоны неэффективны, и тогда в борьбу вступают новейшие дорогостоящие препараты. Для пациентов российских больниц они бесплатны.

– «Актемра», «Илсира», «Артлегия», – перечисляет малоизвестные названия Елена Чередниченко. – Мы берем согласие пациента на введение препаратов. Потому что пока это в стадии эксперимента. Но когда речь идет о жизни и смерти, риск оправдан.