Почему именно так?
Дискуссия по вопросу о том, кто это сделал, не смогла произойти – за отсутствием сколько-нибудь вменяемой иной точки зрения, кроме всем очевидной:
«Теракт в Питере ознаменовал собой переход количества в качество в российском общественном сознании. Народ с самого начала настолько ясно понял, кто несет ответственность за происшедшее, что если бы вдруг оказалось, что взрыв в метро и впрямь организовали какие-то оголтелые исламисты, ЭТО НАДО БЫЛО БЫ ЕЩЕ ДОКАЗАТЬ. Как хотите, но это – новая реальность российского социума».
Дискуссия по вопросу о том, зачем был нужен теракт, также не состоялась, потому что власть сама тут же и рассказала и показала, для чего он ей был нужен.
Если и остался какой-то недопроясненный пока вопрос – так это вопрос: «А почему теракт был организован именно так? В частности, почему так топорно?»
Действительно, даже по сравнению с предыдущими «активными мероприятими» подобного же рода – от «рязанского сахара» в сентябре 1999 г. до подрыва автобуса в Волгограде в октябре 2013 года – поражает количество очевидных проколов, обнаруженных практически сразу же. Назовем лишь некоторые из них.
1. Информирование в течение первых полутора часов о двух взрывах при состоявшемся лишь одном – по сути это аналог известного заявления Г.Селезнева 13 сентября 1999 г. о взрыве в Волгодонске за три дня до его совершения.
2. Отсутствие информации о типе использованного взрывчатого вещества.
3. Отсутствие заявления от ИГИЛ или какой-либо иной исламской организации о принятии на себя ответственности за теракт.
4. Заявление следствия о якобы обнаружении на втором взрывном устройстве генетического материала (чего именно – слюны? крови? мочи?) человека, объявленного предполагаемым убийцей. Что именно он якобы делал с сумкой (взрывчаткой), чтобы там смогли остаться следы его ДНК?
5. Поразительной является публикация в «Коммерсанте», цитата из которой требует аккуратного воспроизведения:
«По данным заслуживающего доверия источника “Ъ”, спецслужбы знали о подготовке акции в Санкт-Петербурге, но информация у них была далеко не полной. Ее предоставил россиянин, сотрудничавший с запрещенной в нашей стране террористической организацией «Исламское государство» и задержанный после возвращения из Сирии. Этот человек, по данным собеседника “Ъ”, занимал низшую ступень в иерархии боевиков, поэтому знал некоторых участников отправленной в Россию диверсионной группы. При этом даже со своими контактерами он поддерживал лишь телефонную связь.
Определив таким образом мобильные номера предполагаемых террористов и пробив их, оперативники выяснили, что все сим-карты были приобретены на рынках и не привязаны к реальным людям, поэтому были вынуждены ограничиться прослушкой переговоров боевиков, надеясь в итоге найти их самих или хотя бы выяснить подробности их замыслов.
Однако раскрыть всю сеть спецслужбы не успели — опытные эмиссары ИГ прибегали к помощи мобильников редко, а все их разговоры ограничивались короткими фразами, в которых не уточнялись имена, время и места встреч. После прогремевшего в метро взрыва оперативную игру пришлось срочно прервать, однако проведенная разработка все равно дала свои результаты — выявив телефонные номера, так или иначе задействованные среди участников сети, спецслужбы заблокировали их, разом лишив связи все подполье. Второй исполнитель, оставшись без связи, видимо, запаниковал и, отказавшись от исполнения задуманного, просто оставил сумку с бомбой под лавкой».
Комментарии к этому совершенно фантастическому тексту излишни – за исключением, возможно, лишь напоминания о том, что сумка со взрывчатккой на станции «Площадь Восстания» была обнаружена не «после прогремевшего в метро взрыва», а за полчаса до него.
