Хозяйки дорог: как живут и работают счастливые дальнобойщицы

Несмотря на существующие сегодня запреты, не меньше шестидесяти женщин в России управляют большегрузными фурами. Цифру эту называют сами участницы фотопроекта «Огонька». Запрет запретом, но в нем есть оговорка, благодаря которой трудоустройство женщин все-таки возможно, хотя и сопряжено с дополнительными сложностями для работодателей и работников. Поэтому многие компании предпочитают нанимать мужчин.

Дальнобойщицы находятся в дороге от нескольких дней до нескольких месяцев, все их рабочее время проходит в кабине фуры, на заправочных станциях и в придорожных кафе. Свою профессию считают вполне подходящей для женщин, хоть и признают, что она не для всех, — высока ответственность за дорогостоящую машину и груз, утомляют статичное положение и долгая (по 9 часов) концентрация внимания за рулем, в дороге случаются проколы колес и поломки. Оплата труда дальнобойщиков выше средней по стране, и это одна из причин, по которой женщины выбирают эту сложную профессию. Но деньги, говорят дальнобойщицы, все-таки не главное.

«Я лягушка-путешественница».

Алена Мерзликина, г. Смоленск. Возит грузы из России в Финляндию и обратно.

Я уже 23 года фуру вожу, с 1995 года. Начинала как экспедитор с дальнобойщиком, он был моим молодым человеком. Он меня и посадил за руль. Не страшно было. Я вообще технику люблю. На мотоцикле, отцовском подарке, с 13 до 15 лет каталась, пока тот не сломался. Меня называли каскадеркой. Папка обрадовался потом, что мотоцикл сломался, и чинить его мне не стал. В 13 лет он научил меня ездить на тракторе. Я носила ему обед в поле, а пока он обедал, я за него культивировала. С тех пор и заболела техникой.

У меня все время спрашивают: «Где живешь?», я говорю: «В машине, вот мой дом». Я все время в машине. Все праздники, все выходные. Сильно не люблю дома сидеть. У меня истерики начинаются, когда я долго дома сижу, — мне надо руль, мне надо ехать! Я лягушка-путешественница. Да, тяжело, особенно зимой. Но я к этому привыкла, без этого просто не могу. Вот говорят: не женская работа. А сейчас много заправок, стоянок строится так, что и женские души есть, и женские туалеты. А раньше только для мужчин все было. Я ведь пыталась уйти с фуры на маршрутку, автобус, такси, но... не мое это. Тут я сама себе хозяйка, еду и еду.

Папа мной гордился. Мог за меня любому морду набить. Всем говорил: это моя дочь. И мне его сейчас не хватает. Он в меня поверил, хотя мама была против. Дочерям моим в школе все завидовали: папы-дальнобойщики у многих есть, а мамы-дальнобойщика больше ни у кого нет.

Я своих дочерей специально в детстве за руль не сажала, чтоб желания у них не возникло водителем стать. Все-таки не женское это дело. И внучку я с собой беру иногда в рейсы, чтоб она посмотрела и поняла, что нелегкое это дело. Но, когда поработаешь, это затягивает хуже наркотика. Стоит раз попробовать — и все, заболеваешь.

Я считаю, что я счастливая. У меня есть дети, внучка, друзья, любимая работа. Хотелось бы еще иметь близкого человека. Где-то моя половинка еще ходит, бродит. Мой мужчина. Поживем — увидим. А так жизнь хороша и жить хорошо.

«Без руля — это не жизнь».

В 14 лет я начала заниматься картингом. Но на первой же тренировке разбила карт — просто въехала в ограждение на большой скорости. Тренер думал, что испугаюсь и больше не приду, и ошибся. С тех пор и втянулась — теперь для меня без руля это не жизнь. Раньше, когда бывало неспокойно на душе, я садилась за руль и ехала 100 км в одну сторону и 100 км в другую. Легче становилось. Меня машина успокаивает. Я вообще с любой машиной всегда разговариваю, как с живой. И они, кажется, понимают. Мой папа всю жизнь был водителем, но мое не женское увлечение не поддерживал. Сказал мне как-то: «Вот кто виноват, что ты родилась с привязанным колесом к ноге?».

