В ноябре в «Новой» вышел репортаж о гибели моря. Сегодня, в день Арала, мы публикуем воспоминания людей, которые видели море и которые не могут его отпустить…

Время энтузиастов

Жители Приаралья начали волноваться об исчезновении моря в 1960-е, когда заметили резкое снижение уровня воды. Писатель, журналист и эколог Сайлаубай Жубатыров хорошо помнит это время. Он стал одним из первых, кто начал бороться за спасение Арала.

Сайлаубай родился в приморском селе Боген в 1948 году. Первое, что он помнит в жизни — Арал, над которым кричат чайки.

— Внезапно возникала буря, крутые беснующиеся волны. Но чаще Арал был ласковым. Мы жили на берегу, играли в воде и лазали по островкам. Море чувствовало человека и словно помогало ему: если волны переворачивали лодку, вода приносила рыбаков к берегу.

После школы и до поступления на журфак в Алматы Сайлаубай рыбачил в море. Арал был жизнеобразующим объектом аула: все мужчины ходили на промысел и сдавали рыбу в местные приемки.

— Мой отец был потомственным рыбаком. В 16 лет по просьбе Ленина вместе с другими рыбаками он отгрузил вагоны рыбы для голодающих в Поволжье. Рыбаки сами недоедали, но не могли остаться в стороне, — рассказывает Сайлаубай. — Я тоже рыбачил после школы. Потом Арал вдруг стал уходить.

— Как это было?

— При сильном ветре берег Арала оголялся: вода убывала на сто метров и потом возвращалась. В 1964 году случился мощный порыв северо-восточного ветра. Море ушло на двести метров, а когда шторм стих, вода больше не вернулась. Это отложилось в памяти как начало гибели Аральского моря и вдохновило меня на первую статью «Как сохранить Аральское море», которая вышла в журнале «Білім және еңбек» (пер. с каз. — «Знание и труд»). Эта статья первая в СССР подсветила тревожную тему исчезновения Арала. В ней я предложил перебросить воды Ишима (река в Казахстане), чтобы эта большая и благородная река питала море. Редактор опубликовал текст, изменив заголовок на более лояльный для советской цензуры — «Как увеличить Арал». Так началась моя Аральская эпопея, — говорит Сайлаубай.

Летом 1967 года Сайлаубай переехал в Алматы. Там он скучал по дому, и тоска по родине вдохновила на повесть «Далекие острова». По ее мотивам в 1980 году был снят детский приключенческий фильм «Тайна поющего острова».

Советская официальная пресса говорила лишь о силе коммунизма и успехах партии на производстве хлеба. Журналист Сайлаубай, вопреки пропаганде, писал в газете об экоциде Аральского моря. Погрузившись в проблему исчезновения Арала, он переехал на новое место — в Кызылорду, поближе к морю.

— Я посвятил 25 лет проблеме Арала. Приходилось быть инженером, экологом и гидрологом, чтобы готовить свои материалы. В 1986 году планировался последний созыв съезда ЦК КПСС. К нему я написал письмо рыбаков о гибели Арала. Кунаев (Первый секретарь Компартии Казахской ССР.— Ред.), прочитав текст, попросил референтов добавить обращение в выступление съезда. Дело в том, что за полгода до события в «Известиях» была опубликована программа развития СССР. В ней говорилось о необходимой охране рек Волги, Оби, Днепра, Дона, озера Севан, а о несчастном Арале, высыхающих Сырдарье и Амударье (реки, впадающие в Аральское море. — Ред.) не было ни слова. Это очень задевало.

«Чем мы хуже?» — спрашивает Сайлаубай.

Перед началом съезда Сайлаубай приехал в Аральский район для сбора подписей жителей аулов. Мужчину преследовал КГБ, однако это не помешало отправить готовое письмо в Москву. Они сделали это по-партизански, передав обращение через товарища, который работал на почтовом грузе и доставке писем.

— В концовке письма я просил руководство страны о переброске вод рек Сибири в Арал (неосуществленный проект СССР, направленный на обеспечение водой засушливых регионов страны. — Ред.), чтобы возродить море, — вспоминает Сайлаубай.

После письма о гибели моря и съезда ЦК КПСС руководство СССР приняло решение взять под охрану Арал, Сырдарью и Амударью. Но на практике — ничего не сделало.

«Рисовое обилие, хлопковая независимость», — говорили они. Рис должен расти там, где есть вода. Привязать выращивание культуры к Сырдарье — глупое решение. Это один из самых засушливых районов страны. Арал принесли в бессловесную жертву. В этом моральный облик СССР, который был безжалостен к природе. Такое частично есть в Казахстане. На фоне гибели Арала мы гордимся, что Сырдарья дает республике 90% риса. Это кощунство. В стране есть более подходящие районы для выращивания влаголюбивых культур. Я написал три статьи об этом с просьбой сократить посевы. По Аралу нет природоохранных экологических мер, есть лишь борьба с последствиями. Увидеть Арал снова полноводным — это сказка для меня.

Спасти и сохранить

Многие жители Аральска до сих пор надеются на возвращение моря. Это повысит благосостояние и избавит от тоски.

