Новая Газета: Самый массовый митинг в истории Беларуси

Впервые о митинге в поддержку Лукашенко стало известно только вечером в субботу. У сторонников президента нет сколько-нибудь популярных аккаунтов в соцсетях, и анонс акции мало кто заметил. Впрочем, на массовый выход любящих президента минчан никто, похоже, и не рассчитывал, ставка была сделана на привезенных из регионов работников предприятий и прочих бюджетников.

Утром в воскресенье оппозиционные телеграм-каналы публиковали фотографии целых автобусных колонн на белорусских трассах. Ближе к 13 часам (хотя митинг был заявлен на час раньше) на площадь начали организованно заходить группы людей, у многих в руках были красно-зеленые государственные флаги Республики Беларусь (протестующие этот флаг не используют вообще и относятся к нему негативно), а также однотипные плакаты с надписями вроде «Сохраним Беларусь».

Несмотря на то что людей на митинг привезли организованно, мне показалось, что большинство решили поддержать Лукашенко вполне искренне. Одна женщина громко рассказывала всем окружающим, что она безработная, а президент «наседает на безработных» (несколько лет назад закон о тунеядцах вызвал серьезное противодействие в белорусском обществе), но она все равно поддерживает президента из-за хороших дорог и бесплатной медицины.

«Я за Лукашенко, всю жизнь был за него и буду, потому что кроме никто порядок не наведет. Все эти альтернативы — нулевые, они несут только разруху», — заявил мне один пожилой мужчина. Услышав, что я из России, он предложил мне лучше освещать дело Платошкина на родине, а не «наводить беспорядки в Беларуси».

Другой, загорелый и необъятный Слава в розовом поло с красно-зеленым флажком в руке, объяснил мне, что все в мире «продано или разворовано», Беларусь — это «последний рубеж совести и чести», а протестующих против власти назвал «проплаченными». Как и большинство сторонников Лукашенко на этом митинге, он в действиях ОМОНа при подавлении протестов с 9 по 11 августа ничего возмутительного (и уж тем более преступного) не увидел. «Поставьте себя на место детей тех полицейских, которым в голову прилетали кирпичи, которых били арматурой! Полиция же сама не начинала первая, а то, что показывают предатели из «Нехты», — это вырезанные из общей картины куски», — заверил меня Слава.

— А чем, думаете, все закончится?

— Все будет хорошо, ведь адекватного народа больше, чем этих необразованных детей, которых матери вместо молока, похоже, кормили кока-колой. Молодежь разойдется по домам, если им объяснить, что их дедушки и бабушки воевали за то, что создал Сталин, а Лукашенко — единственный, кто все это сохранил. Они хотят миллионные зарплаты, но для этого надо что-то делать, а не ходить с белыми ленточками.

Девушка в розовом платье держала в руках самодельный (редкость на этой акции) плакат с текстом «Lukashenko is love and peace. Belarus is not Iraq. West we dont need you». Обернутый в красно-зеленый флаг Дмитрий разговаривал неохотно, но зато кратко и доходчиво объяснил, почему голосовал и поддерживает Лукашенко: «У нас прекрасная страна, мы отлично живем, у нас прекрасная работа, мы зарабатываем деньги, у нас безопасно и очень красиво. Одни плюсы, не вижу никаких минусов!»

Хотя на всех подходах к площади Независимости поставили заслоны, пропускали всех желающих (во всяком случае тех, кто без протестной символики). Несколько противников Лукашенко решили воспользоваться возможностью для перевербовки участников митинга. Повсюду на площади, постепенно заполнявшейся фанатами президента, возникали жаркие споры (до мордобоя, впрочем, дело не дошло, ведь белорусы — самый мирный народ, о чем вам скажет в эти дни любой белорус). В каждом таком диспуте со стороны Лукашенко принимали участие по несколько человек, поэтому стоял невыносимый гвалт, еще и заглушаемый постоянным скандированием: «За Батьку», «За Беларусь», «Нет фашизму».

— Мы за нормальную Беларусь, а не за педофилов!

— Многих задержали просто так, а потом несколько дней избивали [в изоляторе] на Окрестина.

— Когда идет война, мирные люди страдают! Провокаторы прикрываются нашими детьми!