Хотя, пока сына растила, работала швеей — 20 лет шила шубы и тенты на грузовики, но параллельно все же в такси работала. Когда сын стал устраивать свою личную жизнь, я ушла в дальнобой. Мой муж тоже дальнобойщик. С ним мы познакомились три года назад на вечеринке по случаю дня рождения нашего общего знакомого (тоже, кстати, дальнобойщика). Так как мы работаем в одной транспортной компании, то периодически видимся на наших складах при погрузке, ну и отпуск, конечно, берем так, чтоб вместе время провести. Обычно мы месяц отдыхаем и месяц или два работаем.

«Заменить самой колесо — это вау!».

Елена Чуфраева, д. Деревянка, Республика Карелия. Ходит в рейсы по маршруту Москва — Санкт-Петербург — Финляндия.

За рулем фуры я четыре года. Мой молодой человек был дальнобойщиком. Посадил меня однажды за руль фуры — и все. Я влюбилась, я бредила большими машинами! Долго не решалась сесть за руль фуры. 20 лет работала производителем оконных блоков, но мечту стать дальнобойщицей не отпускала. Думала: возьмут или не возьмут? Я не считаю, что это совсем уж мужская работа, хоть мужчины и говорят, что тяжело за рулем по 9 часов в день. Но это от человека зависит. Если есть усидчивость и любишь дорогу, то все нормально. Я вот, например, без работы не могу сидеть — для меня пытка ждать погрузки. А колесо самой заменить — это вау! Восторг! На прошлой работе мне специально дали самую плохую машину, несмотря на то что я девчонка, я каждый рейс ремонтировалась.

Когда сын вырос, я махнула рукой на все и изменила жизнь. Я такой человек — не люблю сидеть на месте, мне надо движение. В машине я редко готовлю еду, не хочется дымить здесь, да и для себя готовить не очень хочется. Сложности? Самое сложное было, когда я в кювет уехала. Машина была почти без тормозов, и еще перегруз у меня был. Она накатом пошла по льду, а надо было поворачивать. И я чувствую, что уже и в поворот не войду, и тормозить не успеваю. Съехала в кювет. Испугаться не успела даже. Я мандражировать начинаю только потом, когда все уже случилось.

«На Новый год я загадала желание — мужа и ребенка».

Раньше я работала проводником, потом начальником поезда — суммарно пять лет. Товароведом еще была. А за руль села в 2009 году. Сначала на пятитонник, потом на фуру пересела. Здесь можно нормальные деньги заработать. А вообще я много где работала, человек ко всему привыкает. Бывает, говорят мне, что, мол, я не на своем месте. Если бы в наше время все мужчины зарабатывали 120 тыс. рублей в месяц, любая женщина сидела бы дома и занималась любимым делом. Я хочу на лобовом стекле табличку сделать: «Не учи меня борщи варить, помоги материально».

Однажды на Новый год я загадала желание — мужа и ребенка. И в следующем году встретила своего мужа, а у него — трехмесячная дочка. Сейчас ей шесть лет.

Говорят, что фурщики виноваты во всех грехах на дорогах. Так как люди ездят?! Я за то, что правила надо знать и соблюдать.

Однажды баба меня подрезала, я ее хвостом прижала, морду заворачиваю и прижимаю ее к обочине. Выхожу — сидит крутая какая-то в «Лэнд-Крузере». Я у нее ключи забираю и говорю: «Давай я сейчас ПДД открываю, если ты мне на 20 вопросов ответишь, то верну — будет по справедливости». Говорит: «Давай». Из 20 вопросов ответила только на три. Ключи остались у меня.

