«Летать охота!». Юрий Энтин о том, как Водяной чуть не стоил ему карьеры
«Когда сочинял песню Водяного, я взял бумагу и карандаш, залез в ванну с водой и написал всё за 15 минут, потому что соседи требовали освободить помещение», – рассказывает поэт-песенник Юрий Энтин.
В ожидании будущего
«Приключения Электроника» и «Приключения Буратино», «Летучий корабль» и «Гостья из будущего», «Голубой щенок» и «Бременские музыканты»... Песни, которые мы знаем наизусть, – это песни Энтина. С ними выросло не одно поколение и растёт до сих пор. Потому что ничего лучшего, кажется, не создано.
– Я относительно недавно был в Китае, спросил, есть ли у них детские песни. Китайцы задумались. Потом признались, что у них есть детская песня. Одна!
В СССР же создавались лучшие произведения для детей. Люди, пережившие войну, верили, что светлое будущее обязательно наступит. Сами они этого не увидят, но зато увидят их дети. Поэтому тогда очень мудро построили в каждом городе, в каждом посёлке дома пионеров. Из кружков, работавших в этих домах, вышли лучшие режиссёры, актёры, художники нашей страны. Была создана Киностудия им. Горького, которая выпускала детские фильмы, появился «Союзмультфильм». Тогда спонсором всего было государство. Творческие люди творили, а не думали лихорадочно, где достать денег. А сейчас у нас не то что мультик, даже детский спектакль поставить очень сложно. Это счастливый случай, что воплотилась моя мечта и в Москве, в Концертном зале «Оркестрион» вместе с ансамблем «Благовест» и режиссёром Ириной Хуциевой мы теперь можем показывать детям наши спектакли, петь известные и не очень песни.
Нужна девушка!
Энтина называют главным детским поэтом-песенником. А ведь никто в его семье к творчеству отношения не имел: папа – физик, мама – экономист.
– Я уже в школе придумывал разные стишки-дразнилки, но даже не подозревал, что когда-нибудь поэзия станет моей профессией. Когда стал немного постарше, попал в Политехническом музее на съёмки эпизода в фильме «Застава Ильича» Марлена Хуциева. Снимали выступление самых популярных поэтов того времени во главе с Евгением Евтушенко. За 6 дней съёмок я написал пародии на всех выступавших, а потом и сам прочитал со сцены эти пародии. Мои стихи понравились, Евтушенко подошёл, что-то сказал хорошее. После мне даже сделали отдельный вечер в Политехническом музее, и один из зрителей представил меня Геннадию Гладкову. Мы начали общаться. И в какой-то момент у меня возникла идея: «Давайте сделаем «Бременских музыкантов»!» Но сюжет мы решили видоизменить.
Я написал одну песню: «Мы раз-бо-бо-ой-ойники! Кто увидит нас, тот сразу ахнет, и для кого-то жареным запахнет... » Показал её Василию Ливанову. Он начал критиковать: «Ты же понимаешь, что сказки просто про зверей не может быть. Должен быть Трубадур, молодой человек». Позвали посоветоваться Геннадия Гладкова. Он тоже решил внести свою лепту: «Ерунду вы написали. Как в истории могут быть одни животные и Трубадур? Должна быть лирика. Нужна девушка!» Так появилась Принцесса. Ну а раз есть Принцесса, то должен быть и Король.
Исполнителей подобрали тоже быстро. Атаманша досталась Зиновию Гердту, роль Трубадура закрепилась за Олегом Анофриевым. Назначили запись в ночи, договорились с лучшей студией страны – «Мелодией». Мы с Гладковым приехали вовремя, и тут позвонил Владислав Лынковский, исполнитель роли Осла, и сообщил, что напился и петь не может. Следом за ним раздался звонок от Зиновия Гердта: он немного выпил и хочет спать. В общем, в ту ночь дождались мы только Олега Анофриева, который начал жаловаться, что у него температура под 39. Поняв, что сейчас потеряем единственного исполнителя, мы стали его уговаривать: «Спой свою песню и уходи». Он спел. Мы попросили: «Слушай, есть ещё один персонаж – Атаманша, может, ты и её споешь?» – «Спою». Мы обалдели. Смотрим, Анофриев уже загорелся, говорит: «Я и других могу спеть». Анофриев и Гладков выступили хором, в качестве баса позвали поэта Анатолия Горохова. Это он поёт за Осла: «Е-е-е-е-е». Принцессой стала Эльмира Жерздева, приятельница Геннадия Гладкова.
