Крым становится новым полигоном винного лоббизма
Но если прежде виноделие ассоциировалось прежде всего с активностью частного бизнеса – как правило, малого и среднего, то приход в эту сферу крупного капитала с его лоббистскими возможностями может резко ухудшить условия конкуренции за потребителя.
Последний уже и так платит за принятое государством решение вывести с рынка дешевую продукцию из импортного виноматериала, разлитую в России: в этом году из-за введенных ограничений на его поставки и нехватки собственного винограда, особенно ощущаемой в Крыму, ожидается существенный рост цен на отечественные вина.
Благими намерениями
В 2021 году в России будет разработана и утверждена госпрограмма развития виноградарства и виноделия, а в дальнейшем может появиться и специализированное агентство, которое сфокусируется на проблемах отрасли, сообщил в самом конце прошлого года в интервью «Известиям» председатель совета Союза виноградарей и виноделов России, известный телеведущий Дмитрий Киселев.
По его словам, в рамках отраслевой программы будет предусмотрено создание новых питомников для производства высококачественных саженцев, решение проблем мелиорации, рекультивации земель.
Программа позволит создать в Крыму, а также в Краснодарском крае и Дагестане виноградно-винодельческие агротехнопарки, научно-исследовательские и научно-производственные зоны, где будут отрабатываться и внедряться передовые технологии.
Создание же Российского виноградарского агентства, предусмотренное законом «О виноградарстве и виноделии в РФ» (ФЗ-468 от 27.12.2019, вступил в силу 26 июня 2020 года), необходимо для решения сложных капиталоемких задач отрасли, заявил Киселев. Среди них он назвал такие направления, как транспортная доступность, мелиорация, вопросы брендинга, продвижение на рынках российского вина, международная адаптация и сертификация вин.
Все эти инициативы, полагает один из представителей отрасли, пожелавший сохранить анонимность, имеют прямое отношение к последним тенденциям в крымском виноделии. В прошлом году крупнейшим игроком в этой отрасли экономики полуострова окончательно стали структуры банка «Россия», основным акционером которого является бизнесмен Юрий Ковальчук, близкий к президенту РФ Владимиру Путину.
В 2017 году одна из связанных с банком компаний приобрела крымский завод игристых вин «Новый свет». В прошлом марте газета «Ведомости» опубликовала материал о том, что крупнейшее винодельческое предприятие Севастополя – Инкерманский завод марочных вин – оказалось под управлением компании «Мое вино», которая также управляет «Новым светом» и винодельней «Усадьба «Дивноморское» в Геленджике.
Наконец, в конце прошлого года аффилированная с банком «Россия» структура купила главный винодельческий актив Республики Крым – ялтинский завод «Массандра».
Как поясняет источник в отрасли, у перечисленных трех крымских предприятий имеется много виноградников, которые позволяют производить вино, соответствующее критериям нового федерального закона, где определяется, какое вино имеет право называться российским. Прежде всего оно должно быть сделано из винограда, выращенного на территории России, а продукция из импортного виноматериала (так называемого балка), который разливался на российских мощностях и поступал в продажу с надписью «Сделано в России» на этикетке, теперь российским вином по закону не является.
Анонсированная Дмитрием Киселевым госпрограмма, по мнению собеседника-винодела, станет следующим за принятием закона шагом, который позволит названным выше производителям укрепить свои позиции на российском рынке:
«Скорее всего, цель программы заключается в том, чтобы посадка новых виноградников была профинансирована из государственного бюджета, а не самими компаниями. Во многих странах мира такая практика действительно существует, но в России действует другая система: виноградники сажает бизнес, а государство возмещает его затраты (до 80 процентов) через субсидии. До недавнего времени эта система нормально работала, желающие получить субсидии обычно делали это без особых проблем, причем субсидии доставались тем, кто реально занимается виноградарством и виноделием».