6. Ну и, конечно, запущенная феерическая байка про бойца Росгвардии, случайно оказавшегося на месте и успешно обезвредившего обнаруженную бомбу, по поводу реалистичности которой наблюдатели уже успели поиронизировать. Кстати, именно эта байка, похоже, дает нам ключ к пониманию того, какая именно спецслужба имеет отношение к этой акции.
Плюс пара новых вопросов от А.Шипилова:
7. Пока я готовил вчерашний материал, по сети прошла информация, что тот самый парень, Акбаржон Джалилов, объявленный террористом-смертником — жив, и даже успел пообщаться с журналистами. Мне кинули ссылку на материал радиостанции «Свобода», где говорилось об этом, в «Свободе», в свою очредь, ссылались на агентство Росбалт. Мой источник в Росбалте информацию подтвердил и даже кинул мне ссылку, которой не было у «Свободы», на тот самый материал.
Журналисты Росбалта сделали то, чего почему-то не догадался сделать никто, кроме них: после того, как было озвучено имя террориста-смертника и были опубликованы ссылки на его профили в соцсетях, они просто взяли и позвонили по мобильному телефону, указанному в профиле. Им ответил сам Акбаржон Джалилов, живой и здоровый. Во всяком случае, человек, который им так представился. Испуганный и не понимающий что делать.
Росбалт тут же дал эту информацию в эфир. И что вы думаете? РИА-Новости, Лайф-Ньюсы, Итар-ТАССы, кинулись звонить и проверять ее? А вот не фига, они ее проигнорировали!
Вопрос — почему?
Только не отвечайте, что «не знали про это», мне ваша внутренняя кухня хорошо известна, эта информация была на ваших рабочих лентах в пределах нескольких минут после публикации.
Зато вот зарубежные СМИ кинулись проверять и честно дословно передали ответ, который они получили при звонке на телефон: «Обслуживание данного абонента прекращено».
Вам ничего не кажется странным? Нет-нет, я не про, то о чем вы подумали. Я готов согласиться заранее с любыми вашими аргументами о том, что телефон просто выключили и даже с тем, что корреспонентам Росбалта отвечал не Акбаржон Джалилов, а «пранкер Вован».
Я вас собственно, спрашиваю вот о такой формулировке ответа «Обслуживание данного абонента прекращено». Часто вы ее слышите?
Если ваш респондент выключил телефон или у него села батарейка, вы, в зависимости от оператора сотовой связи, услышите информацию о том, что «абонент недоступен» или «абонент находится вне зоны действия сети»… А вот то том, что его обслуживание прекращено — не услышите. Эта фраза может прозвучать либо если номер отключен за злостную (за очень злостную) неоплату, либо… ну вы сами понимаете, некто приказал оператору «отключить».
Вот такой у меня вопрос. Почему сразу же после публикации Росбалтом материала о беседе с человеком, назвавшимся Акбаржоном Джалиловым, по номеру, принадлежащему Акбаржону Джалилову, кто-то приказал оператору этот номер заблокировать?
И когда я после этого читаю сегодня на РБК о том, что прилетевшие утром в Питер родители Джалилова «опознали его голову», у меня уже нет твердой уверенности, что эта голова не была отделена от тела уже после того, как с Акбаржоном пообщались журналисты.
8. Вот смотрите, стоило мне вчера опубликовать эти фотографии у себя на фейсбуке, как уже через десять минут у меня в комментариях началось столпотворение и бурная словесная драка на тему «она или не она».
Это нормально. Хотя такой спор абсолютно беспредметен, бесполезен и не даст никакого результата, сам факт его возникновения — вполне нормален.
Ненормальным было совсем другое. У меня на фейсбуке — 25 000 подписчиков и друзей, однако в комментариях светится только чуть больше сотни постоянных комментаторов и всех их я знаю в лицо.
Теперь же ко мне в комментарии привалила толпа совершенно неизвестных мне персонажей, которых у меня ни в подписчиках, ни друзьях — сроду не было. И все поголовно с одними и теми же тремя стандартными аргументами «против».