— А «коктейли Молотова»? А кто ходит под нацистскими коллаборационистскими флагами!

— Ты Америку видел или Францию? А чем мы отличаемся?

— Как разделить на войне, когда толпа стоит?

— А почему наказывают только тех, кто нападал со стороны протестующих? Как так быстро вычислили, кто провоцировал, а среди ментов нет никаких задержаний?

— Так раковую опухоль быстро удаляют или ждут, когда она размножится? Иначе будет, как на Украине (про майдан здесь вспоминает практически каждый. — И. А.), будут гробы носить десятками тысяч. Они уже плачут по Януковичу! Ты ждешь гробы?

— Согласен, что надо сажать в тюрьму, тех, кто на ОМОН нападает, но не тех, кто просто с ребенком прогуливался!

— Да, но ты меньшее зло выбираешь или большее? Гробы — это большее зло.

— Люди! Ау! Вы слепые?!

— А не надо тут стоять и провоцировать. Кто вообще вас сюда пустил, если вы не за Батьку? — подвела итог жаркой дискуссии какая-то тетка.

Хотя большинство участников митинга составляли люди средних лет, была тут и молодежь. Я разговорился с молодой девушкой и парнем — Владом и Николь, которых легко можно было бы представить участниками митинга за Тихановскую. «Нам непонятно, что она за кандидат и кто за ней стоит, мы не верим, что это простая женщина, поэтому мы больше не за Александра Григорьевича даже, а за страну, за то, чтобы сохранить то, что есть сейчас».

— А сторонники Тихановской хотят ее разрушить?

— Если подумать, кто за ней стоит, то очень может быть, что все будет очень грустно.

— Польша, Литва, Латвия, Эстония, — вставила в разговор свое авторитетное мнение пожилая женщина, стоявшая рядом.

— Думаете, не было фальсификаций? Он 80% набрал?

— С нашего окружения все голосовали за Лукашенко, — ответила Николь.

— Если честно, то в результат 80% я верю не полностью, но если логически порассуждать, то за Тихановскую официально проголосовало 588 тысяч. Ну и по массовости митингов где-то так и выходит, — добавил Влад.

— Белорусы на дачах сейчас, о митинге очень поздно сообщили, никто не знал.

— А что думаете о митингах противников Лукашенко?

— Выходят, потому что им заплатили, — бабка снова вмешалась в разговор.

— Мы их не осуждаем, но сейчас только из-за того, что мы шли с белорусским флагом в руках, нам люди кричали, что мы убийцы, — ответила Николь. — И зачем ночью сигналить? Мы всю неделю на нервах, не спим, очень тяжело в такой обстановке

— Вы видели, как ОМОН избивал людей?

— Это палка о двух концах, я видел, как избивают менты, но я видел, что перед этим люди что-то кидают в них. И я видел гематомы и избиения на омоновцах, которые просто выполняют свою работу. Люди должны выполнять законы и судить за нарушения надо и тех и тех, — сказал Влад.

— Да, но что по поводу избиений и пыток уже после задержания?

— Да, это неправильно, но это общий психоз, просто все на нервах. Омоновцы спят по несколько часов, их провоцируют, вот они и отвечают так на провокации. Всем нужно успокоиться!

Читайте также

«Расстрельный пистолет взял?» Защитой режима Лукашенко занимается зондеркоманда. Репортаж нашего спецкора, которого ОМОН обещал, шутя, закопать в лесу под Минском

Ближе к часу дня из здания правительства вышли премьер Беларуси Роман Головченко, глава администрации Лукашенко Наталья Кочанова и глава МВД Юрий Караев (на митинге, впрочем, они так и не выступили). Когда на площади собрались несколько тысяч человек (над ними реяли красно-зеленые флаги Республики Беларусь, красные стяги Компартии, а у некоторых с собой были и российские флаги), и они начали скандировать «Любимую не отдадим», наконец начался митинг.

