Русофобия внешняя. Часть 2. Англо-польский исток

Европейское «открытие» России произошло в конце XV – XVI вв.

Первого государя всея Руси Ивана III Васильевича некоторые историки называют также первым русским западником, проводя параллель между ним и Петром I.

Действительно, при Иване III Россия шла вперед семимильными шагами. Монголо-татарское иго было сброшено, удельная раздробленность уничтожена. Высокий статус московского государя был подтвержден принятием титула государя всея Руси и престижным браком на византийской царевне Софье Палеолог.

В середине 80-х годов XV века император Фридрих III Габсбург предложил Ивану III стать вассалом Священной Римский империи, обещая взамен пожаловать ему королевский титул, но получил гордый отказ: «Мы Божьей милостью государи на своей земле изначала, от первых своих прародителей, а поставления на королевство, как прежде ни от кого не хотели, так и теперь не хотим».

Чтобы подчеркнуть свою равночестность императору, Иван III принял новый государственный символ Московской державы — двуглавого орла. Брак московского государя с Софьей Палеолог позволил прочертить независимую от Запада линию преемства нового герба — не из «первого» Рима, а из Рима «второго» — православного Константинополя.

Древнейшее в России изображение двуглавого орла оттиснуто на восковой печати Ивана III, привешенной к грамоте 1497 года. С тех пор державный орел знаменует государственный и духовный суверенитет России.

4.2. Печать 1497 г. с орлом

Одним словом, Россия стала полноправным суверенным государством. Но национальное самоутверждение не имело ничего общего с национальной замкнутостью. Напротив, именно Иван III как никто другой содействовал оживлению и укреплению связей Москвы с Западом, с Италией в особенности.

Приезжих итальянцев Иван III держал при себе на положении придворных «мастеров», поручая им строение крепостей, церквей и палат, литье пушек, чеканку монеты. Особенной известностью среди них пользовался выдающийся итальянский архитектор Аристотель Фиораванти, построивший в московском Кремле знаменитые Успенский собор и Грановитую палату (названную так по случаю отделки ее в итальянском стиле – гранями). Вообще при Иване III трудами итальянцев Кремль был отстроен и украшен заново. Замок Ангела в Риме — совершенно кремлевские стены сзади.

Так стараниями Ивана III Ренессанс расцвёл и на российской земле.

Кроме мастеров в Москве часто появлялись послы от западноевропейских государей. И, как было видно на примере императора Фридриха, первый русский западник умел разговаривать с Европой на равных.

Ко времени царствования Ивана III Васильевича и его сына Василия III относятся первые подробные записки иностранцев о России, или о Московии, если придерживаться их терминологии.

Венецианца Иосафата Барбаро, человека торгового, поразило прежде всего благосостояние русских людей. Отметив богатство увиденных им русских городов, он записал, что и вообще вся Русь «обильна хлебом, мясом, медом и другими полезными вещами».

Другой итальянец, Амброджо Кантарини, особо подчеркнул значение Москвы как международного торгового центра: «В город, — пишет он, — в течение всей зимы собирается множество купцов из Германии и Польши». Он же оставил в своих записках интересный словесный портрет Ивана III. По его словам, первый государь всея Руси был «высок, но худощав, и вообще очень красивый человек». Как правило, продолжает дальше Кантарини, и остальные русские «очень красивы, как мужчины, так и женщины». В качестве правоверного католика, Кантарини не преминул отметить неблагоприятное мнение москвичей об итальянцах: «Считают, что мы все погибшие люди», то есть еретики.

Еще один итальянский путешественник Альберто Кампензе составил для папы Климента VII любопытную записку «О делах Московии». Он упоминает о хорошо поставленной московитами пограничной службе, о запрете продажи вина и пива (кроме праздничных дней). Нравственность московитов, по его словам, выше всяких похвал. «Обмануть друг друга почитается у них ужасным, гнусным преступлением, — пишет Кампензе. — Прелюбодеяние, насилие и публичное распутство также весьма редки. Противоестественные пороки совершенно неизвестны, а о клятвопреступлении и богохульстве вовсе не слышно».

Но это относится к жанру путевых записок.

Первый обстоятельный трактат о России вышел из-под пера Сигизмунда Герберштейна, он был одним из блестящих австрийских дипломатов, знал и славянские наречия. Через 20 лет после своего последнего визита в Россию он издаёт книгу «Записки о Московии». У нас в России эту книгу первый раз издали в 1862 году. Это сочинение задало идеальные «тип и форму повествования о России» на Западе. Во второй половине XVI в. оно переиздавалось 22 раза, то есть в среднем раз в два года. Основные идеи этих «Записок» легли в основу западного восприятия России, можно сказать, создали её образ в западной культуре.

