Причины и ход Берлинского кризиса 1953-1961 гг.
Print 
PDF
К концу 1950-х гг. ГДР вышла на 5е место в Европе по промышленному развитию, и запустила атомный реактор (фото)
Платошкин Н.Н.
…несмотря на политико-дипломатическое начало противостояния СССР и США вокруг Западного Берлина в ноябре 1958 года, причины кризиса следует искать в обострении противоборства ГДР и ФРГ, которое, в свою очередь, было вызвано несомненными успехами немецкого социалистического государства в экономическом соревновании с ФРГ начиная с 1953 года.
Кризис фактически закончился 13 августа 1961 года установлением в Берлине нормального пограничного режима, хотя США и попытались ради сохранения лица спровоцировать военный инцидент на КПП в центре Берлина в октябре 1961 года (что стало своего рода отзвуком августовских событий).
… в советской и современной российской историографии отсутствует комплексное исследование Берлинского кризиса. Такое положение можно объяснить двумя факторами. Прежде всего, Берлинский кризис, начавшийся по инициативе тогдашнего советского руководства и лично Н.С. Хрущева, закончился формально дипломатическим и пропагандистским поражением советской стороны. Ни одна из поставленных Советским Союзом целей («выдавливание» западных гарнизонов из Берлина, демилитаризация города и международно-правовое признание Западом ГДР) так и не была достигнута. Введение ГДР с санкции Организации Варшавского Договора нормального пограничного режима в Берлине 13 августа 1961 года в условиях большого мегаполиса приняло форму возведения стены, которую Запад с тех пор активно использовал для дискредитации лагеря мирового социализма в целом.
Вторым фактором, сделавшим практически невозможным изучение Берлинского кризиса в СССР, было наложенное руководством страны «табу» на упоминание Н.С. Хрущева в научной литературе. Характерно, что государственная деятельность Хрущева до сих пор весьма слабо освещена в российской историографии. В России отсутствует в частности фундаментальная политическая биография этого во многом нетипичного для СССР государственного деятеля[1].
Несмотря на отсутствие в отечественной историографии специально посвященных берлинскому кризису конца 50-х годов работ, сохраняют актуальность исследования советских и российских германистов по германскому вопросу в целом. Эти исследования тем более ценны, что некоторые их авторы были непосредственными участниками описываемых событий[2] Непосредственно Западному Берлину посвящена работа П.А.Абрасимова[3].
Среди отечественных историков также заслуживает внимания работа Салехова об аграрной политике ГДР[4]. Данная тема вообще практически не связывается большинством историков с развитием германского вопроса, а между тем именно коллективизация в ГДР весной 1960 года ознаменовала собой окончательное разделение Германии и резкое обострение Берлинского кризиса. Именно от успехов аграрной политики руководства ГДР зависло решение основной задачи, стоявшей тогда перед всей мировой социалистической системой — достижение превосходства ГДР над ФРГ в потреблении основных продовольственных товаров на душу населения.
Среди трудов современных российских историков следует выделить работу Ф.И. Новик «Оттепель» и инерция холодной войны (германская политика СССР в 1953-1955 гг.) М.,2001 г. Для этой монографии характерен подробный анализ социально-экономических проблем ГДР и (запоздалых в целом) попыток советского руководства создать для «своей» Германии более равные условия в экономическом соревновании с Германией «американской».
Отдельно следует остановиться на использованных при подготовке настоящего исследования трудах восточногерманских, западногерманских, германских и американских исследователей, а также воспоминаниях государственных деятелей того периода.
Исследования Берлинского кризиса авторов из ФРГ, ГДР и США страдают серьезной однобокостью, которая не позволяет в полной мере понять и оценить истинные движущие мотивы вовлеченных в конфликт вокруг Берлина сторон. Если в ГДР придерживались традиционной (и во многом верной) трактовки Берлинского кризиса как противодействия социалистического лагеря подрывной деятельности Запада против «немецкого рабоче-крестьянского государства»[5], то в ФРГ эту бесспорно имевшую место деятельность всячески замалчивали. События 13 августа 1961 года трактовались историками ГДР как свидетельство изменения сил в мире в пользу социализма и окончательное подведение итогов Второй мировой войны.
