– Владимир Владимирович, как себя чувствуете в этом году? Ведь это год 100-летия революции…

– Нормально себя чувствую. Размышляю над вечными русскими вопросами – что делать, кто виноват, куда и зачем идем?..

– Вы начинаете работу над новым фильмом, о чем он?

– О том, что на наших рубежах идет война. Война за русских, за русский язык. С теми, кто не любит всего этого и хотел бы превратить русских черт знает в кого. Кто они такие, не знаю, не украинцы, это уж точно. Я вообще не приемлю разделения Украины и Белоруссии с Россией. Есть один русский народ, в котором различают юго-западную и западную ветви. Если сейчас проверим генетическим маркером сидящих в этом кафе, то у всех обнаружим ген – Р1, А1. Распространен он в России, Украине, Белоруссии и Польше. Если посмотрите, генетическую карту Европы, то эти страны окрашены одним и тем же цветом. С генетической точки зрения, это один и тот же народ. К слову сказать, моей фамилии - Бортко полтысячи лет, она белорусская, и происходит мой род из деревни Саковичи, расположенной где-то рядом с Литвой.

– Какой литературный материал лежит в основе нового фильма?

– Книга Проханова «Убийство городов»: события примерно трети фильма происходят в среде либеральной общественности в Москве, а основное действие – в Донбассе. Это новый жанр для нашего кино, потому что по событиям, которые происходят сейчас, у нас редко делают кино. Две главные мужские роли исполнят Владимир Меньшов и Алексей Чадов. У Проханова главный герой один – старый писатель Кольчугин, который хочет поехать на войну, но не может, и его постоянно точит мысль – «Если бы я был молодым…». Я воплощаю прохановское мечтание – у меня два писателя, молодого – Рябинина играет Чадов, который участвует в военных действиях. Причем, Меньшов, прочитав сценарий, сказал: «Я должен здесь сниматься, это не просто фильм, это – поступок».

Конечно, не всем нравится то, что будем снимать, фильм уже четыре раза закрывали. На подготовительный период истрачено 10 млн рублей, а всего потребуется 490 млн. Военное кино – дорогое удовольствие.

– Покажете военные действия?

– Еще какие. Расстрел ополченцев и много чего другого. Это будет невероятный фильм-скандал, у каждого героя есть прототип, все будут узнаваемы на экране. У нас даже ВВП примет участие, вначале – в хронике сам, а потом в сцене, где разговаривает со старым писателем в своем кабинете, его будет играть актер.

– А можно узнать, что сталось с фильмом о Сталине?

– Этот проект закрыли, потому что тема еще опаснее, чем «Донбасс». Мне предложили сделать Сталина на 70 процентов «плохим», и на 30 – «хорошим». Я не согласился, сказав, что в моем фильме он будет таким, как был, лучшим руководителем России на 100 процентов.

– В отношении Сталина мы не сойдемся в цифрах, сказали вы в одном интервью, что имели ввиду?

– То, что цифры жертв сталинского режима бездоказательны. Сравните хотя бы это: в период с 1921 г. по 1953-й в России было расстреляно 360 тыс. человек, а в тюрьмах сидело чуть более миллиона. Сейчас же у нас одномоментно сидит миллион человек.

О революциях: как известно, в России были Февральская и Октябрьская революции, но и Октябрьская революция после 1924 года сильно отличалась от первоначальных идей. Троцкий хотел сделать из России спичку для поджигания мирового пожара, страна для него была не интересна. А пришел Иосиф Виссарионович и сказал, что Россия – национальное государство, и все стало по-другому. За что еще не любят Сталина – он ликвидировал всех, кто стрелял по-настоящему – Ягода, Ежов и другие палачи. Их потомки не прощают ему этого. Ну вот про Берию: он пришел в 1939 году и выпустил две сотни тысяч человек из неволи. А кто создал атомную промышленность и сделал много всего другого? То, что происходило, было очень похоже на Петра Первого и Меншикова...

– Трудно все это воспринимать, в головы людям вкладывалось совсем другое.

– Когда человек находится на таком посту, в такое время, предъявлять ему морально-этические требования можно весьма условно. Из истории знаете, что Кромвель в Англии во время буржуазной революции перебил полстраны, а памятник ему стоит напротив Вестминстера. То же самое во Франции: с одной стороны, Марат, Робеспьер, а с другой, памятник Людовику – и это нормально. А Сталин за 30 лет поднял страну из ямы на вершину. Это не Никита Сергеевич сделал, который просто присутствовал, когда запускали спутник. А кто его делал, этот спутник?..

