Лучший инженер России

Первый в мире танкер был построен для фирмы «Братья Нобель» в Швеции по чертежам Владимира Шухова

Прозвище Человек-фабрика Владимир Григорьевич Шухов заслужил тем, что часто в одиночку выполнял работы, посильные лишь творческим коллективам. Гениальный инженер, он был сыном эпохи, в которую, по словам философа Николая Бердяева, «отпущенные на свободу человеческие силы и шипучая игра их порождали красоту». Обладавший симфоническим мышлением Шухов, вслед за выдающимся русским философом, верил, что «техника не только способ решения прикладных задач, но жизнестроительное, творящее духовные ценности начало, способная спасти мир сила».

Сын титулярного советника

Отец Владимира Шухова, Григорий Петрович Шухов, отказался от военной карьеры и окончил курс в Харьковском университете, получив диплом юриста, после чего занял должность городничего в Грайвороне, небольшом городке Белгородского уезда Курской губернии. Там Григорий Петрович в 1851 году женился на Вере Пожидаевой, дочери одного из местных богатых помещиков, очень красивой и умной девице, отличавшейся, как выяснилось вскоре после свадьбы, характером тяжёлым и деспотичным.

Владимир родился 16 августа 1853 года, а вскоре его отец, за исполнительную службу, получил чин титулярного советника, дававший, как было у его предков, личное дворянство, и медаль на Владимирской ленте за заслуги в Крымской войне (1853–1856). Принципиальный, знающий специалист, Григорий Петрович в дальнейшем дослужился до чина действительного статского советника, давшего уже право на дворянство потомственное. Правда, этот чин старший Шухов получил только после перевода в Петербург и назначения ревизором Министерства финансов. В столице семья жила исключительно на его оклад. Взяток Григорий Петрович не брал, и в министерство шли кляузы и доносы, где его, в отместку за честность, обвиняли во всех смертных грехах. Да и супруга упрекала мужа за то, что он не мог обеспечить для неё тот уровень благосостояния, к которому она привыкла ещё в детстве…

Когда отца перевели в Варшаву, Владимир остался один, зарабатывал уроками. Проявляя в гимназии блестящие способности, Шухов зачастую вызывал у окружающих чувство зависти. Так, когда он своим способом доказал теорему Пифагора, отметка ему была снижена «за нескромность».

Человек жизни

Владимиру было необходимо поступить в университет на «казённый кошт»: оплачивать обучение семья не могла. Шухов экзамены сдал блестяще, но поступил не в Петербургский университет, а в Московское высшее техническое училище, которое закончил в 1876 году, с отличием и золотой медалью и освобождением от защиты дипломного проекта. Более того – выдающийся математик, академик Пафнутий Чебышев предложил Шухову вести совместную научную и педагогическую работу. Но Владимир Григорьевич стремился к практической деятельности: «Я человек жизни!» – сказал он Чебышеву, и отправился для ознакомления с достижениями промышленности в Филадельфию, на Всемирную выставку, проводимую в честь столетия независимости Соединённых Штатов.

Шухов был восхищён техническим уровнем американской промышленности, системой инженерных разработок и, главное, тем, как эти разработки внедрялись в практику. А вот атмосфера американского общества, царивший там прагматизм были ему чужды. Хотя негативные впечатления потускнели после того, как в Филадельфии Владимир Григорьевич познакомился с Александром Бари, российским инженером и предпринимателем, уже несколько лет жившим в США.

Вернувшись из США в 1877 году, Шухов поступил на работу в чертёжное бюро Управления Варшавско-Венской железной дороги в Петербурге. Вскоре вернулся в Россию и Александр Бари, прежде, ещё до отъезда в Америку, находившийся из-за близкого знакомства с Карлом Марксом под надзором полиции. Теперь надзор был снят, и Бари основал компанию, основным направлением которой стало строительство объектов российской нефтяной промышленности.

Реклама паровых котлов конструкции Шухова

Тридцать пять лет с Бари

Прозорливо оценив потенциал Шухова, Александр Бари в 1878 году предложил тому принять руководство отделением фирмы в Баку, а в 1880-м основал в Москве строительную контору и котлостроительный завод, отдав Шухову должность главного конструктора и главного инженера.

Уже на склоне лет Владимир Шухов так оценивал тридцать пять лет работы в фирме Александра Бари: «Говорят, что он эксплуатировал меня. Это правильно. Юридически я всё время оставался наёмным служащим конторы. Мой труд оплачивался скромно по сравнению с доходами, которые получала контора от моего труда. Но и я эксплуатировал его, заставляя выполнять мои даже самые смелые предложения! Мне предоставлялся выбор заказов, расходование средств в оговорённом размере, подбор сотрудников и найм рабочих. Приходилось терпеть несправедливости в оплате труда ради возможности инженерного творчества».