При этом следует подчеркнуть, что труды историков ГДР, несмотря на жесткие и односторонние идеологические оценки событий, содержат весьма обширный фактический материал по социально-экономическому развитию Восточной Германии, не потерявший научной значимости и в наши дни. Например, до сих пор лучшей (по мнению автора) работой по анализу первого берлинского кризиса 1948-1949 гг. остается работа Герхарда Кайдерлинга[6].
Берлин (ГДР). Карл-Маркс-алле. 1952—56. Архитекторы Г. Хензельман, Р. Паулик, X. Хопп.
Историография ФРГ сводила весь Берлинский кризис к строительству стены в немецкой столице, что трактовалось как неспособность ГДР остановить бегство собственного населения в Западную Германию (см. например фундаментальное для «малой» ФРГ исследование Г. Вебера «История ГДР[7]»). При этом абсолютно обходилась стороной тема существования специальных программ правительства ФРГ и отдельных западногерманских фирм по сманиванию квалифицированных молодых кадров из ГДР в ФРГ, что позволяло Западной Германии экономить огромные средства на профессиональном образовании.
Если в научной литературе Западной Германии подробно исследовано «экономическое чудо» времен Аденауэра (уделяют этому внимание и современные российские авторы[8]), то успехи ГДР, которая в целом не уступала по темпам роста ФРГ, абсолютно замалчивались. Как правило, полностью обходится стороной вопрос о мерах экономической войны Запада, и в частности ФРГ, против ГДР, которая велась непрерывно с момента образования ГДР в 1949 году[9].
Довольно слабо изученную в отечественной историографии тему возникновения социологических и культурных различий между двумя Германиями можно проследить на основании довольно объективной по масштабам ФРГ работы Г.Глазера[10]. Уже в конце 50-х годов население ГДР сильно отличалось от западных немцев не только по бытовым особенностям повседневной жизни, но и по политическим настроениям отдельных слоев населения. Причем вопреки распространенной точке зрения позиции социалистического мировоззрения в ГДР укреплялись. И по сей день социологические опросы свидетельствуют о несокращающейся разнице в восприятии западными и восточными немцами многих событий германской и мировой истории. Так, например, несмотря на унификацию программ обучения в школах единой Германии по западногерманскому образцу, до сих пор подавляющая часть восточных немцев (60-70%) считает, что именно СССР внес решающий вклад в разгром нацизма, в то время как на западе единой страны около 80% опрошенных отдают пальму первенства США.
Что касается освещения в ФРГ политики СССР в германском вопросе, то вполне справедливым является мнение российского историка Е.П. Тимошенковой:
«В западногерманской историографии Советский Союз объявлялся главным поджигателем «холодной войны», cтремящимся распространить социализм не только на Германию, но и на возможно большое количество стран»[11].
Вызывает лишь недоумение тот факт, что данной явно однобокой трактовки времен блокового противостояния придерживаются некоторые современные российские авторы[12].
Уже упоминавшаяся выше монография Д. Штарица “Основание ГДР” 1995 года является прекрасным образцом новой германской историографии в том понимании, что переосмысление отдельных позиций времен «холодной войны» (в частности роли СССР в создании ГДР) соединяется с попытками все же сохранить незыблемой основную идеологическую канву тех времен: замалчивание явного нежелания западных держав предотвратить ими же и инициированный раскол Германии.
После объединения Германии в 1990 году точка зрения западногерманской историографии на Берлинский кризис, хотя и претерпела некоторые изменения, в основе своей не подверглась существенному пересмотру. ГДР по-прежнему описывали как марионетку Советского Союза, хотя на самом деле Германская Демократическая Республика играла в Берлинском кризисе не просто самостоятельную роль, но и на определенных этапах фактически пробуждала советское руководство к определенному алгоритму действий. Например, один из ведущих германских исследователей берлинского кризиса и германского вопроса Герхард Веттиг в своей последней работе «Н.С. Хрущев и Берлинский кризис 1958-1963 годов» в частности утверждает, что берлинский кризис был вызван «ультиматумом Кремля»[13], хотя на самом деле сам Запад не имел никаких правовых основ для пребывания своих войск в столице Германии.