5. Сигизмунд Герберштейн в шубе, пожалованной ему царем Василием III в 1517 г.

Герберштейн был послом габсбургского двора, перед которым ставилась цель склонить Москву к участию в совместных антитурецких кампаниях, для чего требовалось также примирить её с Литвой. Однако оба посольства (1517 и 1526 гг.) не достигли успеха. В своих «Записках» Герберштейн попытался обосновать фактический провал своих миссий свойствами самого «московского» народа и невозможностью союзных отношений с ним.

Московиты, по Герберштейну, склонны к убийствам, насилиям, грабежам и прочим преступным действиям. При этом русские очень любят пьянство и «венерины утехи». Кроме того, они живут в условиях жестокого рабства, и добровольно принимают это состояние: «Все они называют себя холопами, то есть рабами государя... Этот народ находит больше удовольствия в рабстве, чем в свободе».

«Записки о Московии» были политизированным, но не антирусским сочинением.

У истоков образа русского медведя стоят впечатления Герберштейна от поездки в Москву зимой 1526 г.:

«В тот год стужа была так велика, что очень многих ездовых, которые у них называются gonecz, находили замёрзшими в их возках. ...Кроме того, тогда находили мертвыми на дорогах многих бродяг, которые в тех краях водят обычно медведей, обученных плясать. Мало того, и сами медведи, гонимые голодом, покидали леса, бегали повсюду по соседним деревням и врывались в дома; при виде их крестьяне толпой бежали от их нападения и погибали вне дома от холода самою жалкой смертью».

В результате появление медведей зимой в сёлах (городах) стало восприниматься как событие регулярное и вполне характерное для России в целом.

Первая карта Московии, на которой в качестве виньетки представлен медведь, была изготовлена сенатором из Гданьска Антонием Видом специально для Герберштейна. Композиция с ловлей медведя в районе Онежского озера. Карта Вида шесть раз переиздавалась в составе «Космографии» Мюнстера и оказала сильное воздействие на картографию XVI в.

6. Карта с медведем

Тем не менее в первая половине XVI в. русофобия не прижилась, даже в Англии. Первые русско-английские контакты были вполне дружественными.

Эпоха великих географических открытий раздвинула границы мира, познакомила европейцев с неведомыми странами и людьми. Вместе с тем она привела к некоторому географическому конфузу, ибо в своем стремлении открыть новые пути в Индию и Китай Европа в лице Англии неожиданно «открыла» Россию, то есть часть самой себя.

В середине ХVI века Англия принадлежала к числу «обиженных» морских держав. Военное могущество Испании заграждало ей выход к южным морям, омывавшим берега вожделенных стран, из которых в Европу текли пряности и золото. Поневоле приходилось бороздить суровые северные широты.

В 1553 г. лондонские негоцианты создали «Общество купцов искателей для открытия стран, земель и островов, государств и владений, неведомых и доселе морским путем не посещаемых». На акционерные взносы общество приобрело три корабля с запасами на полтора года плавания.

Эскадру возглавили адмирал Хью Уиллоби и штурман (старший кормчий) — 32-летний уроженец Бристоля Ричард Ченслор, «не раз показавший свой ум на деле» – именно «на него-то и была вся надежда в успешном выполнении предприятия», поясняет один из участников экспедиции, Климент Адамс. Уиллоби и Ченслор имели с собой грамоту Эдуарда VI, обращенную к владыке неведомой Полярной империи. Грамота была составлена на трех языках (русский текст отсутствовал); в качестве толмачей англичане прихватили с собой двух татар, кaким-то чудом оказавшихся при королевской конюшне.

7. Ричард Ченслор

Экспедиция носила мирный характер. Инструкция Тайного королевского совета предписывала морякам не обижать жителей тех земель, которые встретятся у них на пути, чтить их обычаи и нравы и даже «делать вид, что имеем те же законы и обычаи, какие имеют силу в той стране, куда вы придете».

Беда поджидала мореплавателей уже у берегов Норвегии. Сильный шторм разлучил корабли: «Эдуард Бонавентура» Ченслора был отнесён ветром далеко на восток. Напрасно прождав неделю два других корабля, Ченслор на свой страх и риск двинулся дальше.

