Традиционно лопухнулись
Однако с тех пор образы Усманова, Дерипаски, Ротенберга, Потанина (и кто там ещё?) во главе протестующих колонн, кажется, перестали возбуждать воспаленное воображение отечественной патриотической интеллигенции. Действительно, попробуй испугай Усмановым кого-нибудь, над кем в реальности нависает дружелюбная физиономия Игоря Ивановича Сечина (*, **)? Вот и Навальный пробовал, но неактуально. И сам Усманов, герой сюжетов ФБК, так же решил. Навальный поэтому предпочёл пугать самих олигархов: требует от Евросоюза огреть их санкциями. А в ход тем временем идёт масса других объяснений, почему «протесты – это плохо». Ну, к примеру.
А протесты – это и впрямь плохо, очень плохо, но не потому, что их организовали олигархи или црушники, а потому, что их организовал кремлёвский аппарат. А всё, что он устраивает, никуда не годится, от дурацкого полуострова, сомнительно обретенного в обмен на потерю Украины и раскол восточнославянского этноса, до спортивно-олимпийской славы, оказавшейся спортивно-олимпийским позором, от извращения подмены внутренней политики внешней (когда любая внутренняя проблема тупо сводится к проискам Запада) до того патологического «безлюдья», которое навязал наш добрый «лидер нации» в обоснование тезиса «если не я, то никто». В чьих-то руках всё хорошее обращается в черепа и черепки.
Любая внутренняя проблема точно сводится к проискам. Но не ЦРУ, а того самого аппарата: вот кто за всё отвечает, тот точно должен ответить. Протесты – следствие бессмысленного управления страной, продолжение бессильной техники_лжи имени Березовского-Чубайса-Суркова-Володина-Кириенко (и кто там ещё её соучреждал, заводя под бренд АП?), не считая мелко нарубленных салатно-овощных персонажей типа Матвейчева-Соловьева etc. Именно поэтому нет ничего хорошего в протестах, но они неизбежны, как пена изо рта отчаянно агонизирующего организма.
Власть подставляют народные представления о власти. Вот Михаил Ростовский в «МК», вроде бы неплохой комментатор, проговаривается в угоду своей широкой аудитории: «Назовите это цинизмом или политическим реализмом, не важно. Но наша история раз за разом доказывала: жители России готовы простить своей власти все что угодно, но только не слабость». Сила, услужливо думает он вместе со своими читающими жителями, состоит сейчас в том, чтобы геройски засадить Навального. Того, который явился «нам в руки» сам! Но это же анекдот по части эйдетической проницательности видного политобозревателя, учуявшего силу там, где, не будучи ишаком, он должен был заметить нечто иное. Во-первых, «явившись сам», Навальный коварно и злокозненно обнулил «силу» его «сильной» посадки. Это был, конечно, с его стороны беспрецедентно наглый и циничный ход, посягающий на кремлёвскую поэтику и национальную идентичность, прилагающуюся к ней (если бы там было ещё, на что посягать), но уж что было, то было. Во-вторых, в условиях нерешенности множества принципиальных задач, которые стояли перед Кремлём два десятилетия (и так и не были решены вследствие умственной хилости его обитателей), думать, что «власть» изменит себе, пропустив дерзкий вызов у собственных ворот, значит совсем ничего не понимать в предмете обсуждения. Власть изменяла себе каждодневно двадцать лет подряд и доизменялась до состояния Навального – вот что примерно должен быть сказать её квалифицированный ценитель-критик, но не сумел сформулировать авторитетный автор «Московского комсомольца». Снявши голову, по волосам не плачут, а безголовостью наш лысый Кремль бравирует уже давно.
Каков занюханный прибрежный недострой, такова в точности и вся власть в России, следовало добавить умному комментатору: на мысе Идокопас сооружена скульптура российской вороватой державности. Задача номер один, за которую схватился Кремль двадцать лет назад и не решил её ни в одном пункте – это проблема легитимизации экономических и политических приобретений 90-х. Дворец в Геленджике изрядно напоминает контурами дворец Диоклетиана в Сплите, куда удалился в 305 году, заново подняв империю (ещё почти на 150 лет), её успешный реформатор. Но почему заядлый почитатель «традиционных ценностей» по фамилии Путин никогда не сможет воспользоваться убежищем – то есть отбыть публично в свою хибару, проделав тяжкий труд и реанимировав Рим-III с его ценностным каркасом? Почему «традиционные ценности», с которыми носятся дурачки-апологеты_и_охранители, простираются в кремлёвской агитпроповской версии так недалеко, что наш «властитель» должен анонимно прятаться в своём последнем логове?
Навальный ставит двойку двадцатилетним ученическим потугам вождя легализовать достигнутое и легализоваться в традиционном качестве. Если бы всё шло по плану, норот должен был преисполниться восхищением, узрев в роликах нескромное место жительства государя. Цари и князья возводили шедевры архитектуры прошлого не для чего иного, кроме как для того, чтобы убедить подданных в степени величия, достаточной, чтобы править ими. В этом образе мыслей и состоит основная из «традиционных ценностей». Так почему же Путин, якобы радетель оных, спешит отмежеваться от «гнезда»? Выглядит, как если бы Козимо Старший утаивал владение палаццо Медичи во Флоренции, а Людовик XIV велел снести Лувр, дабы не мозолил глаза парижским обывателям, или стеснялся признаться, что именно для него построен Версальский дворец.
То, на чем Навальный «застигает врасплох» Кремль – вопиющая несостоятельность в изначальном политико-историческом призвании. Навальный уличает Путина и Ко в традиционной профнепригодности. Кремлёвские пропили деньги за работу, которую не сделали. Вот что хуже самого плохого. Кого они попытались кинуть? Если учесть, что главный и исконный традиционалист, высший заказчик всего традиционного – Господь Бог, то ему они и втирали очки. Ну, так он их и поприветствует запасом сюрпризов.