Работа германских историков А. Миттера и Ш. Волле[14] впечатляет на первый взгляд обилием использованного архивного материала ГДР. Однако само ее название «Постепенная гибель. Неизвестные главы истории ГДР» говорит о том, что материалы подобраны с целью обосновать точку зрения на ГДР как неполноценное государственное образование, изначально не имевшее будущего и развивавшееся от одного кризиса к другому. Как представляется, такая трактовка неверна и носит скорее характер попытки развенчать ГДР, отношение к которой на востоке объединенной Германии с годами не только не ухудшается, но и по некоторым пунктам (например, при сравнении систем социального обеспечения в ГДР и ФРГ, статуса женщин, качества образования) даже улучшается.
Изучение советских и восточногерманских архивов после 1991 года все же заставило наиболее объективных исследователей единой Германии пересмотреть тезис о Советском Союзе, как основном виновнике раскола Германии в 1948-49 гг.[15] (см., например, работу Д. Штарица «Основание ГДР» 1995 года). Однако и здесь виновниками раздела Германии предстоят вовсе не западные страны и, прежде всего США, которые начали раскол с проведения сепаратной денежной реформы 1948 года, а коммунисты Восточной Германии, желавшие строительства социализма даже ценой раскола страны. На этом фоне следует отметить достаточно объективную биографию лидера ГДР Вальтера Ульбрихта Марио Франка, выделяющуюся на фоне однобоких немецких исследований, в которых Ульбрихта привычно рисуют только в черных тонах[16].
Что же касается 1958-1961 гг. (если придерживаться западной периодизации Берлинского кризиса), то историография единой Германии вообще не стала ничего пересматривать, и на это были особые причины. Дело в том, что после объединения Германии в 1990 году руководство ФРГ устами тогдашнего министра юстиции К.Кинкеля поставило перед собой задачу «делегитимизировать» ГДР. Были образованы специальные органы прокуратуры, которые вопреки положениям Договора об объединении между ГДР и ФРГ осудили сотни сотрудников правоохранительных органов и пограничных войск ГДР за применение оружия на внутригерманской границе, и, прежде всего, в разделенном Берлине [отнюдь не только их, см. «Преследования за убеждения после аншлюсса ГДР«]. Тем самым, ГДР стараются придать облик откровенно диктаторского государства, из которого выводится абсолютно неприемлемая для большинства восточных немцев параллель между нацистским режимом и ГДР.
Большинство историков современной Германии поэтому придерживаются традиционной во времена «холодной войны» трактовки Берлинского кризиса, сводя его к желанию режима Ульбрихта в ГДР любой ценой построить в немецкой столице разделительную стену для спасения тоталитарного социализма от неминуемой гибели. Такой же подход относится и к исследованию экономической истории ГДР[17].
Германская Демократическая Республика. Р. Бергандер. «Домой с праздника». 1961. Галерея Морицбург. Галле
Что касается американской историографии вопроса, то для историков США характерен присущий американской исторической науке в целом персонифицированный подход к изложению проблем международных отношений. Подробно анализируется механизмы принятия внешнеполитических решений в Москве и Вашингтоне, причем особый упор делается на внутреннюю борьбу между различными группировками в администрации Кеннеди по тем или иным вопросам взаимоотношений с СССР (см. характерную именно таким подходом монографию Майкла Бешлосса). Классическим в этом смысле продолжает оставаться исследование Дэвида Хальберстема[18].
В то же время замалчиваются объективные социально-экономические причины возникновения Берлинского кризиса (экономическое соревнование между ГДР и ФРГ, явная ненормальность открытой границы в Берлине в условиях диаметрально противоположной социальной политики противостоящих друг другу германских государств). Для американской историографии Берлинского кризиса характерно не совсем правильное представление о том, что «прожженный политик», канцлер ФРГ К. Аденауэр толкал неопытного президента США Кеннеди к конфронтации с СССР для укрепления своего внутриполитического положения в преддверие выборов в бундестаг в сентябре 1961 года.