Одной из главных проблем существующей системы господдержки виноградарства является отсутствие стабильности выделения средств, добавляет еще один источник в отрасли:
«Чиновники обычно дают понять виноделам: в этом году деньги на субсидии есть - берите, а насчет следующего года не знаем. Те, у кого нет собственных средств (а это большинство – сразу заморозить на несколько лет сотни миллионов рублей могут немногие), берут кредиты на посадку винограда без гарантии, что потом получат компенсацию в виде субсидии. Риски велики, и в результате стабильно инвестировать в виноградники могут только олигархи, а качество вина при этом не растет».
Теоретически, добавляет собеседник, приход государства как инвестора оправдан: чтобы население слезло с иглы крепкого алкоголя, его надо приобщать к вину, прежде всего произведенному в России, а для этого нужно расширять сырьевую базу.
Но проблема заключается в отсутствии гарантий, что доступ к этому ресурсу будет у всех участников рынка, а не только у тех, кто обладает административным ресурсом.
СРО преткновения
Еще одна инициатива, о которой в конце прошлого года объявил Дмитрий Киселев, - получение возглавляемым им Союзом виноградарей и виноделов статуса федеральной саморегулируемой организации (СРО) виноградарей и виноделов России, который предусмотрен внесенными в Госдуму поправками к закону.
Как пояснил Киселев, этот новый орган «мог бы заняться вопросами мелиорации, брендинга, продвижения российского вина и другими задачами». Однако эти планы уже вызвали серьезную критику со стороны винодельческих регионов, в частности, Севастополя.
В ходе онлайн-дискуссии о совершенствовании законодательного регулирования развития виноградарства и виноделия в РФ, организованной в конце прошлого года Советом Федерации в рамках совета по вопросам АПК и природопользования, губернатор Севастополя Михаил Развожаев представил ряд возражений виноделов на поправки в ФЗ-468, которые явно лоббируют Дмитрий Киселев и крупные винодельческие компании.
Во-первых, отметил Развожаев, вместо предлагаемой передачи будущему федеральному СРО функции по контролю за виноградниками (наподобие реестров виноградных насаждений, деклараций собранного винограда и т.д.) целесообразно оставить эти полномочия за администрациями регионов. Сейчас, по словам губернатора Севастополя, вся указанная статистическая информация прекрасно собирается на региональном уровне, а в случае, если этим будет заниматься еще и СРО, произойдет дублирование функций, плюс у виноделов возникнут дополнительные издержки.
Во-вторых, Михаил Развожаев обратил внимание, что предлагаемый принцип принятия решений в федеральной СРО – по критерию площади виноградников, а не по количеству участников, - может оказаться дискриминационным для регионов с небольшими виноградными насаждениями наподобие Севастополя.
В-третьих, было предложено исключить из поправок предложение, обязывающее виноделов обязательно вступать в федеральную СРО для получения права на производство вин защищенного географического указания (ЗГУ). Эта мера, по словам Развожаева, предлагает избыточный контроль на федеральном уровне, к тому же для вин ЗГУ уже существует работающая система, которую администрируют Минсельхоз РФ и Росалкогольрегулирование, и за четыре года она ни разу не дала сбой в Севастополе.
Наконец, Михаил Развожаев обратил внимание на то, что предлагаемые поправками меры по созданию преимуществ для российского посадочного материала пока малореалистичны: российские питомники не покрывают имеющиеся у виноградарей потребности в саженцах.
По данным Федеральной таможенной службы, которые привел губернатор Севастополя, в 2018 году было ввезено 6,1 млн саженцев, а в 2019 году - уже 8,8 млн, поэтому логично было бы сначала создать питомники, установив переходный период для импорта, а потом уже стимулировать спрос на саженцы отечественного производства.
Дмитрий Киселев, также принимавший участие в дискуссии, попытался возразить, что опасения, будто голос Севастополя в федеральной СРО не будет слышан, несостоятельны: в структуре будущего СРО, заявил он, могут создаваться территориальные подразделения наподобие советов и комитетов, и в них-то роль небольших регионов может оказаться решающей.
Тем более, добавил Киселев, на долю средних и мелких хозяйств и так приходится более двух третей всех площадей виноградных насаждений страны – мол, не стоит переживать, что инициативу захватят крупные игроки.
