Вранье как высший пилотаж российской полит-журналистики. Но почему?
В нашей стране прогрессирующей безграмотности врать и дурить людей становится все более доходным и почтенным политическим промыслом.
На «Эхе Москвы» и в «Новой газете» работает очень известная сегодня политическая журналистка Юлия Латынина. Наверняка все слышали или читали ее выступления – эмблемой которых служит эдакое назидательное высокомерие корифея, посвященного лучше всех в лабиринты бытия.
И с таким не терпящим возражений апломбом она намедни вынесла приговор нашей стране, де непригодной генетически ни к какому творчеству. Дескать наш творческий крах зашел еще с поганого СССР, и раз Россия объявила себя его наследницей – и ей вовек не светит в этом плане ничего.
В доказательство она приводит следующий факт, проверять который наши ленивые обитатели соцсетей, естественно, не станут:
«Вся советская промышленность была построена на воровстве технологий. Самой известной была технология производства атомной бомбы. Средства доставки к ней – своровали тоже. Первый советский стратегический бомбардировщик Ту-4 был сворован с американского B-29 по причине того, что одна из этих машин после бомбардировки Японии приземлилась на Дальнем Востоке. Скопировали все, вплоть до отверстия под стаканчик для кока-колы…»
Такой факт и впрямь имел место. Но без следующего факта о создании величайшего советского ракетоносца Ту-95, летающего по сей день, все презрительно сказанное этой задавакой – полное вранье. Это все равно что сказать: спортсмен на разминке подошел к штаге, чуть оторвал ее от пола – и был таков. И смолчать, что затем он побил мировой рекорд.
А настоящая история про самолет такова. Еще в 1945 году Сталин озаботился вопросом доставки атомной бомбы, которая появилась у нас лишь в 49-м. И поставил перед Туполевым задачу: скопировать американский Б-29, сбросивший в 45-м атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки.
Туполев, уже признанный лидер авиастроения, больше всего не терпевший ходить в чужом хвосте, был против: мол в СССР нет приспособленных к американским стандартам производств… Но Сталин отвечал: «Значит, надо создать такие производства».
Самолет-копия Ту-4 ушел в серию в 47-м, и Туполев в итоге был вынужден признать сталинскую правоту. Огромная работа по модернизации за два года вывела авиастроение послевоенного СССР на самые передовые мировые рубежи. Но Сталин смотрел гораздо дальше, рассматривая копировальный проект лишь как старт к иным, немыслимым тогда высотам.
Ту-4 имел дальность полета 5,5 тыс. км и при начатой Штатами гонке вооружений и созданном ими в 49-м антисоветском блоке НАТО не мог защитить нас от их ядерной угрозы. И в 51-м Сталин предлагает Туполеву создать уже целиком свой, не имеющий аналогов бомбовоз с полетной дальностью 15 тыс. км и бомбовой нагрузкой в 20 тонн.
Туполев сперва ошалел: это немыслимо! Но Сталин ему: «Подумайте, товарищ Туполев. Вы же хороший конструктор, лучший в СССР! А все, что надо для такого самолета, советская промышленность вам обеспечит».
И уже через два месяца – фантастический короткий срок! – на стол Сталина ложатся чертежи сверхсамолета, а следом происходит вообще непостижимое. Уже в 1952 году взмывает в небо первый Ту-95, принципиально новая машина с революционной тогда турбовинтовой тягой. Ту-95 стал в строй всего через 4 года после закладки – и служит уже без малого 60 лет, может доставить в любую точку мира самый крупный ядерный заряд, срок его службы признан неограниченным.
В 50-е в США был построен, совсем по другой схеме, примерно равный реактивный бомбовоз Б-52. Но мы тогда были самой пострадавшей в недавней войне страной, а США – самой в ней выигравшей и процветающей. И вдруг эта чумазая, спаленная чуть не дотла Россия дает такой прорыв! И ненависть за это к Сталину трясет Штаты – как и наших журналистов, работающих под копирку по лицензионным технологиям кормильца и заказчика – до сих пор…
Но почему подобное вранье сегодня процветает? Почему меж так называемыми либералами и патриотами все состязание свелось к вранью? Кто гуще наврал – тот и богат, и знаменит!
И те, и те клянут советскую цензуру – но ее на самом деле было куда меньше, чем сейчас, когда никакой шажок вправо или влево от линии издания, принадлежащего цепким хозяевам, недопустим.
А еще в советской печати, допускавшей очень многое из недопустимого сегодня, был отдел проверки: эдакая спецбиблиотка с массой всяких данных. Любая статья могла выйти в свет только через эту службу, где сверялась досконально вся фактура. Есть ли такой поселок в такой-то области? В каком году, каким КБ был заложен такой-то самолет, когда взлетел впервые – и т.д.
Сегодня при засилии политической цензуры эта проверка на правдивость у нас истреблена – и любой пишущий может врать как хочет, лишь бы в жилу своему заказчику.
Поэтому такие яркие кукушки как Латынина, с одной стороны, и более тусклые ее антиподы, с другой – и состязаются во лжи в публичном поле нынешней политической журналистики. Вход же туда носителям правдивой информации фактически стал закрыт.
Ну, а народ, теряющий на глазах свою культуру и образование, в итоге становится каким-то глупым мячиком, отпрыгивающий бессознательно и эмоционально от одной играющей ракетки к другой.
И еще одна занятная история вдобавок ко всему сказанному. Не знаю, многие ли помнят сегодня такого советского поэта – Григория Поженяна. Но многие наверняка помнят его ставшие советской классикой песни «Мы с тобой два берега», «Если радость на всех одна»…
Мой отец был в ним в друзьях, и в школьном детстве я однажды провел зимние каникулы в подмосковном Доме творчества писателей, наблюдая их тогдашний творческий процесс.
И вот чем Поженян изумил меня глубоко. Из разговоров взрослых я понял, что он работал над заказанными ему двумя стихотворениями о китобоях. Что такое стихотворение – казалось мне тогда? Сел за стол, возвел глаза к потолку, словил вдохновение, быстро на бумажку записал – делов всего минут на 20.
Но мало того, что Поженян, бывший моряк, работал в поту своего лица над этим 10 дней – он сперва провел еще неделю в командировке в китобойной флотилии! И все – ради каких-то двух стишков! Ради вот этих запомнившихся мне строчек: «И пока светлый дым вьется за кормой, без удачи не вернется китобой!..» «Там, в натопленной комнате, свет окошек погас… Обязательно вспомните – тех, кто помнит о вас…»
Вот эта была правда и сила слова!
Увы, ничего подобного сегодня даже близко нет!