Открыл его председатель Белтелерадиокомпании (17 августа она начала забастовку) Геннадий Давыдько, который вышел на маленькую трибуну рядом с памятником Ленину и сказал: «Настало время поговорить и подумать главном — о любви». «Мы уважаем выбор тех, кто думает не так, как мы, но мы требуем, чтобы уважали и наш выбор, чтоб прекратилось шельмование. Перестаньте из-за границы вмешиваться в нашу внутреннюю жизнь… Нам надо избежать конфликта и гражданской войны, к которой нас толкают. Мы готовы к диалогу, но, похоже, его уже никто не хочет. Мы должны плотными рядами выступить за гаранта нашей независимости и свободы», — сказал Давыдько.

После него на трибуне начался какой-то паноптикум. Молодой человек из государственного Союза молодежи (БРСМ) сказал, что мир подвергся хаосу, и, гуляя вечером, он уже «не может не думать о том, что на него нападут». «Мы, молодые белорусы, будем растить детей в этой стране и не дадим навязывать нам из-за бугра свое мнение», — сказал он. Местный Жириновский — лидер белорусской Либерально-Демократической партии Олег Гайдукевич — тоже призвал всех к миру и спокойствию, а еще не исключил проведения новых выборов, но сказал, что решать, нужны ли они, будет правительство, а не хунта или улица.

Дальнейшее уже больше напоминало свободный микрофон: девочка спела песню Градского «Как молоды мы были»; «простая рабочая» из Брестской области рассказала, что никогда в жизни не была на море, и попросила белорусов помочь ей осуществить ее мечту; украинская композитор Виктория Кохана выступила почему-то по-украински и очень просила белорусов беречь мир. Следующий выступающий заявил, что белорусский народ не пропустит американских прихвостней, и дважды повторил «No pasaran!». Солидный мужчина в красной майке выступил кратко и по делу: «Мое мнение: работа и труд все перетрут. За Беларусь!»

Самым неожиданным стало выступление отставного военного,

«Я против того, чтобы в ОМОН кидали камни, но я категорически против, чтобы людей, уже поднявших руки, продолжали избивать. Это наши дети. Нужно слышать другую сторону», — сказал он и предложил создать независимую комиссию по расследованию преступлений, совершенных после выборов.

— Уходи! Уходи! Позорище! — кричали этому военному из толпы люди и свистели.

Казалось, что происходящее слишком безумно и маргинально для обрамления столь серьезного события, как обращение Лукашенко к народу, но президента, похоже, это не смутило. Он говорил долго. Сначала благодарил собравшихся за то, что они пришли на площадь после того, как он «позвал их на помощь», потом просил всех беречь родную Беларусь. Президент отверг возможность новых выборов: «Кто-то хочет новых выборов. За окно посмотрите! Танки и самолеты на взлете в 15 минутах от наших границ! И это не зря. Натовские войска лязгают гусеницами у наших ворот…

Если только мы пойдем на поводу у них, мы сорвемся в штопор и никогда не стабилизируем наш воздушный корабль. Мы погибнем как государство, как народ, как нация».

Лукашенко сказал, что больше 80% фальсификаций быть не может (хотя обвиняют его в накрутке только 50‒60%). Не стал он и извиняться за действия ОМОНа на митингах и в изоляторе на Окрестина. В целом Лукашенко был явно взволнован и уверенность в победе не излучал.

После выступления президента его сторонники организованно покинули площадь Независимости и пошли маршем по улице Свердлова, периодически скандируя «За Беларусь» и «За Батьку» и вступая в небольшие перебранки с наблюдавшими за ними сторонниками оппозиции. Через 500 метров марш завершился у автобусов, которые увезли людей обратно в их родные города.

Бело-красно-белое море

В это самое время многотысячные потоки людей текли по улицам Минска в сторону стелы около музея Великой Отечественной войны, которую главные застрельщики протеста из телеграм-канала Nexta почему-то регулярно выбирают главной точкой сбора митингующих. Если 9 августа людей здесь светошумовыми гранатами и резиновыми пулями встретил ОМОН, то в воскресенье помешать митингу мог решиться только безумец.

— Охренеть, сколько тут человек! — сказал кто-то восхищенно, когда в конце проспекта Победителей открылся вид на стелу. К 15 часам площадь вокруг монумента и все окружающее пространство было заполнено людьми. Стало понятно, почему Nexta выбрала именно это место — здесь могут разместиться не меньше двух сотен тысяч протестующих. Людей пришло настолько много, что посчитать их на месте непросто (лучше увидеть это самому хотя бы на фотографиях).