На самом деле, хотя такая политика Аденауэра бесспорно имела место, США руководствовались как собственными источниками информации о положении в ГДР, так и собственными целями в германском вопросе. В частности, Кеннеди хотел восстановить престиж США на мировой арене, подорванный фиаско при нападении на Кубу в апреле 1961 года и явным для всего мира лидерством СССР в освоении космоса. Германия в этом ракурсе рассматривалась Кеннеди всего лишь как одна из площадок мирового противостояния между капитализмом и социализмом[19]. Однако создается впечатление, что американской историографии выгодно сваливать вину за эскалацию западной позиции в отношении Берлина в 1961 году на ФРГ (Кеннеди рассматривал применение против ГДР ядерного оружия) с учетом того фактора, что американцы оказались бессильны чем-либо ответить на установление ГДР нормального пограничного режима в Берлине, а спустя всего десять лет после Берлинского кризиса пошли на официальное признание ГДР (хотя именно ничем не мотивированный отказ от такого признания и был собственно сердцевиной «горячей фазы» Берлинского кризиса 1958-1961 гг). Среди американской историографии своей подробностью выделяется упоминавшееся выше исследование Майкла Бешлосса о взаимоотношениях СССР и США в 1960-1963 гг[20]. Однако в нем просматривается и весьма отчетливо, характерный для многих историков США репортерский подход, когда события анализируется только со стороны их внешнего воздействия на мировую общественность.
Имеет место также обычный для США гипертрофированный подход к описанию влияния личных качеств глав ССCР и США на мировую политику. Бесспорно, в случае с Хрущевым личностный фактор во внешней политике СССР имел, пожалуй, гораздо большее значение, чем, например, в сталинскую эпоху. Возможно, тактика Хрущева в германском вопросе во многом и определялась его качествами, которые в 1964 году весьма точно были определены Пленумом ЦК КПСС как волюнтаризм. Однако стратегию внешней политики СССР определяли гораздо более фундаментальные и в первую очередь социально-экономические факторы, которые в американских работах, как правило, упоминаются лишь эскизно.
Весьма интересным с точки зрения понимания взаимосвязи внешней и внутренней политики США времен президентства Кеннеди является исследование бывшего соратника президента посвященное Роберту Кеннеди[21] Артура Шлезинджера. В отличие от других книг этого «инсайдера» американского истеблишмента, данная работа написана с солидной исторической дистанции и более насыщена фактами, в том числе и не очень приятными для апологетов «Камелота». В работе раскрывается решающая роль брата президента как умеренного представителя в администрации, первоначально настроенной на решительное «отбрасывание коммунизма» по всему миру. Именно Роберт Кеннеди, а не его брат стал архитектором разрядки в советско-американских отношениях, которая и началась в последний год краткого пребывания Джона Кеннеди в Белом доме.
Наконец, следует упомянуть и мемуарную литературу. Если воспоминания Аденауэра носят откровенно апологетический характер (во многом потому, что, находясь в отставке, бывший канцлер стремился оправдать многие свои шаги, в том числе и довольно странное с точки зрения большинства немцев пассивное поведение в ходе наиболее острой фазы Берлинского кризиса летом 1961 года — а тогда Аденауэра заботило не столько положение в Берлине, сколько боязнь проиграть выборы в бундестаг социал-демократам В. Брандта), то воспоминания бывшего канцлера и обер-бургомистра Западного Берлина Вилли Брандта являются довольно ценным источником[22]. Брандт проделал весьма сложную и радикальную эволюцию от лидера правого крыла СДПГ до архитектора «новой восточной политики» ФРГ, поэтому многие его оценки взвешены и самокритичны[23].
Пара восточногерманских солдат, вооруженных автоматами. Скульптура была заказана через пять лет после начала строительства Берлинской стены для памятника погибшим пограничниками на Иерусалимской улице. Однако позже там решили установить другой монумент, а этот оказался перед казармой учебного полка в районе Вильгельмсхаген.
Тоже самое можно сказать и о мемуарах многолетнего лидера ХСС Франца-Йозефа Штрауса[24], который в конце 50-х годов, будучи министром обороны ФРГ, стремился добиться вооружения бундесвера ядерным оружием, а в 80-е годы активно содействовал налаживанию экономического сотрудничества ФРГ с ГДР и СССР. Во многом на переосмысление Штраусом многих своих позиций повлиял именно Берлинский кризис, когда США были готовы применить в Германии ядерное оружие. Не потеряли своей ценности в качестве хорошего материала для понимания внутриполитической специфики ФРГ 50-х годов и мемуары лидера компартии Германии М.Реймана[25]. Среди такой группы использованных материалов как статьи из периодических изданий и научных сборников можно отметить статью академика А.А. Фурсенко[26] и исследование одного из ведущих западных специалистов по Берлинскому кризису Харрисона[27].