а) Форма ушей у женщин разная (по факту же на этих фотках ушей можно разглядеть лишь общие контуры ушей).
б) Одна женщина старше другой (при увеличении фрагмента до состояния видимости отдельных пикселей о признаках возраста говорить довольно нелепо)
в) У женщин разная линия волос на лбу (на деле ракурс съемки, увы, не позволяет точно оценить эту линию).
Нельзя сказать, что ситуация сильно впечатлила меня, но задуматься заставила. Обычный человек, рассуждая о похожести людей на фотографиях вряд ли будет оперировать специфическими профессиональными терминами, вроде «линии волос на лбу» или «рисунок мочки ушей». Но то есть он, конечно может это делать, но все же в массе своей будет смотреть на совсем другие вещи.
Использовать такую терминологию он будет только в том случае, если подцепил ее в готовом виде где-то на стороне. А где он ее мог подцепить? Ну как версия — в методичке, полученной от куратора, или на инструктаже где-нибудь в «Ольгино». Или пересекшись где-то в сети с тем, кто такой инструктаж проходил.
Ну, не секрет в общем-то, что в сети полно персонажей, которые усиленно занимаются поднятием своей самооценки, демонстрируя окружающим, как много они знают. Прочитав где-то, как им кажется, умную вещь, эти персонажи начинают ходить по комментам и эту умную вещь всем активно рассказывать, чтобы и их сочли за умных.
А сентенции насчет «ушных раковин» или «линии волос на лбу» — они и вправду выглядят «глубокомысленно» и «умно».
Короче, я сделал простую и очевидную вещь. Прежде чем забанить всю эту набежавшую свору (что заняло у меня почти два часа) я прошелся по их профилям, по другим постам, где обсуждалась та же тема, и увидел ровно то, что и ожидал увидеть.
Костяк из нескольких десятков человек на протяжении последних часов только тем и занимался, что набрасывался коллективно на любой пост в фейсбуке, где поднималась эта тема, и агрессивно разжигал споры на тему «это разные женщины». Заводя попутно многочисленных сторонников, желающих «выглядеть умными».
Я мог бы, конечно, спросить, с какой целью это делается. Но мне кажется, что этот вопрос уже сам по себе содержит в себе ответ. Не так ли?
Ну и напоследок. В общем-то, очевидная мысль, которая никому из спорщиков в голову почему-то не пришла. Как много бы «скорых» не выезжали бы на этот терракт, это все равно — не сотни, а десятки машин и, соответственно, десятки, а не сотни врачей и фельдшеров. Все эти люди оказались на виду. Персону девушки-фельдшера, выезжавшей на такой вызов скрыть невозможно. У нее коллеги, соседи, знакомые, начальство, друзья. Да и сама она, полагаю, не изолирована от соцсетей и тот факт, что она оказалась героиней не одного миллиона просмотров, этот факт, в общем-то должен был стать известным либо ей самой, либо кому-то из ее многочисленных знакомых уже в самые первые часы истории.
Прошло двое суток. Ну где?
Где тот единственный пост, который все бы прояснил, сказав: «Да вы что обалдели? Это же наша условная Анна Петровна Иванова из условной пятой бригады скорой помощи с условной второй подстанции!»
А нет такого поста до сих пор! И вы знаете, с каждым часом шансы на то, что он появится, стремительно падают.
Вернемся к сформулированному выше вопросу: «А почему же именно так?»
Похоже, что самым большим, жутким, животным личным страхом хозяина Кремля является страх перед неконтролируемым им (с его стороны) поведением большого количества людей.
Возможно, впервые эта психологическая травма появилась еще в декабре 1989 года, когда группа восточных немцев с очевидными намерениями окружила дрезденский офис КГБ.
Не исключено, что эта травма усилилась в 1996 г., после болезненного проигрыша на мэрских выборах в Петербурге А.Собчака, руководителем предвыборной кампании которого он был.
Она еще более усугубилась после побед народных революций 2003, 2004, 2005, 2010, 2013-14 годов в Грузии, Киргизстане, Украине.