Большинство людей были одеты в белую или красную одежду, у многих в руках воздушные шарики, проезжающие мимо машины непрерывно сигналили, из переносных колонок на рипите играла «Перемен» Цоя, люди постоянно скандировали «Уходи», «Трибунал» и «Свободу». На проспекте Победителей у стелы медленно продвигающаяся вперед река людей огибала отдельных протестующих, демонстрирующих всем свои плакаты (многие из них давали фору лучшим плакатам с Болотной площади 2011 года): «Выборы видели? Мы тоже не видели», «Бьет, значит любит? Нет! Насилие — не любовь!», «Гуси-гуси-Гаага», «ЦИрК, заберите уже вашего артиста», «Караев, арестуй его. Зачтется!!!»

Около стелы перед протестующими выступила соратница вынужденной уехать из Беларуси Светланы Тихановской (ее протестующие считают избранным президентом) Мария Колесникова. «Спасибо, что защищаете свой выбор, мы будем выходить до победы, — сказала она и обратилась к силовикам и рабочим: — Боритесь со своим страхом и присоединяйтесь к нам. Мы вас поддержим!» Слышно ее было от силы сотне человек, но это не так важно, ведь всю эту неделю протестующие действуют без лидеров, ориентируясь на предложения телеграм-канала «Нехта», на который подписано уже более 2 миллионов человек.

Вскоре люди двинулись от стелы в сторону центрального проспекта Независимости. По проспекту Победителей растянули сразу несколько длинных бело-красно-белых флагов. Проспект мгновенно стал в пробку, но никто не раздражался, водители, наоборот, приветственно сигналили, раздавали людям воду и шоколадки. Пожалуй, две главные приметы белорусского протеста — это бутылки с водой, которые люди расставляют вдоль тротуаров, чтобы любой протестующий мог утолить жажду (в Минске в воскресенье было очень жарко) и отсутствие пустых бутылок после акций, ведь белорусы, которые славятся своей чистоплотностью, на митингах убирают за собой мусор.

Огромное море веселых и счастливых людей вылилось на проспект Независимости, а потом и на ту самую площадь, где несколько часов назад выступал Лукашенко, наглядно показав, кого же на самом деле поддерживают белорусы. Хотя со сцены выступающие на митинге в поддержку Лукашенко называли себя «разумным большинством», а протестующих — «активным меньшинством», утром на площади не было и 10 тысяч человек, а вот его противников в Минске в этот день на улицах было до 220 тысяч человек.

Еще одна отличительная черта белорусских протестов — их подчеркнуто мирный характер. Речь даже не о том, что никто не грабит магазины и не бьет витрины. Немного в мире найдется стран, где 200 тысяч протестующих, вышедших на центральную площадь и проспект отказались бы от захвата находящегося там Дома правительства и других государственных зданий. Но белорусы об этом, похоже, даже не думают и от подобных вопросов отмахиваются. Вместо этого они организовали у подножия памятника Ленину большую выставку плакатов.

Сотрудник МТС Ольга гуляет с черным зонтом с надписью «Уходи» (к букве «о» снизу пририсованы усы, как у Лукашенко). «Я надеюсь, что он уйдет, а как еще?» — сказала она мне.

— Думаете, надо просто продолжать ходить? Он же игнорировать будет.

— Совести у него нет, но должен же он каким-то образом уйти. Он упоротый и спятил просто, но не может игнорировать забастовку. Уже даже Белтелерадиокомпания с нами. Мы даем ему шанс мирно уйти, силовые действия не нужны, — добавляет она.

Накануне люди собрались у здания Белтелерадиокомпании, которая с понедельника начала забастовку, а в субботу уговаривать коллектив не дурить приезжала целая глава администрации Кочанова. Я спросил у парня, который стоял ближе всех к зданию (внутри с щитами готовились защищать задние от штурма омоновцы), почему никто, похоже, и не думает о штурме, хотя из истории известно, что революции начинаются с захвата телевидения. Парня — его зовут Иван — мой вопрос искренне возмутил.

