«Нужно рассказывать правду о российской истории. В этом основа патриотизма»

Как исследуют Албазинский острог — одно из древнейших поселений русских на Дальнем Востоке

В книгах по истории можно прочесть, что Россия присутствует на Дальнем Востоке лишь с XIX века: именно тогда началось полномасштабное освоение этого региона. Однако существует немало свидетельств того, что русские вели активную деятельность в этом регионе еще в XVII веке, до основания Санкт-Петербурга и Екатеринбурга. Одна из таких «улик» — Албазинский острог, крупнейшее поселение русских первопроходцев на Амуре. С 2011 года Албазинский острог — объект исследования отдельной археологической экспедиции.

Пока историки исследуют острог, власти планируют превратить его в один из патриотических символов. В 2020 году вблизи Благовещенска должно начаться строительство копии Албазинского острога. Планируется, что он будет воссоздан в соответствии с историческими документами на территории парка «Патриот». Внутри острога планируют возвести часовню, избы, частокол и башни. Копия Албазинского острога станет историческим парком под открытым небом. Проект возведения копии острога уже представлен главе Приамурья Василию Орлову.

Znak.com поговорил с руководителем Албазинской археологической экспедиции Андреем Черкасовым об этом проекте, искусственном насаждении патриотизма и о том, как поднять интерес к истории освоения Дальнего Востока.

Работа археологов в Албазинском остроге

— В 2017 году фонд «Петропавловск» объявил о завершении археологических исследований на месте памятника федерального значения «Албазинский острог» в Амурской области. Сообщалось, что археологи и ученые сконцентрируются на изучении находок. Однако в этом году полевые работы были возобновлены. Расскажите, пожалуйста, в связи с чем работы на Албазинском остроге продолжились?

— Албазинская археологическая экспедиция, которая создана фондом «Петропавловск» и Центром по сохранению историко-культурного наследия Амурской области, работала с 2011 по 2016 год, мы исследовали первый русский город, который появился на реке Амур. Потом мы сделали небольшой перерыв: изучали коллекцию находок, делали анализы, проводили «кабинетные исследования», однако в этом году мы приняли решение возобновить полевые работы. Но именно новых раскопок мы не проводили, ограничились археологическими разведками, то есть изучали окрестности, искали новые памятники археологии. Надо отметить, что вокруг крепости (Албазинский острог. — Прим. ред.), которую мы изучаем, были поселения, избы, дома, захоронения, и все это до сих пор не найдено и не исследовано. А ведь именно эти данные позволили бы нам реконструировать экономическую и социальную жизнь русских людей в XVII веке в Приамурье.

Невероятных открытий мы, конечно, не совершили. Длительное время мы пытались определить местонахождение Спасского монастыря, в письменных источниках есть очень скупые сведения о нем. В 80-е годы прошлого века была выдвинута гипотеза о том, где этот монастырь может быть, мы ее проверили и выяснили, что гипотеза была ошибочной. Но для нас отрицательный результат — это тоже результат. 

— Город Сковородино, в окрестностях которого как раз и проходят все основные раскопки вашей экспедиции, попал в зону затопления во время паводка в Приамурье. Повлияло ли это как-то на проведение работ в остроге?

— Да, повлияло, но таких подтоплений, как в 2013 году, конечно, не было. Тогда, в 2013 году, каждый день на раскопках начинался с того, что мы вычерпывали воду, которой было по колено. В этом году больше всего пострадали населенные пункты по долине реки Зеи, а у нас просто были сильные дожди в последнюю неделю нашей работы. Конечно, это затрудняло процесс работы, потому что почва в остроге глинистая, ее исследовать тяжело. Но мы привыкли к этому, потому что такие затяжные дожди бывают в нашем регионе постоянно. 

— В 2012 году в раскопках Албазинской экспедиции принимали участие археологи из Франции. Есть ли сейчас интерес к экспедиции со стороны западных коллег?

— Поскольку у нас был перерыв в работе, то мы сами не приглашали никого из иностранных коллег, своими силами справляемся сейчас. А так, думаю, если бы мы кого-то из зарубежных коллег позвали, то они обязательно бы согласились.