Но самое главное завоевание Советской власти – это культурная революция. Из 82 процентов неграмотных крестьян что у нас было через 30 лет? Вы не помните, как в метро все читали толстые журналы? А советское кино… Расцвет культуры, как ни странно. И где все это сейчас?.. Самое главное в том, что государство было ориентировано на развитие человека, ведь смысл построения электростанций заключался не в том, чтобы их просто построить, а в том, чтобы был свет, и люди могли читать книги. В этом было великое завоевание революции.

И это резко отличало нашу революцию от буржуазных. Они имели разные векторы движения. Лозунг буржуазной революции – «Свобода, равенство, братство», но суть – главное деньги, остается той же. И вдруг все слышат: «Давайте будем делать человека лучше» – лозунг Октябрьской революции. Поэтому невозможно объединить Февральскую и Октябрьскую революции в одну, что предлагают иногда сделать. Февральская революция – типичная буржуазная революция, другое дело – что из нее вышло. А Октябрьскую можно сравнить с зарождением христианства и мусульманства, это новое направление в человеческой жизни, в истории человечества. И все эти идеалы, думаю, возродятся, дайте срок, сейчас мы в подполье, в скиту, скитаемся в поисках смысла жизни, но все равно выйдем наружу. И социализм непременно придет в мир, и не обязательно у нас первых. Швеция, например, уже сейчас живет в обществе, очень похожем на социалистическое. О Китае я и не говорю.

– Возможно ли возвращение к вашему фильму о Сталине?

– На моем веку, думаю, нет. А вообще правдивый фильм о Сталине обязательно снимут. Уверен.

– В прокат вышла ваша драма «О любви». Героиня, студентка питерского университета, встретив банкира Сергея, уходит от мужа-профессора, потому что понимает, что в жизни, оказывается, есть любовь... Рассказывая журналистам на пресс-конференции о новом фильме, вы заметили, что сценарий пролежал под сукном более десяти лет. Владимир Владимирович, вы что-то меняли в нем, когда начали снимать кино?

– Единственное, поставили титр, что дело происходит несколько лет назад, потому что есть сцена в казино. В нашей истории в какой-то степени используются мотивы знаменитейшего романа Толстого «Анна Каренина», а также пьесы Ибсена «Карточный домик». Нора уходит из дома, осознав, что живет во лжи, и ее муж и родственники не стоят того, чтобы быть с ними вместе. Но самое главное, мне хотелось рассказать о женщине с сильным характером, которой очень непросто жить в окружении слабых мужчин. Мужчины в нашей картине слабее, чем героиня, профессора-китаиста играет Алексей Чадов, а банкира – Дмитрий Певцов. Они не способны ответить на те чувства, которые есть у Нины (Анна Чиповская), а она живет надеждой на это...

– Сильный мужчина, каков он, по-вашему?

–Тот, который отвечает за свою женщину при всех обстоятельствах. Во всяком случае, так считалось у нас в первой половине прошлого века, а я оттуда. И пусть женщина считает себя умнее, лучше, но ты все равно за нее отвечаешь, чего в начале картины герой Чадова не делает, хотя любит Нину, как и в финале картины. Но скрывает чувства за нелепым «договором об отношениях», который выработал. То, что случается с ним в конце, полностью разрушает этот «договор».

– «Мне отмщение и аз воздам» - эпиграфом к фильму вы взяли слова, которые Толстой поставил к «Анне Карениной» - за что отмщение?

– За что отмщение? За измену! Не обязательно супружескую, за нарушение моральных норм. Хотите вы того или нет, это произойдет. Если говорить о пользе для юношества, она в этом и состоит: что бы ни случилось, но отмщение будет. Можно броситься под поезд, как Анна Каренина, можно просто продолжить рутинную жизнь, что сделала в фильме Нина. Как ни странно, в наших условиях это почти одно и то же... Но, как бы печально это ни смотрелось, польза от этого есть.

Мне дорога моя героиня, потому что она цельная натура. Она бросает мужа-профессора, потому что он предлагает ей рацио вместо чувств, начинает говорить о каком-то «договоре», по которому они должны жить, но выясняется, что чувства – это совершенно другое. Нина думает, что нашла человека, адекватно ее воспринимающего, но, оказалось, нет, и, что удивительно, когда я показывал кино своей группе, на 90 процентов состоящей из женщин, мужчины были на стороне Нины, а все женщины сказали: «Ну и стерва, переступит через любого!» Каким-то будет мнение зрителей…

– Вы довольны актерами?