— Вы видели, чем отличаются белорусы от всех других наций? Мы бастуем сегодня седьмой день, и нет ни одной разбитой витрины! Люди ходят с черными пакетами и собирают мусор. И вот еще я сделал сейчас фотографию (показывает в своем телефоне картинку, на которой около скамейки, на которой стоят протестующие, аккуратно разложена их обувь. — И. А.). Нам постоянно говорят, что мы — быдло, что мы не нация, что наш язык ничего стоит, что у нас нет культуры, — Иван все больше распалялся. — У нас есть культура! У нас много умных людей, в Беларуси родилось большое количество президентов Израиля, мы не самый тупой народ, у нас большое количество людей с высшим образованием — и почему мы должны сейчас что-то громить?!

— Я вас и не призываю, просто интересуюсь, как вы видите победу народа?

— Мы не будем работать просто, и он уйдет сам. За что он будет тогда кормиться?

— Сколько люди могут не работать?

— Мы выживем!

— Ходят слухи, что Россия войска готовится ввести.

— Знаете что, мы не готовы громить БТ,

Кто не обороняет родную землю, тот не мужчина. Пусть Путин только попробует ввести сюда войска — отпор будет жесточайшим, — отвечает Иван, совсем молодой парень, и хотя голос его дрожит, в его слова веришь.

Не возникает ни у кого и мыслей остаться ночевать на площади, где нет ни одного силовика, закрепиться там в палаточном городке и не уходить до краха режима. Напротив, люди часто скандируют «Каждый день» и делают ставку на ежедневные гулянья по городу тысяч людей. Вот и в воскресенье уже около 8 часов вечера люди потянулись с площади и проспекта Независимости домой. Расходились со скандированием и аплодисментами, и ручейки скандирующих «Уходи» протестующих еще пару часов растекались по всему городу.

Прощание с героем

На балконе одного из зданий после марша на проспекте Независимости кто-то очень громко включил все еще главную песню протеста — «Перемен» Цоя. Люди на балконе веселились и смеялись, с ними переговаривались те, кто шел по проспекту. В двух шагах с немым укором на лице, развернувшись к расходившимся по домам счастливым людям, стояли несколько грустных девушек с плакатом «Я чувствую боль Окрестина». Иногда в толпе встречались и плакаты с невеселым вопросом: «Где еще 81 человек?»

Многие уверены, что среди тех протестующих, о местонахождении которых до сих пор ничего неизвестно, еще много погибших. В субботу у метро «Пушкинская» прощались с Александром Трайковским, пока единственной подтвержденной жертвой среди протестующих. Он погиб 10 августа в ходе побоища в районе метро «Пушкинская». На выходных агентство AP распространило видео, на котором видно, как Трайковский в одиночестве идет к группе силовиков, у него на груди растекается огромное пятно крови, после чего он падает навзничь.

Читайте также

Ранение Александра Тарайковского. Фото дня. Как погиб участник протестов 10 августа в Минске, упав перед цепочкой ОМОНа

15 августа протестующие возлагали цветы к стихийному мемориалу на месте гибели Трайковского и вставали неподалеку в толпу. Желающих проститься с погибшим было так много, что цветы в палатке в переходе кончились очень быстро. Прощание, в общем, было больше похоже на обычную акцию против Лукашенко, потому что собравшиеся постоянно скандировали «Уходи» и «Жыве Беларусь» и махали проезжавшим мимо машинам, водители которых изо всех сил сигналили в ответ. О траурном поводе для собрания напоминали разве что черные воздушные шары.

У Артема в руках был плакат, обращенный не к Лукашенко, как у большинства других участников акции, а к протестующим. «Дарите цветы ОМОНу? Неужели вы уже все забыли?» — было написано на нем. Накануне оппозиционеры впервые пришли на площадь Независимости, и когда бойцы внутренних войск, охранявшие здание, опустили (но не выбросили) щиты, их бросились обнимать, целовать и украшать цветами девушки.

— Многие надеются, что режим падет, когда силовики отвернутся от Лукашенко, поэтому и дарят цветы, — сказал я ему.

— Неужели можно тешить себя такими иллюзиями после того, что все видели на улицах 9, 10 и 11 августа? Это каратели, и если сейчас у них нет приказа избивать людей, то они опускают щиты. Но завтра им поступит приказ, и они снова поднимут щиты и опять отоварят нас дубинками и резиновыми пулями. Даже если они перейдут на нашу сторону, их все равно нужно предать трибуналу («Три-бу-нал» — популярная на протестах в Минске кричалка).

