«Утверждали, что держу его в подвале». Директор — о последних днях Моисеева

4 марта шоумену Борису Моисееву исполнилось бы 70 лет. Его концертный директор Сергей Горох в интервью aif.ru рассказал, как артист прожил последние дни, чем занимался, почему отказался общаться с братом и кому завещал свое наследство.

Владимир Полупанов, aif.ru​: — Сергей, как будете отмечать 70-летие артиста?

Сергей Горох: — 4 марта в 11:00 на Троекуровском кладбище пройдет панихида. Мы вспомним нашего любимого друга, артиста и человека. Будут участники нашего коллектива, которые проработали с Борей долгое время, его друзья, близкие знакомые. Кого мог, я оповестил.

— Читал, что ты пытаешься создать фонд памяти Бориса Моисеева. Чем он занимается и как пополняется бюджет?

— Фонд пока существует только в моей голове. Сейчас мы занимаемся размещением на стриминговых и информационных площадках музыкального наследия Моисеева. Многие песни были записаны, но не были изданы. Из-за обилия концертов и другой работы было не до этого. На радио его песни брали очень выборочно. А сегодня поклонники просят опубликовать то, что они слышали на концертах. У Моисеева осталось большое музыкальное наследие, и мы к определенным датам пополняем эту золотую коллекцию.

— Почему при его жизни нельзя было выпустить эти песни? Ведь это наверняка могло быть хорошим финансовым подспорьем на пенсии.

— Про заработки он думал в последнюю очередь. Как бы это странно ни звучало, но мы никогда не ставили себе цель заработать. Для него зритель, сцена были важнее денег. Он никому никогда не был должен. Сам вкладывал в себя заработанное. Поэтому жил и работал чистой совестью.

— Расскажи о его последних часах жизни.

— Накануне трагедии я был у Бориса дома и в начале девятого уехал. Мы с ним общались. Он обычно ужинал, ложился на диван перед телевизором и говорил: «Все, Серега, до завтра». Ничто не предвещало беды. Он при мне поговорил с друзьями по видеосвязи. На следующий день меня потянуло к нему раньше традиционного времени. Обычно я приезжал в 16:00-16:30. А в этот раз поехал к двум часам дня. Как только я открывал дверь, он мне кричал из дальней комнаты: «Серега, привет». А в этот раз я не услышал приветствия. Работал телевизор. Я застал его лежащим на диване с открытыми глазами. Схватил за руку и спросил: «Боря, что с тобой?» И почувствовал, что рука была холодна.

— Что с судами по поводу его наследства? Адвокат Александр Добровинский сказал, что у брата Моисеева, Маркса Толкача, возникли подозрения, что завещание было составлено с нарушениями. Чем все закончилось?

— К счастью для всех, никаких судебных разбирательств не было. Все мои отношения с Борей юридически были оформлены корректно. И экспертиза подтвердила, что он был вполне вменяемым, когда составлял завещание. Там не к чему придраться. Все правильно сделано. Он в этом смысле был человеком очень скрупулезным. У меня чуть не отобрали прежнюю квартиру, в которой я жил раньше. Боря сам когда-то обжегся, поэтому часто спрашивал у меня: «У тебя все в порядке с документами на квартиру?» Я ему отвечал, что все хорошо, хотя на самом деле были проблемы. Он к таким вещам относился очень серьезно. И поэтому составил завещание, заверенное нотариусом. На этом все закончилось. Никаких судов не было. Потому что Маркс Толкач пропал в очередной раз. Ко мне у него нет никаких претензий, как я понял. Спасибо, что он оценил памятник, который мы установили в сентябре прошлого года. Брат написал, что памятник достойный. И он очень рад, что это произошло. Может, это помогло ему понять, что я не делал что-то неправильное. У меня совесть чистая. Я в церковь хожу с открытыми душой и сердцем. А в рамках фестиваля «Славянский базар» мы еще установили памятную доску на доме в Могилеве, где Моисеев родился и вырос.

— В качестве его наследства называют квартиру в Москве на ул. Краснопролетарской, апартаменты в комплексе «Эмеральд» в Болгарии и квартиру в Юрмале. Все будешь продавать?

— Это правда, всю свою недвижимость он завещал мне. Сейчас занимаюсь оформлением документов на нее. Скорее всего, буду продавать заграничную недвижимость. Мне она точно не нужна. В московской квартире делаю ремонт. Она мне дорога. Ее продавать не собираюсь. Писали, что у Бори есть еще апартаменты в Дубае, и еще одна квартира в Москве. Ты прав, его наследство — это три объекта недвижимости. Все остальное — выдумки.

— Маркс Толкач в жизни Моисеева присутствовал? Участвовал в его судьбе?

— В таких ситуациях (Моисеев пережил два инсульта, а после третьего умер — прим. ред.) лучше всего, чтобы близкие родственники были рядом. Ничего плохого про брата Бори я не могу сказать. У него своя жизнь, своя судьба. Случай, который оборвал их не очень близкие отношения, случился, когда Боря был болен. Мы с ним смотрим очередную передачу на одном из телеканалов, где приехавший из Канады брат, бывшая участница трио «Экспрессия» клеймят меня. Они утверждали, что я держу Моисеева чуть ли не в подвале, использую его — в общем, очередную чушь. Толкач с женой был целый вечер в Москве, но к Боре так и не приехал. Он объяснил это тем, что я якобы не пускаю его к Моисееву. Кто может запретить родному старшему брату прийти в гости к младшему? На каком основании я мог его не пустить? Ну, очередной бред. Толкач знал, где Боря жил. И мог прийти хотя бы на пару часов и пообщаться. Кто хотел, до Моисеева дозванивался, навещал. Я никогда не отгораживал Борю от общения с кем бы то ни было. После этого эфира Боря дал мне понять, что он не хочет видеть и слышать своего брата. Может, поэтому и не подходил к телефону.

— После двух инсультов как он себя чувствовал? Видимо, говорил с трудом?

— Безусловно, он не был тем разговорчивым парнем, каким мы его знали. Ты же не раз был свидетелем, какой у него был юмор. Но даже после второго инсульта я его хорошо понимал. И даже не обращал внимания на то, что он с трудом говорит. Он все время шутил. Хотя и не так красноречиво. И всегда мог сказать, что нужно приготовить, где и что убрать, с кем хочет поговорить, делился со мной тем, что в очередной раз прочитал про себя какую-то неправду и т. д. Он до последних дней был в полном сознании, погруженным в информационную повестку, потому что сутками просиживал в интернете. И всегда ругался матом. Я и домработница — мы его очень хорошо понимали.

— Выходил ли он на улицу гулять? Или у него были только дом —компьютер — телевизор — диван?

— К сожалению, в последнее время у него был такой режим: дом — компьютер — телевизор — диван. Во время пандемии было сложно выехать куда-то. Он очень хотел, но не мог поехать в свою любимую Юрмалу. Из дома в последний раз он выходил в день рождения Кристины Орбакайте, который она отмечала в Москве. Он к этому выходу особенно готовился. Хотя к тому времени сильно поправился и стеснялся своего лишнего веса. В Новый год, когда все смотрели «Иронию судьбы...», он пересматривал фильм «Пришла и говорю» с Пугачевой. И называл период, показанный в ленте, своим золотым временем. После смерти матери Алла Пугачева была для него главным человеком в жизни. Он до последних дней был с ней на связи.