8.1. Карта плавания Ченслора

Продвигаясь вперед по неведомым водам, он, по словам Адамса, «зашел так далеко, что оказался в местах, где совсем не было ночи, но постоянно сиял ясный свет солнца над страшным и могучим морем». Наконец, в августе 1553 года корабль Ченслора с экипажем из 48 человек вошел в устье Северной Двины и бросил якорь у монастыря Святого Николая близ Холмогор (Архангельска тогда еще не существовало).

Послали донесение в Москву. Царь велел немедленно доставить англичан перед свои очи, взяв на себя все путевые расходы и распорядившись бесплатно выдавать им лошадей на станциях.

Англичане пробыли в Москве несколько месяцев, внимательно изучая неизвестную им страну. Ченслор смотрел на Россию непредвзятым взглядом и во многих местах своего дневника выражает искреннее восхищение увиденным: «Страна… изобилует малыми деревушками, которые так полны народу, что удивительно смотреть на них. Земля вся хорошо засеяна хлебом, который жители везут в Москву в таком громадном количестве, что это кажется удивительным».

Москву Ченслор нашёл более великой, «чем Лондон с предместьями», правда, «Москва очень неизящна и распланирована без всякого порядка»; зато «в Москве красивый Кремль, его стены из кирпича и очень высоки». Англичанин до кончиков ногтей, он, отбросив всякое национальное чванство, не скупится на похвалы русскому народу: «Я не знаю страны поблизости от нас, которая могла бы похвалиться такими людьми»; «если бы русские знали свою силу, никто бы не мог соперничать с ними». В то же время он отметил национальную замкнутость москвичей: они «учатся только своему языку и не терпят никакого другого в своей стране и в своем обществе». Впрочем, этот упрек тогда можно было сделать любому другому народу...

Что в самом деле неприятно поразило Ченслора (видимо, в качестве купца и предпринимателя), так это экономический деспотизм царской власти: с нескрываемым ужасом он пишет о том, что царь имеет право отнимать у своих подданных землю и другое имущество; русский человек не может сказать, как простые люди в Англии: «Если у нас что-нибудь есть, то оно от Бога и мое собственное», в России все принадлежит «Богу и государевой милости».

Зато (и это удивительно) Ченслор с одобрением отозвался о русском судопроизводстве, правда лишь в одном отношении: у русских нет «специалистов-законников, которые бы вели дело в судах», то есть продажных крючкотворов-адвокатов. «Каждый сам ведёт свое дело и свои жалобы, и ответы подаёт в письменной форме, в противоположность английским порядкам». Подданные имеют право подать челобитную прямо самому государю, который судит с «удивительной беспристрастностью». Впрочем, результат получается тот же, что и в английских судах: «происходят удивительные злоупотребления, и великого князя много обманывают».

Климент Адамс, в свою очередь, отметил гуманность русского суда: «За первую вину не вешают, как у нас...»

По совокупности же наблюдений, хороших и дурных, вывод Ченслора о русском народе был таков: «По моему мнению, нет другого народа под солнцем, который вел бы такую суровую жизнь».

Назад в Лондон Ченслор привёз только грамоту на имя Эдуарда VI, в которой Иван обещал, что английские купцы «ярмарки свои будут иметь свободно во всем пространстве наших государств», — такой привилегией беспошлинной торговли не обладали ни ганзейские, ни голландские негоцианты.

Начавшаяся торговля с Англией была обоюдовыгодной. Россия, вскоре вступившая в войну с Ливонией, получала от англичан все необходимое для армии — порох, доспехи, серу, селитру, медь, олово, свинец и так далее. В свою очередь, русский лес и пенька помогли Англии выстоять в морской схватке с Испанией. Тридцать лет спустя победитель Непобедимой Армады адмирал Фрэнсис Дрейк просил английского посла в Mocкве благодарить сына Грозного, царя Федора Ивановича, за отличную оснастку своих кораблей, позволившую отстоять независимость Англии.

Поэтому русофобия в Англии XVI в. приживалась с трудом.

Можно упомянуть человека, мнение которого вынесено в заголовок лекции. Точнее, это — обобщающий вывод от его записок.

В июне 1568 г. от английских берегов отправился корабль «Гарри», на борту которого находилось королевское посольство в далекую «Московию» сэра Томаса Рандольфа. В посольской свите, состоявшей, как писал Рандольф, наполовину из джентльменов, жаждавших посмотреть мир, обязанности секретаря посла исполнял молодой поэт Джордж Турбервилль, будущий автор трех посланий в стихах, адресованных из России друзьям в Англию.