— А выход какой?

— Единственный шанс — это бессрочная общенациональная забастовка, которая сломает хребет режиму Лукашенко. Никакие силовики не помогут, если все заводы встанут.

В толпе встречаю известного оппозиционного политика Анатолия Лебедько, конечно, с бело-красно-белым флагом на плечах. Его мало кто узнает — большинство протестующих слишком молоды, да и раньше не интересовались политикой. «Мне казалось, что протест уже начинает умирать из-за воздействия силовых структур, но когда по-серьезному остановился первым БелАЗ и другие базовые предприятия, все изменилось», — сказал он, перекрикивая скандирование «За-бас-тов-ка».

— Вас это удивило?

— Мы знали, что рабочие, которых Лукашенко рассматривал как свой электорат, его не поддерживают, но одно дело делать это на кухне, а перестать работать — это другое, — ответил Лебедько. По его словам, люди четко знают, что они победили и Лукашенко должен уйти.

Что дальше

В последние дни стало казаться, что протестующие сами не знают, как им превратить количество в качество, как заставить Лукашенко уйти по собственному желанию. Казалось, что президент искренне не понимает, что потерял поддержку уже далеко не только молодежи, смотрящей в сторону Запада. «Тихановская выходит из психологической комы (после вынужденного отъезда из Беларуси. — И. А.), она делает заявления. Они, конечно, слабенькие, но они политические, а значит, она возвращается в игру», — отметил Лебедько.

— Есть же известные и опытные лидеры оппозиции, но вы на вторых ролях и не пытаетесь возглавить протест. Почему?

— Я в мае говорил, что мы можем победить, если у нас будут тысячи лидеров, если каждый человек подойдет к зеркалу и скажет, что он может. Эта стратегия оказалась правильной, потому что Лукашенко комфортно, когда ему кладут список «опасных» людей. Они за всеми по списку приходят и забирают (перед выборами были арестованы два кандидата в президенты — Тихановский и Бабарико, еще один — Цепкало — уехал из страны и стал фигурантом уголовного дела позже. — И. А.). Децентрализация была абсолютно оправданна, это наш уникальный опыт белорусский, — ответил Лебедько.

Впрочем, сейчас, по его мнению, Тихановской, имеющей в глазах протестующих легитимность, нужно эту легитимность передать нескольким людям для переговорного процесса — «умудренным, стойким и понимающим весь этот пазл», а самой остаться в стороне.

— Вам передать? — уточнил я.

— Не важно кому, у нас есть такие люди. Это уже второй вопрос, но это должны быть проверенные люди, которые знают, что делать, и будут это делать. Переговоры должны пройти при посредничестве ПАСЕ, ЕС, России и США, чтобы у этих людей была безопасность от их международного статуса. Но предварительное условие: все задержанные и арестованные должны быть на свободе, а ОМОН в казарме.

Впрочем, мало кто готов к передаче легитимности старым оппозиционерам. Травматолог Александр около стелы в воскресенье объяснил мне, что Тихановскую протестующие считают только символом, которая должна подготовить страну к новым выборам.

— А старые лидеры? Тот же Статкевич... (Отсидел пять лет после протестов 2010 года и сейчас снова арестован. — И. А.)

— Вы смеетесь? Нееет! Если будет Статкевич, то Беларусь точно с Россией будет в контрах, а мы этого не хотим, никакой конфронтации. Я за Бабарико, он очень грамотный управленец и умеет расставлять правильных людей на все позиции. Мы его поддерживаем.

Большинство протестующих так далеко не загадывают — они уверены, что Лукашенко заставит уйти всеобщая забастовка, а дальше будет видно. На прощании с Трайковским Ольга с наклеенным на белую кофту сердечком уверяла меня, что люди будут выходить столько, сколько надо, и никуда не уйдут. «Главное, чтобы он это понял — мы пришли, и нас много. Вы не понимаете, как у нас все заасфальтировано и насколько у нас страшно и опасно. Еще недавно ты был один, и система тебя брала и херачила насмерть. Этот ужас, что тебя расхерачат одного, он был постоянно, но в последние дни отступает», — объяснила она.