Макс Рейман. Решения 1945-1965 гг.
При работе над диссертацией были использованы различные источники. В первую и наиболее важную группу источников входят документы Архива внешней политики (АВП) МИД РФ и рассекреченные и изданные дипломатические документы Государственного департамента США (Foreign Relations of the United States, FRUS). После 1991 года документы АВП РФ были востребованы как западными, так и российскими исследователями. Однако, при введении материалов архива в научный оборот предпочтение отдавалось материалам по позиции СССР в германском вопросе.
В тоже время практически не пользовались вниманием научной общественности аналитические материалы МИД СССР и других советских ведомств, касавшиеся социально- экономического и внутриполитического развития ГДР накануне Берлинского кризиса 1953-1961 гг. Между тем без анализа именно экономических факторов соревнования между ГДР и ФРГ, в котором прямо и косвенно участвовали тогдашние сверхдержавы СССР и США, нельзя как представляется, правильно понять и адекватно оценить истоки и методы «управления» Берлинским кризисом вовлеченных в него сторон.
Именно поэтому автор стремился уделить повышенное внимание социально-экономическим сторонам дипломатической борьбы за Германию в 50-е — начале 60-х годов, как практически неизученным современной историографией. При этом следует подчеркнуть, что материалы советских ведомств по ГДР описываемого в диссертации периода достаточно объективны и проливают свет на истинный характер взаимоотношений между Москвой и Восточным Берлином, который был весьма далек от примитивного алгоритма «хозяин-сателлит», до сих пор господствующего в западной историографии.
Архивы государственного департамента США в отношении Берлинского кризиса 1953-1961 гг. также весьма недостаточно введены в российский научный оборот. Между тем в них содержатся ценные сведения не только о взглядах руководства США на германский вопрос, но и на мотивы принятия американским руководством тех или иных решений. Материалы госдепартамента позволяют проследить многовариантность, свойственную по сей день для процесса принятия в США важнейших внешнеполитических решений.
Удобство для российских исследователей при изучении рассекреченных материалов госдепартамента США состоит в том, что по берлинскому кризису эти материалы (включая переписку Кеннеди-Хрущев), могут быть посмотрены на официальном сайте госдепартамента www.state.gov.
Большой интерес для исследователя представляют аналитические материалы по ситуации в Германии и Берлине, составленные разведсообществом США для руководства страны. Наконец, материалы госдепартамента четко свидетельствуют об активной психологической и экономической войне США против ГДР и готовности администрации Кеннеди к превентивному применению военной силы в Европе, включая ядерное оружие.
Используемые автором документальные материалы противоборствующих лагерей «холодной войны» периода 50-60-х годов (различные «белые книги» ГДР, документальные материалы правительства ФРГ и госдепартамента США) также не потеряли своей исторической актуальности[28]. Анализ таких документов позволяет получить полное представление об идеологической войне противоборствующих сторон в Германии. Кроме того, материалы тех лет содержат большое количество позднее несколько утративших в историографии былое значение фактов, которые, однако, от этого не перестали быть фактами, довольно точно характеризующими тогдашнее состояние германского вопроса.
То обстоятельство, что данные, например, о милитаризации ФРГ приведены в «белой книге» правительства ГДР, изданной в 1959 году, вовсе не означает, что после исчезновения ГДР эти сведения утратили свою достоверность. Из последних документальных публикаций следует отметить значимость совместного российско-германского сборника «Визит канцлера Аденаэура в Москву. 8-14 сентября 1955 г. Документы и материалы», изданный при содействии МИД РФ в 50-летнему юбилею установления дипломатических отношений между СССР и ФРГ. Данный сборник содержит материалы как из АВП РФ, так из политического архива МИД ФРГ[29].