Однако в ходе дискуссии оказалось, что тезисы, которые представил Михаил Развожаев, поддерживают администрации и других регионов, где развито виноделие.
Например, Константин Рачаловский, министр сельского хозяйства Ростовской области, где виноградников еще меньше, чем в Севастополе, тоже высказал мнение, что предложенный порядок принятия решений в федеральной СРО будет ущемлять регионы с небольшой сырьевой базой.
А вице-губернатор Краснодарского края (там особого недостатка винограда как раз нет) Андрей Коробка согласился с тем, что в предложенном виде поправки в ФЗ-468 приведут к избыточному контролю над производителями.
Один из главных аргументов Дмитрия Киселева в пользу преобразования Союза виноградарей и виноделов в федеральную отраслевую СРО заключается в том, что такая структура будет соответствовать международной модели виноделия, на которую ориентирована идеология закона ФЗ-468. Но такая оправданная в теории постановка вопроса сама по себе ставит под сомнение инициативы по созданию для российского виноделия отдельного государственного органа в виде правительственного агентства.
Необходимость в такой структуре отсутствует, уверен один из представителей отрасли:
«В основных винодельческих странах в этой отрасли работают именно принципы саморегулирования – естественно, с присутствием государства, но каких-то чисто административных органов нет. Нечто подобное попытались создать и в России в виде СРО – их в самом деле создали, в том числе в Крыму, но пока никто так и не понял, зачем они нужны, четкого видения задач этих организаций нет. А следовательно, давайте создадим административный орган. При этом все понимают, что звучащие предложения шиты белыми нитками и чреваты уходом с рынка тех, кто не согласен с этими правилами игры. А инвесторы, которые сейчас хотят прийти в отрасль, глубоко задумаются, стоит ли это делать».
Похожей точки зрения придерживается один из самых известных экспертов российской алкогольной отрасли - директор Центра исследований федерального и регионального рынков алкоголя (ЦИФРРА) Вадим Дробиз.
Вот его комментарий по поводу недавних заявлений Дмитрия Киселева по поводу госпрограммы и агентства виноградарства и виноделия:
«Можно пока только приветствовать и поддерживать. Но как бы не получилось с программой и органом, как с законом в конце 2019 года и созданием Росалкогольрегулирования 12 лет назад – дьявол всегда сидит в деталях. Рынок всегда наивно ждет одного, а получает совсем другое – в интересах небольшой части рынка».
Виноград, которого не было
В российском виноделии и раньше процветал лоббизм, утверждает один из представителей отрасли, только доминировали при этом другие группы производителей – ориентированные главным образом на импорт дешевого виноматериала, который затем разливался в России.
Проблема встала во весь рост после присоединения Крыма, когда на полки магазинов хлынула низкосортная продукция, на этикетках которой фигурировало слово «Крым», но происхождение виноматериала чаще всего не имело никакого отношения к полуострову.
Этот момент во многом и продиктовал основной принцип ФЗ-468: российское вино – это вино из российского винограда.
Правда, при этом на второй план сразу же ушел вопрос о том, что в России в принципе недостаточно виноградников, чтобы удовлетворить имеющийся спрос на отечественное вино, если считать таковым продукт из отечественного же сырья.
Первоначально говорилось о том, что импортерам пресловутого балка и «разливайкам» обеспечат переходный период для переориентации на российский виноград, однако в итоге разливать балк под видом российского вина было запрещено уже с 2020 года.
В результате, отмечает один из виноделов, урон нанесен не только тем компаниям, которые разливали в России импортный виноматериал, но и российским потребителям – теперь вместо балка будут импортировать уже бутилированное вино, по более высоким ценам. А за этими ценами подтянутся и цены на вино из российского виноматериала, что уже происходит в связи с плохим прошлогодним урожаем винограда в большинстве регионов страны.
В Севастополе, например, по официальным данным, в 2020 году урожай винограда из-за засухи упал почти на четверть – до 16,5 тысячи тонн против 21,7 тысячи тонн в 2019 году.