Считается, что Пушкин сразу явил себя как Пушкин, во всей полноте гения. Так и Шухов явил себя, приступив к инженерной работе сразу как Шухов, во всем блеске новаторских решений, многие из которых опережали время. Он не проектировал того, что могло бы быть использовано непосредственно, частным потребителем. Скажем такие немаловажные вещи, как мясорубки или швейные машины. Его разработки закладывали основы индустрии будущего, а главным в его работе было то, что Шухов решал стоящие перед ним задачи комплексно, рассматривал возникающие проблемы как систему, не ограничивался одним звеном проблемной цепочки.

Впервые такой подход проявился при решении проблем развития нефтяной отрасли. Шухов начал с разработки теоретических и практических основ магистральных трубопроводных систем. К 70-м годам XIX века нефтепроводы уже существовали, но малого диаметра (не более 5 см) и небольшой протяженности. Шухов, построив для нефтяной компании «Братья Нобель» первый в России нефтепровод на Бакинских нефтепромыслах длиной 10 км и диаметром 3 дюйма (7,62 см, что было тогда уникальным достижением), приступил к решению целого комплекса задач, возникавших при добыче, транспортировке и хранении нефти. Ведь вся техника нефтяной промышленности была в то время крайне примитивной. Нефть хранилась в открытых резервуарах, зачастую просто в котлованах, транспортировалась в бочках, на телегах или в трюмах пароходов.

Шухов запроектировал и построил ныне ставшие уже такими привычными цилиндрические резервуары-хранилища и нефтеналивные суда. И хотя первый в мире танкер был построен для фирмы «Братья Нобель» в Швеции, строили его по шуховским чертежам. Речные же танкеры в России строились фирмой «Бари, Сытенко и Ко»по заказам братьев Нобель на верфях в Саратове. Всего к 1910 году было спущено на воду 65 барж общей грузоподъемностью почти 7 млн пудов. Владимир Шухов внедрил и уникальный способ подъема нефти с помощью сжатого воздуха, эрлифт. Для перекачки нефти на большие расстояния (например, Баку – Батум, на 883 км), он разработал теорию нефтяной гидравлики и принципы специальных насосных станций.

Венцом шуховской «нефтяной эпопеи» стало открытие и внедрение крекинга, то есть высокотемпературной переработки нефти и её фракций для получения продуктов меньшей молекулярной массы, например – моторного топлива, смазочных масел и т.  д., а также сырья для химической и нефтехимической промышленности. Установка Шухова для крекинга, состоявшая из печи с трубчатыми змеевиковыми нагревателями, испарителя и ректификационных колонн, была защищена патентом (патент Российской империи №12926 от 27 ноября 1891 года). Позже распространилось мнение, что крекинг был изобретён вовсе не Шуховым, а в США, Уильямом Бартоном в 1915 году. Однако, когда через тридцать лет после запуска первой установки Шухова, в Москву приехали представители американской компании «Синклер Ойл», Шухов, сравнив свой патент с американским, доказал, что крекинг-установки Бартона лишь повторяют его патент и приоритет принадлежит ему. Вот только первый в СССР крекинг-завод был запущен лишь в 1932 году. Тогда Шухову было уже 79 лет, но он все равно в первые недели работы завода лично следил за производством.

Крекинг по Шухову позволил разрешить парадоксальную ситуацию, сложившуюся во всем мире к 1890-м годам, которую Дмитрий Менделеев описал знаменитым афоризмом: «Сжигать нефть все равно, что топить печь ассигнациями». Ведь из нефти получали лишь керосин для освещения, производство смазочных масел едва начиналось, огромное количество мазута вовсе не находило применения – Шухов, кстати изобрёл и форсунку, позволившую использовать мазут в качестве топлива, – а бензин повсеместно считался побочным и вредным продуктом, годным лишь для выведения пятен с одежды и продававшимся поэтому в аптеках.

Шухов работал с фантастической продуктивностью. Так, за один лишь 1883 год им было создано 175 чертежей, причём его чертежи были настолько ёмки и компактны, что на одном листе нередко умещался весь проект. Через год количество произведённых чертежей достигло 285 листов. При этом все расчёты, не говоря об идеях, Шухов обычно «выдавал» в одиночку, не пользуясь даже логарифмической линейкой.

Клёпанный нефтяной резервуар, построенный по проекту инженера Шухова

Гиперболоид Шухова

На рубеже веков Шухов первым предложил типовое мостостроительство, обратив особое внимание на обеспечение серийного производства. Унификация деталей, простота монтажа, дешевизна – вот чего добивался Шухов, учитывая все возможные условия – климат, почвы, географическое положение и т. д. – в качестве основной «константы» рассматривая надёжность и целесообразность. После постройки того или иного объекта, Владимир Григорьевич заводил «паспорт», куда заносились данные о «поведении» его детища. Благодаря этой картотеке при последующем проектировании аналогичных объектов он устранял недостатки, нередко ведомые одному ему.