Сейчас актуальнее и интереснее нам было бы, конечно, работать с археологами из Китая. Хотелось бы вместе с китайскими коллегами исследовать все, ведь неподалеку от самой Албазинской крепости находился маньчжурский лагерь, изучить который было бы очень полезно. Но пока совместная работа, как я понимаю, невозможна, потому что тема Албазинского острога китайской стороне не очень приятна. Китайские коллеги очень ревностно относятся к истории, и этот вопрос стараются не затрагивать. 

— В чем вообще уникальность Албазинского острога как археологического памятника России?

— Албазинский острог — памятник XVII века, то есть того периода российской истории, который длительное время считался не очень интересным для изучения. Археологи не уделяли, на мой взгляд, достаточного внимания этому периоду. И вот только последнее время стали понимать, что это принципиально важный для русской истории период, поэтому его начинают изучать в том числе и археологически. Албазинский острог — это своеобразный археологический маркер. В других древних городах есть слои разных эпох, в том числе XV и XVI веков, поэтому все слои там перемешаны, что делает их изучение несколько проблематичным. А здесь мы точно знаем, что это XVII век.

Кроме того, Албазинский острог — это настоящий памятник освоения русскими Дальнего Востока, это по сути живое свидетельство того, что русские были на Амуре уже в XVII веке. Изучая Албазинский острог, мы пропагандируем историю Албазино, историю освоения Приамурья, тем самым формируем у дальневосточников ощущение корней, достаточно глубоких корней. Ведь многие до сих пор уверены, что русские пришли на Дальний Восток только в XIX веке, хотя это вообще не так. Еще не было в России ни Санкт-Петербурга, ни Краснодара, ни Екатеринбурга, ни Оренбурга, а русские на Амуре уже были. 

Интересно еще и то, что защитников Албазино хоронили внутри крепости, из-за чего там появился достаточно большой некрополь. А изучение такого рода некрополя, костных останков очень важно для реконструкции демографических процессов XVII века, для реконструкции процесса формирования русского этноса. 

— В следующем году планируется начать строительство копии Албазинского острога под Благовещенском. Она станет историческим парком под открытым небом. Расскажите, для чего будет предназначен этот парк, что в нем будет?

— Да, мы будем строить копию острога, но пока все еще находится на стадии проекта, поэтому что-то конкретное я не расскажу. При возведении макета мы будем использовать исторические документы, археологические свидетельства, найденные нами, чтобы максимально точно воссоздать острог. Копия Албазинского острога будет находиться на территории парка «Патриот», где уже проводятся различные военно-исторические занятия с детьми. Поэтому мы не хотим не ограничиваться только лишь воссозданием острога, хочется построить еще какие-то достопримечательности. Я бы, например, предложил проводить там различные исторические реконструкции, открыть ярмарку ремесел и ресторан настоящей русской кухни. Одним словом, создать как можно больше объектов, которые были бы связаны с русской культурой, и, кстати, не только с русской, но и с культурой народов Приамурья. Хотелось бы, чтобы копия Албазинского острога стала местом притяжения для туристов, в том числе из Китая.

В собрании Библиотеки Конгресса США хранится картографический рисунок осады Албазина. Изображение из китайского рукописного атласа XVII века.

— Со стороны федерального центра есть интерес к данному проекту? Министерства просвещения, культуры принимают какое-либо участие в реализации проекта? 

— Наш основной инвестор, без которого нашей экспедиции не было бы вообще, — это фонд «Петропавловск». То есть, помимо самой археологической экспедиции, фонд «Петропавловск» финансирует наши научные исследования, выпуск книг, документальных фильмов. Мы уже выпустили один документальный фильм «Албазинские скаски», сейчас при помощи фонда снимаем фильм про [Николая] Муравьева-Амурского (он в XIX веке вернул в состав России амурские земли, утраченные после Нерчинского договора. — Прим. ред.)

Интерес федерального центра тоже есть. Министерство культуры неоднократно выделяло деньги на наши археологические исследования, Русское географическое общество также выделило нам грант на работу. Конечно, всегда хочется больше поддержки, финансовой в том числе, но посмотрим, как будет дальше развиваться ситуация.