Этот жуткий, все обволакивающий, страх хорошо почувствовал такой чуткий к душевным запросам руководства Е.Гайдар, в своем политическом завещании призвавший руководство режима не допустить того, чтобы не иметь последнего полка, способного стрелять в народ. Созданием Росгвардии год назад В.Путин исполнил завещание Гайдара.
Страх перед народом с неконтролируемым властями поведением превратился в панический ужас в ходе Арабской весны 2011 г. и особенно после публичной расправы над ливийским диктатором М.Каддафи.
Призрак уже российской революции неотступно преследовал его во время маршей несогласных 2007-2008 гг. и особенно в ходе массовых протестов 2011-2012 гг. на Сахарова и Болотной.
Неожиданные масштабы и широта протестных акций 26 марта нынешнего года, отразившие новое психологическое состояние российского общества, отмеченное всеми наблюдателями, поставили на повестку дня режима необходимость принятия самых срочных мер по немедленному слому этого нового психологического состояния.
Вспомогательным инструментом этих мер уже стали и еще станут действия по ужесточению контроля за социальными сетями.
Но главным способом по слому этого психологического настроя мог быть только более эффективный, неоднократно успешно примененный, инструмент – террор. Причем в отличие от убийства, например, Б.Немцова два года назад террор сегодня должен быть уже не селективным, нацеленным на устранение лишь отдельных персон, реальных и потенциальных лидеров массовых акций, лично способных организовывать и вести за собой множество людей. В новой ситуации, когда на улицы десятков городов самостоятельно выходят десятки тысяч граждан без каких-либо организующих их лидеров, террор не может оставаться лишь индивидуальным, он должен стать массовым, запугивающим не только лидеров и активистов манифестаций, но и их рядовых участников.
Во-вторых, его надо проводить в символическом месте, жители которого должны быть наказаны за свои «прегрешения» перед режимом. Петербург, вторая столица страны, давший низкое число голосов «Едру» в сентябре 2016 г., возражающий против наименования моста именем Кадырова, сопротивляющийся передаче Исаакия РПЦ, выведший 26 марта на свои улицы 10 тыс. чел., наибольшее (по сравнению с населением города) число протестантов, постоянно фрондирующий по любым поводам, – кандидат номер один для проведения демонстративной экзекуции.
В-третьих, наказание по возможности должно быть не слишком тайным. Конечно, полностью раскрывать все детали его организации и осуществления не следует. Но важно, чтобы у всех заинтересованных зрителей четко возникло понимание относительно того, кто это сделал, и того, за что это было сделано. Точно так же, как это было в случае отравления Александра Литвиненко, – даже если бы не обнаружились те доказательства, какие были все же найдены, ни у кого не должно было возникнуть сомнения, кто это сделал и за что. Аналогичный месседж был послан и путем убийства Д.Вороненкова.
Наконец, времени на подготовку акции возмездия оказалось немного. Если вывод о ее необходимости появился по итогам анализа недавних массовых шествий, то, следовательно, решение было принято не ранее 27 марта. А ближайшая поездка в Питер пришлась на 3 апреля.
Поэтому, отвечая на вопрос: «Почему теракт произошел именно так?», приходится отметить следующие его особенности:
- большого времени на его тщательную подготовку не было;
- он должен был быть проведен в символическом месте;
- он должен был быть проведен демонстративно, причем так, чтобы было понятно, кто наказывает, кого наказывает и за что;
- у него должно быть не одна, а, минимум, несколько жертв.
Да, и, конечно же, нельзя не отметить авторскую подпись – «вишенку» на террористическом «торте»: россияне должны знать, кого теперь им надо благодарить за их, так сказать, «спасение» от этого и будущих терактов:
«Взрывотехник ОМОНа Росгвардии обезвредил самодельное взрывное устройство на станции «Площадь Восстания» в петербургском метро. Об этом RT сообщил источник в Росгвардии».