Еду в обратную сторону, приезжает ее муж, она сидит в машине, плачет, что я у нее ключи забрала. Я ей снова 20 вопросов задала, а она опять не ответила. «И что будем делать?» — на мужа ее смотрю. А он ей: «Права отдай». Забирает у нее права, говорит, что она никогда больше ездить не будет. «Смотрите, — говорю, — чтоб больше ее на дороге не было». Она мне позвонила месяц спустя, говорит: «Анастасия, я правила выучила». Я потом снова через них ехала — снова экзаменовала ее, она на все 20 вопросов ответила. Я ей: «Ты поняла, в чем смысл жизни?» Она: «Поняла».

«Мы стараемся особо не светиться».

Я не знаю, откуда у меня эта тяга к рулю, потому что у нас в семье машины не водит никто. А я еще в третьем классе говорила, что буду водителем. Предки впали в ужас тогда, пытались меня отговорить. Но я все равно к этому пришла. Дети выросли, уже внуки теперь. И я совершенно смело отсутствую дома. Я долго работала скорняком, занималась конным спортом. Когда пошла по нашим транспортным организациям в Питере, 5-6 из них отказали мне только потому, что я женщина. В итоге устроилась. Я была для компании пилотным проектом — до этого они не брали девушек. Но теперь нас больше.

Дома я бываю нечасто. Вот приехала недавно домой и еле уснула: посторонние шумы, лифт, вода шумит. Выходной я провела с внуками. Но к восьми вечера извелась уже. Все, говорю, поехала домой, то есть сюда (в машину). Почему-то мне здесь стало намного комфортней, никто меня не дергает, захотела спать — легла, захотела — еду. Это та свобода, которой мне всегда не хватало. Ведь вся наша жизнь выстраивается относительно детей. А теперь я решила — достаточно, хочу для себя пожить. Скучаю, конечно, по детям и внукам, но спасает видеосвязь — всегда можно пообщаться.

Плюс огромное желание посмотреть страну. Едешь дорогой, которой ты еще никогда не ездил, и не знаешь, что тебя ждет за ближайшим поворотом. Адреналин начинает играть! Наверно, я все-таки адреналинозависимая. Вот какой человек просто так поедет в Дагестан? Или Сибирь? А у меня были рейсы туда. Мне интересно. Один гаишник на Кавказе остановил мою фуру и сказал, что хочет просто на меня посмотреть. Потому что у них совсем другое отношение к женщинам, и поведение женщин сильно различается. Вообще, реагируют на нас, женщин-дальнобойщиц, по-разному, 50/50. Поэтому мы стараемся особо не светиться, так как не знаешь, на кого напорешься.

«Все-таки я, наверное, в этой жизни водитель».

Эта работа напоминает мне компьютерную игру. Чтобы пройти уровень, нужно выполнить задания: найти груз, умудриться и отвезти его в другое место. Я сама себе такую ерунду придумала. Поначалу сложность растет с каждым уровнем, а потом наберешься опыта — и уже все не страшно. Раньше переживала, а как я туда доеду, а вдруг не туда сверну, есть ли там разворот. Сейчас все проще воспринимаю.

У меня это в крови — папа был водителем, и я маленькая сама с ним ездила, спала у него на сиденье. До сих пор помню запах машины — бензинового ЗИЛа. Он про нас с сестрой говорил: «У меня две дочери, одна — нормальная, другая — водитель».

Я начала работать водителем в строительной фирме мужа. Теперь он уже привык, нормально к этому относится, хотя, конечно, переживает за меня. А началось все так. Один дальнобойщик позвал к ним работать, я и согласилась. Пришла домой, трясусь вся, боюсь мужу сказать. А он: «Пожалуйста, но только через развод. Месяцами тебя дома не будет, как так?» Но в итоге на «Газели», пока в его фирме работала, меня тоже месяцами не было. Так что отпустил в итоге. Но все в шоке были. Мама в слезы, папа в слезы.

Но я бы меньше всего хотела, чтоб сын пошел по моим стопам. Раньше, когда я не знала специфики этой работы, мечтала, что сын подрастет и мы будем с ним напарниками ездить. Но потом поняла: не дай бог близким и родным этого желать — я такое на дорогах видела! Такие жуткие аварии.

Придет лето, хочу внука с собой покатать.