Про слона и тело
Как-то Юрию Энтину пришло письмо от директора «Союзмультфильма»: «Народ требует вторую серию!» Поэт подумал-подумал и придумал гениального Сыщика.
– Я позвал своих соавторов, Гладкова и Ливанова, и прочитал им первые строчки песни: «Я гениальный Сыщик, мне помощь не нужна, найду я даже прыщик на жопе у слона». Они начали хохотать: «жопу» не пропустят, давай что-то другое». Только через две недели я придумал замену: «на теле у слона».
Я работал тогда на фирме «Мелодия», которая в то время выпускала пластинку «Кругозор» с песнями-пародиями. Выяснил, что большинство композиций на ней записал Муслим Магомаев. Обалдев от его таланта, я схватил записи, побежал к Гладкову и Ливанову: «Это же гениально!» Магомаев в то время жил рядом со студией, у своего дяди. Мы отправились к нему, рассказали свою задумку. Услышав её, он даже подпрыгнул: «Я буду петь!» До сих пор многие не верят, что это Магомаев спел и за Трубадура, и за гениального Сыщика.
Во время работы над второй частью «Бременских музыкантов» режиссёр Ковалевская разругалась с Ливановым и Гладковым и расхотела продолжать съёмки. Она попросила у меня: «Сочини мне песню для моего нового фильма «Катерок», там по сюжету есть остров, надо его назвать». Я решил придумать яркое название, чтобы показать писателю Эдуарду Успенскому, что тоже не лыком шит. Ведь у него к тому времени уже были узнаваемые герои: Чебурашка, Матроскин, Печкин. А у меня ничего такого не было. Но придумать не получалось. Ковалевская предупредила: «Если через 2–3 дня ничего не будет, приглашу другого поэта». Я расстроился, вышел из студии на улицу. Иду, поднимаю глаза и вижу огромную афишу, на которой большими буквами написано: «Балет на льду. Балетмейстер Е. Чанга». Тут мне в голову и пришло название: Чунга-Чанга!
Со стихами про Чунга-Чангу мы поехали в крошечную квартирку к Шаинскому. Он сел за фортепиано, начал читать мои стихи и махать руками, не притрагиваясь к клавишам. Когда закончил, сообщил: «Сейчас я вам сыграю песню, которая станет знаменитой в нашей стране, а может, и во всём мире». Я хотел было посмеяться над ним, но он начал играть, и мы постепенно все стали ему подпевать. А на прощание расцеловали его за «Чунга-Чангу».
А ну её в болото
На вопрос «Какой ваш любимый персонаж?» Энтин отвечает твёрдо: «Водяной».
– С детства время от времени мне снились сны, как я летаю. Отсюда и появилась строчка: «А мне летать охота». Когда я только собирался писать песню Водяного, мне посоветовали перечитать Станиславского, что такое образ и проникновение в образ, притвориться Водяным и написать песню от него. Я перечитал, взял бумагу и карандаш, залез в ванну, включил воду и написал всё за 15 минут, потому что мне в дверь стучали соседи и требовали освободить помещение: я тогда ещё жил с соседями и совмещённым санузлом. Позже я понял, что «Чунга-Чангу», «Крылатые качели» могут написать ещё 5–6 человек, а вот песня Водяного – это мой фирменный знак.
Потом у меня появилась мечта издать первую книжку и назвать её «А мне летать охота». На дворе были 1980-е гг. Меня вызвал главный редактор, стал страшно кричать, что эта песня призывает к диссидентству, что нельзя детям петь такие строчки: «Жизнь моя, жестянка, а ну её в болото». Строчку «А мне летать охота» убрали из заголовка, а песню выбросили из этого сборника. Назвали книжку «Крылатые качели». Но! На первой странице всё же остался нарисованный Водяной – его забыли убрать. Эту книжку я храню как память о своей первой книге и о человеческой глупости.
С песней Водяного был ещё случай: ко мне обратились из газеты, где печатался космонавт Юрий Батурин. Они предложил: «Хотите, какую-то из ваших строчек мы отправим на борт космического корабля?» Я подумал и сказал: «А мне летать охота». И эта строчка улетела в космос. А сейчас эта строчка стала и названием новой музыкальной детской сказки, которую, я надеюсь, полюбят и дети, и взрослые.