–Мой папа, театральный режиссер, говорил мне, что в начале спектакля про героев знает все постановщик, а к концу – актеры. Так что лучше отойти и смотреть, что они будут делать. Я так и поступил в этом фильме. А вообще актеров могу сравнить с музыкальными инструментами: одна скрипка – Страдивари, а другая – изготовлена на пятой мебельной фабрике. Музыка вроде одна и та же, только звук другой, поэтому даже в заданном рисунке все можно сделать по-разному. И я счастлив, что имел дело с актерами, доставившими мне удовольствие.

– Такое внимание уделено эротическим сценам…

– Обойти этот вопрос было невозможно, зрители должны были увидеть эту бомбу, которая взорвалась в ее жизни. Это чувство, которое изменило ее жизнь. Важно, что снимала эти сцены оператор Елена Иванова, отталкиваться мы решили от скульптур Родена, от его «Поцелуя» и «Весны».

– Музыка в вашем фильме звучит совсем не лирическая.

– Композитор Максим Дунаевский - замечательный мелодист, пригласил его в надежде на красивую мелодию. Он написал, но, когда мы поставили музыку под титры, оказалось, что с фильмом она не монтируется. Автор три раза переписывал, пока не получилась то, что отражает состояние героини.

– С оператором Еленой Ивановой снимаете третий фильм, как сложился тандем?

– Этих трехфильмов – «Завещание. Петр Первый», «Душа шпиона» и «О любви» – не было бы, если бы не Елена. «Душу шпиона» снимали в Лондоне, одно удовольствие. Жаль, что фильма никто не видел. Что касается картины «О любви», я благодарен Елене за операторскую работу, но она еще и продюсер. Эти профессии редко сочетаются, будем и дальше сотрудничать.

– Многие считают, что вы сняли картину, которая резко отличается от того, что вы делали раньше.

– Считаю, ничем не отличается, так как снята в точности по моей заповеди – покажи, что происходит у человека внутри, когда он переживает бурные события. «Идиот», «Собачье сердце», «Мастер и Маргарита» – именно об этом. И даже «Тарас Бульба», казалось бы, эпос, история прежде всего о том, что чувствует человек, когда его предает родной сын. Которого он должен теперь убить. Даже «Петр Первый. Завещание» – о том, что происходит внутри у этого великого человека, почему он ведет себя так – на протяжении 40-летней жизни в кино для меня продолжается одна и та же история. Надеюсь, и на фильме «О любви» зал поймет, что происходит внутри у героев артистки Чиповской или Чадова. Сложный финал у нашей картины. Ей хорошо, нашей героине? Нет. А кому хорошо? Никому. Как и в романе. Но Толстого никто не обвиняет...

– Неожиданно, конечно, было увидеть, что Нина изменяет своему банкиру со старым мужем…

– Спросите, зачем она это делает? Чтобы убить в себе любовь. С чувством, которое не находит ответа, жить невозможно. Но вообще-то это все жизнь, ну кто живет по правилам, кто может сказать: надо так и не надо эдак? Никто, потому что жизнь многообразна, она поворачивает тебя так, как ей нужно. Ты пытаешься плыть в этом русле, выбирать тот берег или этот, но то, что вокруг тебя, иногда бывает сильнее, чем ты.

– Как выбирали имя для героини, Нина – звучит несовременно?

– Думал, как бы назвать, чтобы, с одной стороны, звучало по-русски, а с другой, была не Маша и не Наташа. И выбрал: Нина – прекрасное имя, в переводе с греческого – «ласковая», с ассирийского – «царица», а с языка народа кечуа, жившего в Андах, – «пожар». Его носили героини Лермонтова и Чехова.

– Вас не обижает, когда фильм называют мелодрамой?

– Нравится – называйте. Вообще-то это драма в чистом виде, а зрители их терпеть не могут, обожают мелодрамы. Такое я снимал раньше, например, детский фильм «Без семьи», где ребенок ищет маму. Типичная мелодрама. Вообще этот жанр не изменился со времен немого кино.

– И финальный вопрос: с чем можно сравнить любовь, Владимир Владимирович?

– Любовь сродни сумасшествию.