Поразительно, но идея гиперболоидных конструкций (первая в мире гиперболоидная водонапорная башня была построена в 1896 году в Нижнем Новгороде) пришла к Шухову, когда он увидел плетённые из лыка туески, которые продавали крестьяне Курской губернии. «Конструктор должен уметь смотреть и наблюдать за окружающим, – записывал Владимир Григорьевич в дневнике. – Это развивает пространственное мышление. Замеченная в окружающем даже мелочь может дать толчок к появлению новой идеи». Башню вскоре демонтировали и перенесли в имение мецената, главного спонсора строительства Музея изящных искусств имени императора Александра  III в Москве Юрия Нечаева-Мальцова. Музей, открытый в 1912 году, до наших дней несёт в себе частицу вклада великого инженера – светопрозрачные перекрытия в виде стальных арок со стяжками и рамными конструкциями.

После первой Всероссийской фотографической выставки 1889 года Шухов увлёкся фотографией. Своим новым друзьям, знаменитым фотографам Альберту Мею, Ивану Павлову, Карлу Булле он признавался: «Я инженер по специальности, а в душе фотограф». Фотография привлекала Владимира Григорьевича и как способ фиксации своих инженерных работ, и как возможность запечатлеть события быстротекущей жизни. На его фотопластинах – Москва конца XIX – начала XX веков, множество радостных и печальных событий. На снимках Шухова можно увидеть и строительство металлургического завода в Выксе, где по его проекту и под его руководством было создано перекрытие цеха двоякой кривизны, сохранившееся и до наших дней. Многие шуховские творения служат и сейчас: арочные покрытия над Верхними торговыми рядами (ГУМ), Петровского пассажа, Московского главного почтамта, Бахметьевского гаража. В 1912–1917 годах Шухов спроектировал перекрытия залов и дебаркадер бывшего Брянского, ныне Киевского вокзала, наверное, самое его впечатляющее детище.

Однако Шухов, несмотря на все свои достижения, оставался человеком скромным: «Об инженерных сооружениях судят больше по приносимой пользе, чем по изяществу инженерной мысли, – писал он. – Большинство пассажиров оценят дебаркадер Брянского вокзала потому, что он защищает их от ветра и дождя, а не потому, как выполнены и собраны без кранов его арки».

Установка Владимира Шухова для термического крекинга нефти

Мастер Башни

По распространённому мифу строительство Шуховской башни инициировал Владимир Ленин, но Ленин лишь одобрил строительство по предложенному Шуховым проекту и распорядился выделить для неё металл – «вторчермет», хотя Шухову был нужен качественный. И 22 июня 1922 года «вторчермет» подвёл: с 75-метровой высоты рухнул четвёртый ярус башни, повредив все остальные, в том числе последние, лежавшие внизу в собранном виде. Немедленно прибыли сотрудники ЧК, подозревавшие будто «царский инженер» занимается вредительством. Ведь и само строительство велось его собственной частной строительной организацией «Радиоартель». Шухову повезло – среди чекистов оказался человек с инженерным образованием, но теперь он был вынужден искать металл сам. Как бы то ни было, при монтаже сооружения высотой 150 метров и весом 220 тонн впервые была произведена сборка стальных секций на земле, затем с помощью ручных лебёдок, уже на высоте, каждую последующую секцию протаскивали сквозь предыдущую и скрепляли болтами…

В 1927–1929 годах инженер Шухов превзошёл конструкцию своей московской башни, построив сетчатые многоярусные гиперболические опоры перехода высоковольтной линии через Оку под Нижним Новгородом. Эти опоры, как и башня в Москве являются памятниками архитектуры русского авангарда и рекомендованы на включение в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

В последние годы Владимир Григорьевич вёл уединённый образ жизни, принимал только друзей и старых товарищей по работе. Его помощники тайком предупреждали приходивших к нему по делу посетительниц, чтобы они не задерживались: в присутствии женщин Владимир Григорьевич не считал себя вправе сидеть, а долго стоять ему было уже трудно. По воспоминаниям дочери, Веры Владимировны, умер Владимир Григорьевич Шухов из-за трагической случайности – опрокинул на себя флакон с одеколоном, который вспыхнул от огня свечи. Пять дней Шухов мучился от ожогов, и скончался 2 февраля 1939 года, до самого конца сохраняя ясное сознание. «На моем надгробии напишут всё, что положено, кроме того, что я немного прославил свою Родину инженерным трудом» – такая запись осталась в дневнике великого инженера.