8.2. Турбервилль

Посольство продолжалось год, из которого более полугода прошло в тягостных ожиданиях царских аудиенций в условиях, напоминавших домашний арест; примерно три месяца заняло пребывание на русском Севере, остальное время ушло на дорогу. Обстоятельства жизни в России объясняют неприязненный тон в описании автором страны и людей. Негативное отношение к окружающему из-за суровой встречи Рандольфа и его спутников в России усугублялось отсутствием у Турбервилля «...внутреннего интереса к России... Его путешествие было вынужденным перерывом в писательской деятельности, помехой, на которую он пошел в надежде скопить в рискованном предприятии денег и уплатить долги».

Но, как показывают его стихи, из этой затеи ничего не вышло – сноб, возможно, с увлечением предававшийся азартным играм, и прежде всего зерни, проигрался в пух и прах... Все свои огорчения он вымещал на стране, оказавшейся столь негостеприимной для несостоявшегося коммерсанта.

8.3. Книга Турбервилля

В представлении Турбервилля все русские – «идолопоклонники»: «...ведь сделаны руками и теслом все главные их боги...».

Отсюда крайне тенденциозный вывод Турбервилля, что нравственность и добропорядочность не могут существовать в народе, не знающем «истинного» (с точки зрения представителя англиканской церкви) бога и его предписания.

Этот тезис служит ключом к трактовке в посланиях другой темы – нравы, обычаи и устои русского общества. Автор обвиняет всех русских в склонности к порокам, невежественности, грубости и проч.

Почему Россия представлялась иностранцам «варварской» страной? Были и объективные предпосылки.

Московское государство, претендовавшее на роль единственного представителя и защитника вселенского православия, тем не менее никогда не замыкалось в узких национально-религиозных рамках. С конца 15 века московский престол окружало огромное количество инородцев – в основном литовцев и татар. Историки подсчитали, что среди девятисот наиболее древних дворянских родов России, великорусы составляют всего одну треть, между тем как 300 фамилий являются выходцами из Литвы, а другие 300 – из татарских земель.

9.1. Московское государство при Иване Грозном

В 1552 году Казань вошла в состав России. Через несколько лет, в 1555 году, та же участь постигла Астраханское ханство. Впервые в своей истории православная Россия приобрела мусульманских подданных.

Кроме казанских и астраханских «царей» и «царевичей» (то есть ханов и их сыновей), к московскому государю перешло множество мурз, уланов, беков, каждый из которых приводил с собой толпу родственников и слуг.

С выходом России к устью Волги в Москву зачастили также ногайские, черкесские, кабардинские, адыгейские и прочие северокавказские князьки и мурзы. Многие из них оседали на русских землях, подобно своим казанским собратьям. Кстати, этому способствовало и то, что Иван Грозный женился вторым браком на черкесской княжне Кученей, получившей после крещения имя Мария.

Москва казалась западноевропейцам азиатским городом не только по своей необычной архитектуре и застройке (Наполеон: храм Василия Блаженного — «эта мечеть»), но и по количеству проживавших в ней мусульман.

9.2. Пир

Один английский путешественник, посетивший Москву в 1557 году и приглашенный на царский пир, отметил, что за первым столом сидел сам царь с сыновьями и казанскими царями, за вторым – митрополит Макарий с православным духовенством, а третий стол был целиком отведен черкесским князьям. Кроме того, в других палатах пировало еще две тысячи знатных татар!

На государевой службе им было отведено не последнее место. Например, казанские цари и царевичи (касимовский хан чингизид Шах‑Али (Шигалей) не раз предводительствовали русскими ратями в Ливонскую войну. И кстати, не было случая, чтобы татары на русской службе изменили московскому царю.

Можно сказать, что на этом этапе идеологи русофобии уже отдавали себе отчет в евразийском характере возникающей Российской империи. Со второй половины XVI в. для Европы русские — иные.

9.3. Ливонская война

Для утверждения русофобии в европейской культуре требовалось масштабное событие, а именно прямое и продолжительное военное столкновение. Таковой стала 25-летняя Ливонская война – фактически, первое столь масштабное противоборство России и Запада (1558-1583). Война с Ливонией и Великим княжеством Литовским переросла в войну с Польшей, Швецией и Данией, однако именно польская шляхта сыграла главную роль в её информационном обеспечении и идеологическом обосновании на Западе.

На Западе было объявлено, что цель России в Ливонской войне — «окончательное разрушение и опустошение всего христианского мира». Был выдвинут лозунг «Священной войны» Европы против России. Тогда была создана развитая технология психологической войны. Было широко использовано книгопечатание и изобретен жанр «летучих листков» (листовок).

