«Что вы можете сделать лучше нас?» Как Егор Лигачёв спорил с белгородскими однопартийцами

Один из главных оппонентов перестройки называл Белгородскую область плацдармом социализма. Но в начале 1990-х – буквально за несколько недель за окончания своей партийной карьеры – Лигачёв стал участником жёстких дебатов со сторонниками демократических реформ. «Борис, ты не прав»«Я родился и вырос в Сибири. Учился в Москве. В течение ряда лет был на советской партийной работе в Новосибирской и Томской областях. В течение 17 лет являлся первым секретарём Томского обкома. В 1983 году по предложению Юрия Владимировича Андропова был выдвинут в аппарат ЦК КПСС – утверждён заведующим отделом, а затем избран секретарём ЦК», – так сжато описывал свой путь к вершине партийной номенклатуры Егор Лигачёв «Белгородской правде».Став в 1983 году секретарём ЦК КПСС и фактически вторым человеком в партии, он в 1985 году поддержал кандидатуру Михаила Горбачёва на выборах генерального секретаря ЦК КПСС, а затем настоял на переводе в Москву первого секретаря Свердловского обкома КПСС Бориса Ельцина. По иронии судьбы человек, которого окрестили врагом перестройки, привёл в большую политику людей, ставших символом перемен в СССР.Несмотря на то что изначально Лигачёв выступал за перестройку и изменения, к концу 1980-х он существенно расходился во взглядах с реформаторами. Именно тогда, в 1988 году, и появилась на свет ставшая крылатой фраза «Борис, ты не прав», адресованная будущему президенту России (а на тот момент члену Политбюро) Борису Ельцину. В оригинале, к слову, она звучала несколько иначе: «Ты, Борис, не прав. Мы с тобой уже не только в тактике расходимся». Егор Лигачёв адресовал её Ельцину, когда тот критиковал Политбюро за слишком медленную перестройку.  Бастион социализма. Если на всесоюзном уровне оппонентами Егора Лигачёва были Горбачёв и Ельцин, то в Белгородской области в 1990 году он вышел на открытый спор с Леонидом Дятченко (ректор БелГУ в 2002–2012 годы – прим. авт.), который в тот момент был секретарём парткома Белгородского института строительных материалов (нынешний БГТУ им. Шухова).Леонид Яковлевич в своей книге «Классы и собственность: господство и угнетение, неравенство и болезни» вспоминал, что Егор Лигачёв регулярно посещал Белгородскую область:«Он любил называть наш регион надёжным бастионом социализма, к тому же инициатором всего нового и передового, вызывающего непрерывный поток желающих его приобрести, освоить и внедрить у себя. Правда, чаще всего этот поток формировался по команде сверху».В пример Леонид Дятченко приводит историю одного из первых визитов Егора Кузьмича в Белгород. Местное руководство придумало план по выводу аграрной отрасли из кризиса. В то время местному животноводству не хватало кормов, и было решено косить траву в поймах рек, на болотах, у водоёмов и поставлять её на Белгородский завод травяной муки.Мука эта должна была стать ценной кормовой добавкой, увеличить надои и вывести животноводство из пике. Сам завод еле запустили, а из районов присылали не траву, а порой самый настоящий мусор, чтобы выполнить план. За витриной успешного проекта была всё та же разруха, но всесоюзный семинар о спасительном решении в Белгороде провели. И тогда Егор Лигачёв советовал тиражировать белгородский опыт во всех регионах Союза.  «Враг перестройки»Очередная серия визитов в Белгородскую область в 1990 году проходила на фоне грядущего развала СССР. Партия разделилась на два лагеря: реформаторов и консерваторов. Егор Лигачёв относился ко вторым – он не отказывался от идеи перестройки, но призывал всё делать вдумчиво и постепенно. Впрочем, за ним всё равно закрепился статус врага перестройки.Жена Егора Кузьмича – Зинаида Ивановна – сетовала:«Никогда бы не подумала: кроме того что я дочь врага народа, ещё и окажусь женой врага перестройки».  Дело в том, что отец Зинаиды Ивановны – Иван Зиновьев, бывший командующий Сибирским военным округом, – был репрессирован в 1938 году.Сын Егора Кузьмича – Александр – считает, что перестроечная борьба Егора Кузьмича сказалась на физическом состоянии матери:«Это произвело на неё такое сильное впечатление, что, я думаю, она и заболела из‑за всех этих переживаний, перенесла две операции, и в 1997-м её не стало».Считая Белгородскую область оплотом консервативных взглядов, Егор Лигачёв раздражённо наблюдал за ростом сторонников демократических перемен в регионе. На встрече с партийцами в Белгороде в мае 1990 года Егор Кузьмич сам предложил выступить Леониду Дятченко с критическими замечаниями.«Как можно спасти страну, в которой часть её людей во время проливного дождя красят заборы, готовясь к вашему приезду? В сёла, куда вас везут, предварительно направляют гинекологов и стоматологов, коих там отродясь не было и больше не будет. Разве можно такими методами управлять?» – разразился тот с критикой, услышав в ответ укор, что годится Лигачёву в сыновья.