Как проходила воровская война
В конфликте участвовали с одной стороны так называемые «суки» — осуждённые, терпимо относившиеся к администрации исправительного учреждения и пожелавшие «встать на путь исправления», а с другой — «воры в законе», исповедовавшие старые правила, которые отрицали любое сотрудничество с органами власти. Впоследствии «сучья война» переросла в борьбу «законных» воров, то есть придерживающихся «классических» блатных правил, и воров, добровольно или по принуждению отказавшихся от их исполнения и, соответственно, примкнувших к «сукам».
«Воровской закон» запрещал ворам работать где-либо и малейшим образом сотрудничать с властями, включая и службу в армии. Воры, не участвовавшие в Великой Отечественной войне, считали, что воры, бывшие на фронте, пойдя на сотрудничество с властью, предали блатные идеи, и называли участвовавших в боях заключённых «автоматчиками», «военщиной» или «польскими ворами», объявив их по своему воровскому закону «суками». Отсюда и пошло название происшедших событий.
Лагерная администрация поначалу намечала использовать «сучью войну» для сокращения численности воров. С молчаливого одобрения начальства, поддавшегося на идею «нового воровского закона», выдвинутую «суками», в исправительных учреждениях началась «междоусобная война». Воюющие группы преднамеренно размещались вместе, и администрация не сразу подавляла возникающие побоища.
Кровопролитие приняло такие масштабы, что старые воры были вынуждены изменить свой кодекс, чтобы остаться в живых. После многочисленных дебатов они сошлись на исключении из правил: воры имели право становиться бригадирами и парикмахерами в исправительно-трудовых учреждениях. Бригадир всегда мог прокормить несколько друзей. Парикмахеры имели доступ к острым предметам — бритвам и ножницам, являвшимся отличным преимуществом в случае драки.
В 50-е годы XX века, чтобы выжить, многие «воры в законе» на словах отказывались от «воровских традиций». Лагерная администрация поддерживала тех, кто заявлял об этом. Поначалу снижение количества воров было неправильно истолковано правоохранительными органами как окончательное разрушение воровской общины, исчезновение воровских обычаев и кодекса.
Власти были настолько твёрдо уверены, что преступные вожаки («воры в законе») и их группы исчезли навсегда, что в 60-е годы по существу прекратили всю работу в этой области. Однако не имелось никаких доказательств, что использовавшиеся государством меры были успешными. Социальные и экономические условия времени на деле поощряли увеличение преступности и сыграли важную роль для воров. Воры в законе устраивали особые встречи (сходки, правилки) в различных областях страны (например, в Москве в 1947 году, в Казани в 1955 году, в Краснодаре в 1956 году).
Екатерина Керсипова