Но возможность компенсировать нехватку собственного сырья импортным виноматериалом теперь по закону отсутствует, если вы хотите, чтобы ваш продукт назывался именно вином, а не каким-нибудь винным или виноградсодержащим напитком.
Любопытно, что перекосы рынка, незамедлительно возникшие в результате форсированного принятия ФЗ-468, практически открыто признают и те, кто его продвигал, и те, на кого возложен контроль за его выполнением. Например, тот же Дмитрий Киселев подчеркивает, что российское виноделие только в начале пути, намеченного новым законом – чтобы достичь полного соответствия формуле «российское вино – это вино из российского винограда», нужно кратно увеличить существующие в стране площади виноградников (80 тысяч гектаров).
В 2021 году в России произойдет снижение производства вина, сообщила во время декабрьской дискуссии Совета Федерации заместитель министра сельского хозяйства РФ Оксана Лут – это, по ее словам, технически неизбежно, поскольку продукция из импортного виноматериала теперь произведенным в России вином не считается. Но уже начиная с 2022 года Минсельхоз прогнозирует, что «ситуация стабилизируется» и в сравнении с показателями текущего года ожидается «планомерный рост».
Впрочем, реальная жизнь может внести в эти выкладки свои коррективы – и уже, вероятно, вносит.
Если исходить из приводимых в аналитике ЦИФРРА данных, то объем импорта виноматериалов в Россию в 2020 году упал почти на порядок – до 2,5 млн декалитров (дал) с прежних 20 млн дал.
Однако, вопреки множеству прогнозов, что вступлением в силу закона ФЗ-468 уровень производства вина в России резко снизится, этого не произошло: по итогам 2020 года его объем, по предварительным данным, примерно соответствовал предшествующему году (87 млн дал включая игристые вина).
При этом Республика Крым и Севастополь показали самую высокую динамику в стране: согласно данным системы ЕГАИС, приводимым ЦИФРРА, по итогам 11 месяцев в РК производство вина выросло на 26,6%, а в Севастополе – на 25%.
Понятно, что в прошлом году разливалось в основном вино урожая 2019 года, когда был получен хороший урожай винограда. Кроме того, похоже, что в начале 2020 года крымские производители заканчивали разливать импортный виноматериал, закупленный годом ранее.
После того, как над российскими виноделами дамокловым мечом нависло предстоящее вступление в силу ФЗ-468, они в целом по максимуму завозили напоследок балк, чтобы снять с него последние сливки.
Однако участники рынка обсуждают и другие возможные объяснения того, почему прогнозы о резком падении производства российского вина в 2020 году не сбылись.
Секрет, увы, прост. Из-за недостаточного количества винограда для полного закрытия потребностей отрасли, а также вследствие запрета на производство вина из импортных виноматериалов в преддверии новогодних праздников на рынке резко увеличилось предложение фальсифицированных российских виноматериалов, сообщил в конце прошлого декабря в интервью порталу «Провина.ru» президент Ассоциации производителей игристых вин России Алан Соколов.
Подобный «виноматериал», по его словам, получил широкое применение как при оптимизации себестоимости вина путем использования его в купажах, так и массово используется при производстве винных напитков. А при контрольных проверках оказывается, что данная продукция за счет использования растительного сырья зачастую соответствует установленным параметрам безопасности.
Быстрого решения эта проблема не имеет, подчеркнул Соколов: даже если в 2021 году будут изысканы все необходимые для закрытия дефицита площади под виноградники, а сами виноградники будут посажены, то полное импортозамещение в теории состоится только через четыре года, а на практике займет гораздо больше времени.
«Мы видим риск, что дефицит будет реально закрываться псевдороссийским вином из фальсифицированного виноматериала или бутилированной импортной продукцией», - резюмировал представитель отрасли.
Вряд ли стоит лишний раз говорить, что такой сценарий может нанести непоправимый ущерб настоящему российскому вину. Примеров того, как репутации в винном мире создавались десятилетиями, а разрушались за очень короткое время, в истории более чем достаточно.
Леонид Гриневич