Где-то в самом начале марта мама перестала ходить. Это было последнее значимое ухудшение, которое потребовало перестройки уклада.Было ясно, что это уже последний рубеж, финишная прямая. Только по-прежнему было не известно, сколько еще осталось времени ей жить. К финишной прямой сил уже почти не оставалось. У меня.Мама, еще когда ходила, временами затевала разговор о том, что надо написать куда-то в инстанции, чтобы все это прекратилось. Видимо, ее такая жизнь тоже порядком достала. Мам, на земле некуда писать , - говорила я, - проси кого-то свыше, чтобы тебя забрали .Временами она затевала разговор, из которого было понятно, что она отражает, насколько мучителен уход за ней. Из какой-то части ее души, ей не нравилось, что все так происходит. Иногда, ей хотелось освободить меня.Я не знаю, права я или нет. И у меня нет в этом месте рекомендаций для других. Я все время, с тех пор, как появилась ясность, вслух открытым текстом говорила, что мама умирает.В том числе, потому, что сил еще и на ...