При этом, когда позиции Егора Лигачёва в 1990 году существенно ослабли и его даже обвиняли в коррупции, Дятченко в них не поверил:«Нет, я спорил с очень порядочным, чистым и, несмотря на 70-летний возраст, очень энергичным человеком, верившим в те идеалы, которым он посвятил свою жизнь». «Подумайте, мой вам совет. Хорошо подумайте»Публичную дискуссию Егор Кузьмич предложил уже без микрофонов продолжить в более узком кругу. Коллеги потом признались Леониду Дятченко, что его спор с Лигачёвым напоминал ссору двух мужчин, готовых перейти к мордобою. Хотя ни одного оскорбления не звучало.Когда секретарь Белгородского обкома Алексей Пономарёв в пылу спора взял обоих за руки и предложил продолжить разговор в бане, Егор Кузьмич поинтересовался, на какой кафедре преподаёт Дятченко. Услышав, что на кафедре научного коммунизма, пришёл в негодование:— Вы что, не верите в коммунизм?— Не верю.— Почему, ведь он же научный!— Нет, теперь я уверен, что он точно не научный, не практический, он просто надуманный, и об этом уже знают все, кто способен мыслить.Дятченко предложил Лигачёву приехать на занятия в вуз и рассказать о преимуществах социализма. При этом сделать это так, чтобы не отменять запланированную по графику выдачу талонов на мыло и зубную пасту для студентов.«Если студенты после занятия на экспресс-опросе анонимно ответят, что верят в коммунизм, я готов публично извиниться, положить на стол все свои дипломы и пойти косить траву для животноводства. Там у меня получается лучше», – говорил Леонид Яковлевич. А вот финал спора для молодого белгородского реформатора оказался неожиданным. Вместо обострения разговора Егор Кузьмич вдруг спокойным тоном сказал:«Вот вы всё отрицаете, всё очерняете, что сделали кровью и потом ваши родители, все старшие поколения. А вот что можете предложить лично вы, что вы можете сделать лучше нас?! Подумайте, мой вам совет, хорошо подумайте и постарайтесь выйти из своих заблуждений».На прощание Лигачёв по‑доброму пожал руку и ушёл. Всем вокруг казалось, что Дятченко победил в идеологических дебатах, но сам он себя победителем не чувствовал – последняя реплика Лигачёва всё изменила.«В ту же секунду я почувствовал себя самым подавленным и бессильным существом на белом свете. На меня абсолютно не действовали всяческие одобрения, поддержки и подбадривания окруживших меня и возбуждённо идущих рядом со мной коллег, товарищей, знакомых и незнакомых людей», – признавался Дятченко. «Хорошо крестьянину – хорошо всей стране»В это же время Егор Кузьмич выдвигался в делегаты XXVIII съезда КПСС от Прохоровского и Ивнянского районов Белгородской области. Рассказывая «Белгородской правде» о своих впечатлениях от региона, он упомянул и «людей крепкого словца», вполне вероятно, вспоминая о случившемся споре:«Я сам из деревни, крестьянский сын, психологию сельской жизни знаю. Мне понравились ваши люди – народ рассудительный, трудолюбивый, скромный. Есть свои ораторы, люди крепкого словца. Как я понял, здесь живут патриоты своего края, нашей Советской Родины. Живут коммунисты, болеющие за свою партию, за идеалы социализма. Я таких людей уважаю».Егор Лигачёв уже тогда внёс свою лепту в создание на Прохоровской земле музея, который позже перерос в мемориальный комплекс:«Места под Прохоровкой – это же святая наша Русская земля! Здесь было крупнейшее танковое сражение Великой Отечественной войны. Легко понять фронтовиков, местных жителей, которые хотят, чтобы память об этом подвиге была достойно увековечена. Собрано уже 70 тыс. рублей народных средств на строительство музея танковой битвы. Я тоже присоединился к искреннему движению человеческой души, желанию фронтовиков и перечислил на счёт будущего музея. Верю, что он будет».И ещё он просил бороться за интересы селян, предсказав их возрождение в Белгородской области:«Правильно говорили жители ваших районов: надо настойчивее решать вопросы социального обустройства сёл, по которым столь беспощадно прошлась война. Надо больше строить благоустроенного жилья, хороших дорог, объектов социально-культурного назначения, – говорил он. – Ни область, ни центральные органы не должны жалеть средств. Будет хорошо крестьянину – будет хорошо всей стране». Заначек не оставил. Чуть больше чем через месяц – в июле 1990 года – Егора Лигачёва освободили от должности секретаря ЦК и вывели из состава Политбюро. Леонид Дятченко по прошествии лет убедился: несмотря на совершенно противоположные с ним политические взгляды, Егор Лигачёв был честным идеалистом. В годы ректорства в Белгородском госуниверситете Леонид Яковлевич однажды на открытии наноцентра в Белгороде встретил сына Егора Кузьмича – Александра. Он стал известным доктором физико-математических наук, работал в Институте общей физики им. А. Н. Прохорова РАН.«По словам моих коллег, в начале 1990-х он кормил свою семью и помогал родителям за счёт коммерческой деятельности во внеурочное время: расклеивал по придорожным столбам рекламные листы, приспособив для этого свой жигулёнок. Выходит, не оставил никаких заначек ни себе, ни детям их знаменитый отец», – писал Дятченко.Сейчас Егор Кузьмич живёт в Москве. В 2018 году он попросил земляков не включать себя в список людей, чьим именем тогда могли назвать аэропорт его родного Томска.Сергей Шевченко