Для создания в листках черного образа русских были применены все художественные средства описания зла в понимании той эпохи.

Прямо или косвенно русских представляли через образы Ветхого Завета. Спасение Ливонии сравнивалось с избавлением Израиля от фараона. Утверждалось, что русские — это и есть легендарный библейский народ мосох, с нашествием которого связывались предсказания о конце света.

Другая тема — «азиатская» природа русских. При изображении зверств московитов использовались те же эпитеты и метафоры, что и при описании турок, их и рисовали одинаково.

Особо надо сказать о чёрном мифе об Иване Грозном, который создавался с ХVI века. Его устойчиво определяли как тирана, жестоким и беспощадным мучителем, так что слово «тиран» стало нарицательным для определения всех правителей России в принципе. Масштаб этого мифа и его идеологического применения таковы, что он с ХVI века по наши дни составляет нерв русской истории — Россией всегда правили тираны. Его главные черты: многократное преувеличение жертв и красочное описание личной жестокости и зверств.

9.4. Карикатура на Ивана Грозного

Изложение «мифа Грозного» часто завершалось планами военной интервенции в Московию. Первым «окончательное решение русского вопроса» предложил бывший опричник Генрих Штаден. Представляя императору «План обращения Московии в имперскую провинцию», он концентрировал внимание на «жестокой и ужасной тирании великого князя», предполагая, что присоединение «к величайшей и высочайшей славе и богатству, а всему христианству, главой которого являетесь вы, ваше римско-кесарское величество, пошло… в пользу и назидание». Результат же «цивилизаторской миссии» Штаден определял так: «Монастыри и церкви должны быть закрыты. Города и деревни должны стать свободной добычей воинских людей».

Но главная роль в распространении русофобских взглядов и идей принадлежала всё-таки полякам.

К XVII в. поляки резко отделили Россию от Европы, в многочисленных публицистических и исторических сочинениях защищая идею о её азиатскости. Интересно, что прежде на европейских картах Европы Московское княжество обыкновенно обозначалось как одна из европейских стран, но с конца XVI в. появилась граница Европы по восточным пределам Речи Посполитой — далее шла Азия, совокупная Тартария.

10. Великая Тартария

Ориентализация диктовала активную позицию в отношении «Востока» — его надо окультуривать, нести ему порядок и просвещение. В эпоху Контрреформации, начавшейся в Польше как раз по окончании Ливонской войны, католический мессианизмом превратился теперь в государственную идеологию.

Тогда сложилась концепция Речи Посполитой как «Форпоста христианства» на востоке Европы. И если в отношении Швеции и Турции она выражалась только в военных столкновениях, то в отношении русского пространства католическая экспансия приобрела формы церковной унии, государственного запрета на православное вероисповедание и попыток посадить униатского патриарха в захваченной Москве.

В пропагандистской литературе начала XVII в. в пользу завоевания Москвы выступал также аргумент справедливой кары, которую Бог несёт через поляков схизматикам-московитам: так описывал московскую войну Я.Д. Подгорецкий. Поляки оказывались орудием Божьей кары, а сопротивление московитов виделось оскорблением самого Бога и потому немыслимой дерзостью.

Так, к началу XVII в. была разработана польская колониально-аннексионная идеология в отношении Московского государства. Павел Пальчовский в своих сочинениях проводит параллель между московитами и индейцами в Америке: как испанские конкистадоры подчиняют себе эти варварские народы, так и поляки на Востоке подчиняют себе русских. Русские – это и есть индейцы Востока для «польских идальго». Этой аналогии соответствовала и важная шляхетская добродетель – «расширение отчизны».

Цивилизационная миссия польской шляхты по отношению к славянам оборачивалась радикальной программой их порабощения «народом господ» («naród panów»). Особенно ярко такое отношение описывал Станислав Немоевский в свих записках о московской войне за 1606-1608 гг., в которых «московиты» называются «народом, вероятно, самым низким на свете». Россия виделась пространством для освоения и подчинения, а русская культура как недостойная существования.

Продолжение следует

Для тех, кто хочет удивить меня своей щедростью

Сбербанк 4274 3200 2087 4403

ЮMoney https://donate.stream/ya41001947922532

Мои книги

https://www.litres.ru/sergey-cvetkov/

У этой книги нет недовольных читателей. С удовольствием подпишу Вам экземпляр!

Последняя война Российской империи (описание и заказ)

ВКонтакте https://vk.com/id301377172

Мой телеграм-канал Истории от историка.