Как армия из гламурного мажора человека сделала
Есть у меня брателло. Классный пацан двадцати лет отроду. Чуть пофигист, слегка мажор (хочется ему так думать), сильно романтик. Когда братцу моему стукнуло шестнадцать годиков, встал перед нашей семьёй вопрос-вопросец: куда пойти учиться? Аттестат у нас, скажем прямо, выглядел тухло, особливо эрудицией мы не блистали, в отличниках и околоотличниках не числились. Помимо вышеназванных достоинств мы еще стабильно прогуливали, шарахались по бильярд-клубам, болтались по клубам ночным, попивали пивко и все прочие прелести... В ухе у нас торчала серёжка, упёртая у меня из шкатулки, волосёнки мы гелили, носили гламурные сиреневые очки и, вообще, вели неприемлемый для сына полковника Красной Армии образ жизни. Мама сокрушалась, папа зеленел от злости, я подкидывала по пятихатке на походы в кофейню и вывод многочисленных барышень "в свет".
Короче - картинка знакомая, не так-ли? На вопросы "чем ты хочешь стать в жизни?" братец отвечал с присущей его возрасту целесообразностью: "А пофиг, лишь бы бабло имелось"! И на семейном совете, переступив через мамины рыдания, мои сомнения и брателлин пофигизм, папа принял авторитарное решение. - ВОЕННОЕ УЧИЛИЩЕ! - сказал папа. Мы не посмели возразить. Надо было слышать, что братец говорил после совета!!! Говорил он это мне в привате, и повторять я этого не стану. Военным - срочникам, сверхурочникам, подстрочникам, проч. никам - досталось по первое число. Папе досталось два раза по первое!
- Я буду учиться! - орал братец. - Я вам докажу! Я пойду в Щукинское! Я пойду в МГУ! Плешка ждёт меня!
- Ага... А ты знаешь СКОЛЬКО нам это будет стоить с твоим аттестатом? - охлаждала я его пыл.
- Я сам! Всё сам! - вопил он, нагеливая чуб.
Короче, через некоторое время мы нашли репетиторов, мы одарили всех учителей и завучей школы французскими духами, папа всеми правдами и неправдами нашел связи... (ужас ужас) ... и мы стали готовиться. Надо отдать нашим предкам должное, учебное заведение они выбрали достойное и потеряли лет пять жизни, чтобы этот "придурок" (любя!) получил аттестат таки без трояков, натаскался у частных преподов и, в результате, не опозорил фамилию на вступительных. Папа поседел, у мамы начались глюки... Одиннадцатый класс мы заканчивали всей семьёй. Всей, кроме брателло...
Он продолжал совершенствоваться в "американке", нашел подружку с запросами, вместо походов к репетиторам шатался по ... А черт его знает, где он шатался, однако деньги, выданные ему на оплату "немецкого", "литры" и "истории", радостно им тратились на рубашечки от поддельного Армани и парфюмы от Армани предположительно настоящего (почти живого). Когда сей факт выяснился, папа выпил бутылку корвалола, запив это бутылкой коньяка. После этого мама провожала сыночка до дома препода, ждала в подъезде и за ручку тащила домой, дабы дитё не свалило на танцульки!
Это еще что!!! Нам же по физ-ре надо было минимум сдавать. Сейчас уже не помню, но там надо раз одиннадцать подтянуться, кросс в три километра отмотать и отжаться по-человечески. Ясен красен, с нашими мажористыми замашками, что такое "турник", мы знать не могли. И знаете! Мама (а ей на тот момент было пятьдесят два) каждое утро выходила с ним на пробежку и вывешивала эту гламурную сардельку на перекладину, чтобы сарделька мышцы накачала... Смешно? Ха! Мы рыдали...
Минул год. Выпускные сдавали тоже всей семьёй. Я писала сочинение по "Мёртвым душам" и получила бы отлично, если б этот придурь расставил по-человечески запятые (видать - семейное). Папа сдавал алгебру с геометрией в школьном туалете, а мама несла ответственную функцию по заносу в аудиторию шпаргалок и передачи их выпускнику.
