Концессионеры
Чиновники отдают на откуп бизнесу школы, больницы и водоканалы.
О механизмах государственно-частного партнёрства в России вспоминают каждый раз, когда цены на нефть уходят вниз и назревает бюджетный дефицит.
Привлечение денег инвесторов для решения социальных задач – хорошая альтернатива бюджетным тратам. Однако чиновники и бизнесмены полюбили эту схему вовсе не из-за склонности к альтруизму. Просто она позволяет создавать никому не подконтрольные региональные монополии и отдавать государственные миллиарды в распоряжение фирм-пустышек. Обычно на всевозможных экономических форумах в качестве примера государственно-частного партнерства (ГЧП) выступают различные социальные проекты. Например, строительство домов престарелых. Они служат как бы щитом от критики: даже если экономическая модель кому-то покажется сомнительной, мало кто отважится об этом заявлять. Всё-таки здесь речь идёт не только о деньгах, но и о социальной функции. Мы же попробуем рассмотреть вопрос без эмоций.
Для старых и малых
Первый интернат для пожилых на базе государственно-частного партнёрства сейчас возводится в посёлке Репино под Санкт-Петербургом. На его примере Сбербанк разработал типовую схему финансирования подобных проектов. Сайт администрации Санкт-Петербурга приводит слова основателя и генерального директора сети пансионатов для пожилых людей «Опека» Алексея Маврина. Бизнесмен утверждает, что «инновационный комплекс будет напоминать небольшой современный посёлок, где у каждого дома будет своя терраса и красивый вид из окна. Потому что в пожилом возрасте очень важно чувствовать себя комфортно и безопасно, дышать чистым воздухом и больше времени проводить на природе». Воображению читателя, возможно, рисуется пасторальная картина, где пожилые люди живут в небольших домиках с террасой, от которой идёт дорожка в сад. Но не тут-то было. Вот цитата из отчёта проектировщика:
«На участке площадью 2,1 гектара разместится пансионат для пожилых людей, включающий три четырёхэтажных корпуса и собственную газовую котельную. Жилые корпуса площадью 700 квадратных метров каждый будут укомплектованы двух- и трёхместными номерами квартирного типа. Одновременно заведение сможет принять до 300 человек».
От капиталистической логики не уйдёшь: каждый квадратный метр должен приносить максимум прибыли. Ну да ладно, на свободном рынке каждая услуга найдёт своего покупателя. Но при чём здесь государственные деньги? Для начала власти Санкт-Петербурга дают льготную ставку аренды земли, а потом обязуются заполнить пациентами 100 коек. Причём доплатить за каждого из них сверх тарифов ОМС. А в случае если больных окажется меньше, чем нужно, то компенсировать простой коек. С одной стороны, государственные гарантии – хороший механизм для привлечения долгосрочных инвестиций. Но когда речь идёт о конкурентном рынке, рано или поздно встаёт вопрос: почему одних поддерживают, а других нет? К тому же в данном случае заложниками договорённостей выступают старые больные люди. Будет ли у них какой-то выбор или же они поступят всецело в распоряжение монополиста?
Справедливости ради нужно сказать, что в схеме с домами престарелых концессионер берёт на себя определённые коммерческие риски. Однако в случае со школами они сведены к минимуму. Схема выглядит так. Инвестор, муниципалитет и банк подписывают трёхстороннее соглашение. Власти обязуются загрузить школу учениками и оплачивать их обучение. Инвестор же строит школу, а из полученных из бюджета средств гасит кредиты. Отдельная статья доходов – платные образовательные услуги. Так, в 2018 году власти Ханты-Мансийского автономного округа на экономическом форуме в Сочи подписали соглашение со Сбербанком, которое предусматривает создание 40 тыс. учебных мест по описанному выше принципу. Впрочем, реализация проекта пока застопорилась, так как вызвала бурную критику экспертов. Они заявили, что подобная форма финансирования строительства школ нисколько не эффективнее с точки зрения траты бюджетных денег, чем обычный госзаказ! Выходит, хвалёная ГЧП – это всего лишь возможность дать заработать инвестору при поддержке чиновников?
Что ж, похоже, что дальнейшая судьба таких проектов станет определяться механизмами, которые больше будут походить на коррупционные, нежели на рыночные.