— В своих интервью ранее вы говорили, что «строительство копии Албазинского острога имеет важное значение для патриотического воспитания молодежи». Сейчас, когда речь заходит именно о «патриотическом воспитании молодежи», часто возникают негативные ассоциации, вызванные тем, что патриотизм порой искусственно насаждается молодому поколению. Кроме того, значительная часть исторических парков в России мультимедийная, в них ставка сделана скорее на современные технологии, нежели на демонстрацию реальных исторических находок. Как вам кажется, вам удастся заинтересовать молодежь этим проектом? Сможет ли их впечатлить копия острога в том виде, в каком вы планируете ее возведение?

— В той части, где вы говорите про патриотизм, я с вами совершенно согласен, есть сейчас в России перекос на эту тему, слишком много официоза. Намерение у государства по поводу прививания чувства патриотизма юному поколению хорошее, но на местах чиновники зачастую перегибают палку, и это вызывает отторжение даже у меня, человека, который настроен патриотически. Однако это совершенно не значит, что в этом направлении не нужно работать. Напротив, работать нужно, но просто все делать в меру. 

В первую очередь, на мой взгляд, нужно сохранять баланс, рассказывать о русской истории правду такой, какая она была. Когда мы, например, снимали «Албазинские скаски», то мы честно рассказали, что в вопросе освоения русскими Приамурья были и негативные стороны. Так, Ерофей Хабаров, который исторически считался героем освоения Приамурья, не всегда был положительным персонажем, и мы об этом не боимся говорить. В первую очередь для нас важно рассказать правду. Именно это и является основной патриотизма. Потому что, только зная правду, можно сформировать адекватное восприятие своей родной истории и по-настоящему полюбить ее. Дети же очень хорошо чувствуют ложь.

Что касается того, удастся ли нам заинтересовать молодежь, то, думаю, да, у нас получится. Ранее в рамках нашей экспедиции была разработана программа «Копатыч», в рамках которой дети приезжали к нам на раскопки, своими руками извлекали находки, слушали наши исторические лекции, тем самым приобщаясь к истории родного края. И все дети были довольны и счастливы, и даже сейчас продолжают спрашивать, будет ли дальше работать программа «Копатыч». Я вижу заинтересованность молодежи. 

— Как вам кажется, в школьной программе по истории достаточное ли внимание уделяется изучению вопросов, касающихся освоения территорий России за Уралом? Я сама школу закончила относительно недавно, и вот вспомнить что-то «более восточное», чем освоение Сибири Ермаком в XVI веке, могу с трудом. В чем, по вашему мнению, значимость изучения именно этих страниц в российской истории? Почему важно рассказывать об освоении Приамурья, подвиге албазинцев, благодаря которым в составе России есть Приамурские территории? 

— Безусловно, в школьных учебниках по истории есть целая глава, посвященная освоению Сибири и Дальнего Востока, но акцент на этой теме, как мне кажется, делается недостаточный. Но это вообще большая проблема восприятия нашей истории, мы почему-то в первую очередь смотрим на то, что происходит на Западе, мы европоориентированные, что ли. То, что происходит в европейской части России, нам куда интереснее и важнее, нежели то, что происходит в это время на Востоке. И этот перекос необходимо исправлять обязательно.

Я считаю, что нужно гораздо больше рассказывать о периоде присоединения Сибири и Дальнего Востока по одной простой причине — именно присоединение этих территорий создало ту современную России, в которой мы живем. Без Сибири и Дальнего Востока Россия была бы совершенно другим государством, Россия была бы одним из локальных европейских государств, которое бы плелось в последних вагонах европейского поезда. А так мы представляем собой целую цивилизацию со своей уникальной историей. 

Надо еще понимать, что люди, которые шли осваивать Сибирь и Дальний Восток, даже не думали, что в этих землях потом будут найдены нефть и газ, которые сейчас являются одними из основных источников пополнения бюджета России. Покорители Сибири и Дальнего Востока сформировали для нас и наших потомков кладовую ресурсов, благодаря чему Россия продолжает активно развиваться.