Большую ценность для правильного понимания генезиса германского вопроса в послевоенном мире представляет издаваемая совместно МИД РФ и Центром изучения новейшей истории в Потсдаме (ФРГ) серия сборников документов «СССР и германский вопрос[30]». В данных сборниках представлены только советские документы из Архива внешней политики МИД РФ, что несколько сужает ракурс освещения германского вопроса. Понять и правильно оценить довольно сложное противоборство держав-победительниц по вопросу будущего Германии можно как представляется только при сопоставлении первоисточников всех вовлеченных в борьбу сторон, прежде всего СССР и США.
Вторая группа используемых в диссертации материалов представлена справочными и энциклопедическими изданиями, без которых подчас весьма сложно понять некоторые военно-технические и экономические составляющие противоборства НАТО и ОВД о времена «холодной войны». Так, например, все возможные варианты начала из-за Берлина ограниченной войны в Европе рассматривались в США с учетом размера и тактико-технических данных ракетно-ядерного потенциала СССР. Такой же подход в отношении американских обычных и ядерных сил использовало и советское руководство.
Широко используемые Западом в ходе Берлинского кризиса 1958-1961 гг. различные формы экономического давления на ГДР также сложно анализировать, не зная истинного положения дел в народном хозяйстве ГДР. Теперь, опираясь в частности на использованные в диссертации статистические справочники ГДР за разные годы (как это часто бывало в социалистических странах, иногда более старые сборники статистики содержали менее «причесанную» и более достоверную информацию), можно пролить свет на истинное положение дел в экономическом соревновании двух германских государств. К тому же, например, «Карманный статистический справочник ГДР» за 1964 год ценен тем, что составлялся именно с целью демонстрации промежуточных итогов экономического соревнования между ГДР и ФРГ в потреблении продовольственных и промышленных товаров на душу населения[31].
А именно это соревнование и было экономическим детонатором Берлинского кризиса. Из последующих статистических сборников ГДР многие данные сравнительного порядка были впоследствии изъяты.
…
Структурно работа состоит из введения, пяти глав, заключения и списка изученных автором источников и литературы.
…Первая глава «Социально-экономическое и внутриполитическое развитие ГДР в 1953-1958 гг.: успехи и неудачи» состоит из следующих параграфов: «Консолидация ГДР после июньского кризиса 1953 года», «Влияние XX съезда КПСС на внутриполитическое развитие ГДР» и «V съезд СЕПГ: начало экономического соревнования ГДР с ФРГ».
Рассматривается процесс консолидации ГДР после восстания в стране 16-17 июня 1953 года. Само это восстание во многом было обусловлено навязанным ГДР новым постсталинским руководством СССР (прежде всего Л. Берией) «новым курсом», который фактически дезавуировал всю прежнюю политику правящей в стране партии СЕПГ, направленной на построение социализма в Восточной Германии. «Новый курс» отражал стремление Берии добиваться воссоединения Германии на капиталистической основе. Поэтому СЕПГ получила жесткий приказ из Москвы свернуть все социалистические преобразования. Берия планировал также отстранение от власти генерального секретаря ЦК СЕПГ Вальтера Ульбрихта.
Однако начавшиеся волнения в ГДР были использованы противниками Берии в Президиуме ЦК КПСС (прежде всего Н.С. Хрущевым) для ареста Берии (который был обвинен в частности в стремлении «сдать ГДР Западу») и ревизии всего курса СССР в германской политике. Новое коллективное руководство СССР оказало ГДР массированную помощь поставками сырья и продовольствия, что позволило существенно выправить положение со снабжением населения. По рекомендации Москвы были пересмотрены задания текущего пятилетнего плана, и большая часть средств была перенацелена с производства продукции машиностроения на увеличение поставок промышленных товаров народного потребления.
Советское руководство окончательно сделало выбор в пользу довольно длительного существования ГДР, и 25 марта 1954 года ГДР был предоставлен суверенитет. СССР сохранял за собой только верховную власть в Берлине, так как весь город по-прежнему де-юре находился под управлением четырех держав-победительниц — СССР, США, Великобритании и Франции.