Деньги качают насосами
Но настоящее золотое дно для инвесторов и банкиров – это ГЧП в сфере ЖКХ. Здесь если и приходится понести какие-то затраты на строительство, то беспокоиться нет причины – они гарантированно отобьются за счёт коммунальных платежей граждан. К тому же инфраструктура обычно не создаётся в чистом поле. То есть в распоряжение концессионера с первого дня попадают активы, которые уже приносят доход (котельные, трубопроводы, насосные станции и т.п.). Региональные власти, в свою очередь, устанавливают тарифы, которые позволяют инвесторам получить норму рентабельности, прописанную в концессионном соглашении.
Любопытно развивается ситуация в Нижегородской области. Этот регион – один из лидеров в использовании схемы ГЧП. Флагманом здесь стал «Нижегородский водоканал». До 2003 года он был муниципальным, пока не обанкротился, набрав стомиллионные долги. Предприятие пытался «подобрать» федеральный холдинг «Российские коммунальные системы», но местные власти варягов не пустили. Два года понадобилось тогдашнему мэру Вадиму Булавинову, чтобы протолкнуть через местную думу вопрос реформирования муниципального предприятия «Нижегородский водоканал» в акционерное общество, все акции которого перешли в собственность города. Тем не менее предприятие формально стало частным и смогло участвовать в схеме ГЧП.
В 2013 году ОАО «Нижегородский водоканал» получило в своё распоряжение поток денег от абонентов, и коммунальные сети взамен обязались реконструировать последние за 6 млрд рублей (кредитные линии открыли Сбербанк и ВТБ). УФАС и прокуратура пытались оспорить сделку, но отстоять свою позицию в суде они не смогли. Затем последовала череда скандалов. Сменяющие друг друга директора заключали контракты на поставки оборудования и выплачивали авансы на десятки и даже сотни миллионов рублей. Затем поставщики растворялись в мутной воде, а на предприятие ложились убытки. В конце концов они перекладывались на население и местный бизнес в виде тарифов на воду.
В прошлом году СК возбудил уголовное дело по поводу неуплаты водоканалом налогов на 66 млн рублей. Экс-директор предприятия и бывшей замгубернатора Нижегородской области Александр Байер так прокомментировал претензии правоохранителей: «В рамках уголовного дела рассматривается сложный бухгалтерско-налоговый прецедент в сфере концессионного права». Действительно, соглашения между властными органами и концессионерами могут быть столь затейливо составлены, что привлечь тех и других к ответу за, казалось бы, очевидные нарушения законов бывает непросто.
Запах вместо миллиардов
Похожая история, но с более определённым финалом произошла с другим водным проектом ГЧП. В Ростове-на-Дону оказалась сорвана программа «Чистый Дон», которая предусматривала строительство комплекса очистных сооружений. Первоначально стоимость проекта оценивалась в 4,6 млрд рублей, два из которых должен был предоставить бюджет, а остальное – привлечь специально созданный под проект оператор (названия юрлица несколько раз менялись из-за реорганизаций). В процессе строительства смета увеличивалась, и в итоге из бюджета было освоено 3,6 миллиарда. Оператор успел вложить только 600 млн, после чего был обанкрочен по иску лопнувшего банка «Народный кредит». Компанию-оператора и банк связывал между собой не только кредитный договор, но и общий бенефициар – Станислав Светлицкий (он приобрёл известность как президент АО «Евразийский», которое управляет несколькими водоканалами в южнороссийских городах, заместитель министра энергетики России в 2008–2010 годах и фигурант нескольких уголовных дел о мошенничестве в России и Швейцарии). Строительство завода по сжиганию илового осадка стоимостью 2,2 млрд рублей должно было быть завершено ещё в 2017 году. Затем срок сдачи сдвинули на 2020 год. Однако на месте завода до сих пор шаром покати.
Непонятной остаётся логика чиновников, принимавших решение о ГЧП. Почему бюджетные деньги были доверены компании, возникшей на пустом месте, которая располагала только кредитным договором с далеко не самым крупным банком? Что ж, вряд ли на этот счёт могут быть какие-то сомнения.
Справка
Всего в России заключено 3 тыс. концессионных соглашений с общей суммой обязательств 1,7 трлн рублей (0,5 трлн из них – бюджетные). Крупнейшие по суммам соглашения действуют в транспортной сфере, это строительство автомобильных и железных дорог, аэропортов. По количеству соглашений лидирует сфера ЖКХ – здесь договоры заключаются на муниципальном уровне. Суть соглашений обычно состоит в том, что бизнес, зачастую с государственным софинансированием, строит либо реконструирует инфраструктурные объекты (дороги, водопроводы и т.п.) и компенсирует свои затраты за счёт пользователей. Затем имущество передаётся в распоряжение государства.
Иван Ромоданов