И через полмесяца наступил час ИКС!!! Он должен был наступить!!! Похоже, что мы боялись больше абитуриента. Тот жутко сокрушался из-за остриженного чубчика и серьги, которую папа собственноручно спустил в унитаз. А с утра в понедельник мы поехали "в лагеря"! Там потенциального курсанта ждали вступительные экзамены и нелегкая боевая жизнь в палатках. Кто знает, тот уже понял... Кто не знает... Так положено. Их забирают от титьки - этих сопляков - и везут далеко-далеко, аж в самое Подмосковье в нашем случае. Их загоняют за краснозвездный забор, и злые прапорщики, офицеры и старшекурсники начинают над ними всячески измываться. Начинаются построения, зарядки, пробежки (это вам не с мамочкой вокруг дома шлёпать) и ... экзамены...
Три экзамена, зачет по физре, собеседование - и ты курсант!!! Ура!!! Хрен вам, а не "ура"! Они там рыдают, как младенцы! Они уже через три дня домой просятся. Не утрирую - видела! Наш, на удивление, был спокоен. Страшен, как чёрт - лыс, ушаст, худосочен. Но спокоен! Мы даже испугались, мол, не свихнулась ли наша деточка... Неее. Не свихнулась. И когда в списках мы увидели его (нашу) фамилию, радости не было предела. Мы с папой надрались, мама рыдала (она всё время рыдала), а что делал брат - неизвестно, поскольку видеть нам его разрешали по два часа в неделю.
Мы приезжали в часть, размещались на плацу (мы и еще тыщи две счастливых семей) и с ужасом смотрели как наш гламурный детка жрёт курицу-гриль грязными руками. И это мальчик, который считал, что если с утра надо пользоваться КЕНЗО, то вечером лучше не мешать запах с Валентино ). Правда, он мне втихушку жаловался, что все-козлы, и армия - место для представителей низшего класса и детей рабочих районов (он имел в виду - для дебилов и козлов, но тогда таких слов не пользовал), но зубы сцеплял и улыбался!
А потом его отправили на КМК (курс молодого курсанта). Это уже после поступления. Ему разрешили три дня побыть дома, и опять на полигон! Все эти три дня деточка спала. На звонки подружек и дружков не реагировала. Спала и жрала!!! И КМБ (курс молодого бойца)!!! Мама!!! То, что они прошли на абитуре - не цветочки - нет!!! Тычинки. Их одели в комки (камуфляж), выдали солдатские берцы (тяжжжелые - жуть!) и стали дрючить по полной! Мы приезжали со жратвой (раз в две недели) и пытались понять, которая из этих зомбированных лягушек наша! Лягушка походила сама, пошатываясь от усталости. Из лексикона ушли слова "Версаче", "клубешник", "фикса", "ботиночки за двести зелёных" и появились "наряд", "наряд", "еще один наряд", "два наряда вне очереди"... От ребенка пахло потом, грязью, и чем-то неуловимо чужим - взрослым.
Апофеозом превращения стал случай, когда мы сунули ему очередную куру-гриль (и это после колбасы, сыра, салатиков, пирожков, пиццы, конфет) и он разорвал её обгрызенными ногтями, аки голодный волк!
- Сына, а ручки ты мыл? - спросила матушка, заботливо гладя брателло по бритому затылку.
- А хренли их мыть то, - ответил волк, - я только с наряда, мы ща унитазы хлоркой чистили - всё стерильно!
Прошло четыре года. Он строен, высок, аккуратен. Он встаёт в шесть утра, заправляет кровать, целует маму. Он отдаёт ей свою курсантскую зарплату. Он легко пробегает три километра. Он звонит мне и говорит: "Лариска, а чего у тебя денег нет на телефоне. Давай, брошу десять долларов..." Он провожает меня до дома, если я вдруг засижусь у предков допоздна. Он трогательно ухаживает за девушками. Он вместе с папой нашивает курсовки. Он начал читать!!! Он начал много читать!!! Он говорит по французски, немецки и английски. У него нет трояков, и, разумеется, нет хвостов. Он гордится своим ВУЗом, он гордится своей формой. Он гордится своим отцом!!! Я это знаю!!! Он стоит перед зеркалом, поправляя фуражку.
- Слышь! А всё-таки мужчине к лицу форма! Он защитник! Он мужик! Он взрослый!
Да... Он тут вчера зашел в ювелирку и прикупил себе гвоздик в ухо. Правда, когда "по форме" снимает... Но всё равно - гламурный, сцуко... )
P.S. Брат получил уже лейтенантские погоны. Служит. Одновременно получает вторую вышку. По вечерам ходит в среднюю школу - ведет там факультатив английского и французского языков. Умник и красавец. Скоро женится.
(С) Лариса Бортникова