Мне, право слово, неловко объяснять известному адвокату юридические тонкости, но придется

Эта неделя запомнится двойной либеральной истерикой по Сталину. Сначала «Левада-центр» огорошил свою паству сообщением, что 38% россиян считают генсека ВКП(б) самым выдающимся деятелем мировой истории. И пока прогрессивная общественность переводила дыхание, а лучшие умы «Эха Москвы» собирались с мыслями для очередного отпора рабам НКВД, случилось страшное. Адвокат Генри Резник заявил, что больше не будет работать в «храме юридической науки» МГЮА им. Кутафина. Обиделся на возвращение мемориальной доски с именем Сталина. Его почин тут же был поддержан деятелями Высшей школой экономики, которые призвали всех бойкотировать мероприятия в юридической академии до тех пор, пока там не снимут доску с именем «палача» и «убийцы».

Мне, право слово, неловко объяснять известному адвокату юридические тонкости, но придется. Не столько даже для него, сколько для тех людей с неокрепшим сознанием, которые подвержены либеральной истерике. На ваших глазах произошла привычная профанация. В этом самом храме юридической науки поступили в точном соответствии с действующим до сих пор постановлением Совета министров РСФСР от 30.08.1960 года №1327 «О дальнейшем улучшении дела охраны памятников культуры в РСФСР».

В этом документе, в частности, сказана причина установки доски: «Зал, в котором выступал Сталин Иосиф Виссарионович с докладом "Об итогах XIII съезда РКП(б)" на собрании слушателей курсов секретарей Укомов при ЦК РКП(б) в 1924 года». И адрес указан. Садово-Кудринская улица, дом 9, Академия общественных наук при ЦК КПСС. Сегодня это главный корпус МГЮА.

Позвольте, скажет кто-то, но как же эта доска могла продолжать висеть после знаменитого доклада Хрущева «О культе личности и его последствиях»? Ведь тогда в стране массово демонтировали все памятники Сталину. Все верно, за исключением пустяка. Произошло это не в 1956 году, а в 1961 году по итогам XXII съезда КПСС. А постановление Совета министров было, как мы теперь знаем, до него. И переписывать то решение не стали. Почему — вопрос не ко мне.

Что должен был бы сделать ревностный защитник права в таком случае? Правильно: обжаловать в суде постановление Совета министров РСФСР, убедительно доказав, что оно неправомочно в нынешней Российской Федерации. Но Резник поступил иначе. Он заголосил, что «Сталин — могильщик права, при нем массовые внесудебные органы и репрессии: особые совещания, тройки...».

Я не спорю, все это было. А простите, великий реформатор Петр Аркадьевич Столыпин не является разве могильщиком права? Это ведь по его инициативе появились в начале XX века в Российской империи военно-полевые суды. Если кто-то не знает, чрезвычайный суд, действующий вне норм уголовного законодательства и юрисдикции, на основе особого положения и при отмене всяких гарантий нормально-законного течения. Ах да, Столыпину можно, он ведь не Сталин.

Лучше бы Резник направил свою кипучую энергию на защиту живых людей, а не борьбу с постановлениями полувековой давности, о существовании которых многие до скандала на ровном месте и не подозревали.