— До сих пор вижу перед собой работающий порт, корабли и трехэтажные волны. Я мечтаю увидеть это снова. Тяжело вспоминать Арал. Не знаю, он вернется или нет. Но знаю, что необходимо сделать для спасения, — твердо говорит Сагындык Абениязов.

Мы сидим за обеденным столом в просторной гостиной в доме руководителя общественной организации по борьбе с проблемами экологии Колбая Данабаева. Раньше на этом месте было предприятие Аралрыбпрома. С деградацией моря оно загнулось вместе с остальной городской промышленностью. Тысячи людей потеряли работу и покинули край.

Чтобы спасти Арал, мужчина придумал проект, суть которого в образовании при ООН международного предприятия по контролю за расходованием воды в Центральной Азии.

Филиалы предприятия должны работать в Казахстане, Узбекистане, Кыргызстане и Таджикистане (страны бассейна Аральского моря. — Ред.) для подсчета кубов взятой воды и расчета сумм за эти объемы. Сагындык уверен, что проект обеспечит экономию водных ресурсов и порядок при их заборе.

— Необходимо ежесекундно питать Арал 84 кубами воды, чтобы уровень моря повысился, — объясняет Сагындык. — Я все рассчитал. Например, Кыргызстан берет воду Камбаратинской ГЭС (гидроэлектростанция в Кыргызстане), филиал предприятия делает расчет — государство оплачивает и передает эстафету следующей стране. Узбекистан также берет воду и оплачивает забор — и то же делают остальные государства. Вода перестанет быть бесхозной. Страны перейдут на более экономичное капельное орошение. Сегодня людей волнует лишь свой огород, но когда за воду придется платить, они станут бережнее относиться к природе. В таком случае Арал восстановится. Я очень надеюсь, что с помощью огласки в газете проект станет возможен.

После еды Сагындык читает благодарственное дуа (мольба).

— Спасти и сохранить, — решительно говорит он, уже прощаясь.

Булат и море

— Я вижу эту катастрофу, и боль щемит в сердце. Тот, кто вырос на море, знает, как оно магически притягивает к себе. Мне не вернуть мое счастливое детство на Арале, как не вернуть море. Это страшная трагедия, — говорит Булат прерывающимся голосом.

Мы прогуливаемся в центре Аральска. Обувь вязнет в мягком песке. Пыль почти все время сечет лицо.

— Раньше люди улыбались. Дети гуляли с шарами. Город был в празднике. С уходом моря в глазах людей появилась тревога. Краски словно пропали. Привычный мир погрузился во мрак. Многие жители деградировали на алкоголе, — вздыхает Булат.

Булат родился в Аральске. Мать Булата была рыбачкой. Отец работал прокурором. Булат рос на море, с утра до ночи ошивался в городском порту.

— На пирс приходили советские солдаты, они кидали монеты в воду, мы за ними — вжу-у-у-х в море! Вода была кристально чистой. Она заживляла наши раны на теле. Мы последнее поколение, которое видело полный Арал, — с грустью говорит Булат.

Мы подходим к музею рыболовства. Он находится рядом с бывшим морским портом Аральска, где сегодня ржавые погрузочные краны, остовы заводов и болото.

— Когда я приезжаю в Аральск и вижу это, все сжимается внутри. Вподкорке хранятся эпизоды из детства — как я веселюсь здесь, прыгаю вводу, купаюсь с друзьями. Это снится мне. Сейчас говорю, и детство вморе всплывает в памяти, — говорит Булат и вытирает слезящиеся глаза.

Раньше на месте музея был Арал. О нем здесь напоминают корабли, которые плыли за рыбой и изучали море. Самое большое морское судно «Лев Берг», названное именем советского ученого, тоже сохранилось. Его спасли и превратили в музей. До того как это произошло, корабль ржавел в пустыне на дне Арала и чудом не пал добычей скупщиков металлолома.

— Мы как-то собрались на палубе с мужиками, кто родился в Аральске. Сидим в тоске, вспоминаем море в слезах. Сюда приходили баржи и корабли, — говорит Булат и кивком головы показывает на заброшенный причал. — На нашей стороне была идиллия. Здесь люди сидели на лавочках, общались, горланили песни. В 1977 году отца направили работать в другую область. Наша семья покинула Аральск. Море быстро ушло, а за ним из города бежали голодные жители.

Булат рассказывает, что благодарен родителям за переезд, потому что не застал трагедию в тяжелые девяностые годы. Он винит в гибели моря человека и не верит, что Арал вернется. А глухая тоска Булата по морю со временем лишь усиливается.

— Я бывал в Одессе и, когда проезжал море, почувствовал запах Родины, понимаете!? Это фантастика! Как далеко отсюда, а как близко! У моря есть душа, оно притягивает к себе, это не объяснить словами. Арал пошел против людей, показав свой нрав. Природа неподвластна человеку, — говорит Булат, смотря куда-то за горизонт.

Художник прошлого

На окраинах Аральска часто встречаются грязно-серые солончаковые проплешины. Вокруг них пасутся пышношерстные верблюды. Они жуют бурые колючки, но иногда забираются в частный сектор, чтобы пожевать крону карагача. Эти южные деревья растут прямо во дворах казахских домов.