Антисталинские решения XX съезда КПСС в 1956 году стали для руководства СЕПГ полной неожиданностью. Ульбрихт был вынужден принять некоторые меры по ослаблению внутриполитического режима в Восточной Германии. Опасаясь повторения волнений 1953 года и извлекая уроки из беспорядков в Познани летом 1956 года, СЕПГ снизила продолжительность рабочей недели и повысила зарплату рабочим. На 28-м Пленуме ЦК СЕПГ (27-29 июля 1956 года) были реабилитированы репрессированные в начале 50-х годов члены ЦК СЕПГ. Руководство ГДР провозгласило широкую амнистию для политзаключенных.
События в Венгрии заставили руководство ГДР приостановить начавшийся в ВУЗах и НИИ страны процесс активного переосмысления характера восточногерманского социализма. Лидеры интеллектуальной 21 оппозиции ученые Харих и Янка были приговорены к большим срокам тюремного заключения. Эти жесткие меры позволили ГДР в 1956 году избежать серьезных внутренних потрясений.
В 1958 году социализм в ГДР консолидировался настолько, что в некоторых районах страны было зафиксировано равновесие между уходившими в ФРГ жителями и теми, кто переселялся в ГДР из ФРГ. Сокращался и общий отток населения в ФРГ: если в 1953 году бежала на Запад 391 тысяча человек, то в 1958 году — 204 тысячи. Темпы экономического роста в ГДР также были выше, чем в ФРГ. Средний ежегодный прирост промышленного производства в ГДР в 50-е годы составлял 10%, в ФРГ — 8.5%. К тому же в 1958 году в ФРГ начался первый за послевоенную историю экономический спад. Все это позволило СЕПГ на V съезде (июль 1958 г.) выдвинуть лозунг о необходимости к 1961-1962 гг. догнать и перегнать ФРГ по потреблению основных промышленных и сельскохозяйственных товаров на душу населения.
Следует отметить, что поставленные СЕПГ цели в отличие от подобного лозунга Хрущева в отношении США были абсолютно реалистическими. Из 45 позиций, по которым ГДР намеревалась соревноваться с ФРГ, в 1958 по 15 Восточная Германия уже превзошла ФРГ по потреблению на душу населения (сахар, сливочное масло, хлеб, овощи, картофель, рис, мебель и др.). Еще по 16 наименованиям (молоко, мясо, яйца, фрукты, телевизоры, мотоциклы) ГДР отставала от ФРГ ненамного и имела все шансы обогнать Западную Германию к 1961 году. По 14 видам продукции, большинство из которых в ГДР вообще не производились, (кофе, какао, вина, южные фрукты, автомобили) исход соревнования зависел от разрешения СССР снизить экспортные поставки из ГДР продукции машиностроения в социалистический лагерь, чтобы получить свободные валютные средства для импорта указанных товаров.
Необходимо подчеркнуть, что и в ФРГ рассматривали попытку ГДР догнать Западную Германию по подушевому потреблению как абсолютно реалистическую, и Западная Германия всячески саботировала это путем периодического прекращения поставок в ГДР некоторых видов проката черных металлов, которые вообще не производились тогда в странах СЭВ.
Вторая глава «Фронтовое государство»: ФРГ во второй половине 50-х годов» состоит из следующих параграфов: «Внутриполитическое развитие ФРГ. Запрет КПГ», «Реставраторские тенденции во внутриполитической жизни: реабилитация бывших нацистов» и «Немецкое экономическое чудо второй половины 50-х годов».
В ФРГ в 50-е годы при прямой поддержке США фактически сложилась такая же однопартийная система, как и в ГДР. Правящий правый Христианско-демократический союз (ХДС) во главе с Конрадом Аденауэром еще с начала 50- х годов объявил вне закона несколько левых организаций (в том числе Общество советско-германской дружбы). В 1956 году под надуманными предлогами и опять же при помощи США Федеральным конституционным судом была запрещена Коммунистическая партия Германии. В вину коммунистам ставилась активная борьба против ремилитаризации ФРГ и противодействие политике реабилитации в ФРГ бывших нацистов. Например, в качестве одного из доказательств подрывной деятельности компартии, представленных в суд федеральным правительством, был рассмотрен протест коммунистов против назначения пенсии вдове палача чешского народа, заместителя Гиммлера по СС и СД Рейнхарда Гейдриха. Некоторые судьи конституционного суда и многие чиновник?