ЧТО ТАКОЕ ЖУРНАЛИСТИКА?

В Москве и других городах страны проходят одиночные пикеты с плакатами «Журналистика – НЕ преступление!»

По законам диалектики и элементарной житейской логики любое категорическое возражение несет в себе элемент информации о противоположном утверждении. Поскольку пикеты с категорическими опровержениями «Журналистика – НЕ преступление!» проходят у зданий правоохранительных государственных органов, то логически следует, что…

К тому же надо учесть, что резонансные уголовные дела последнего времени  направлены против журналистов (Иван Голунов, Светлана Прокопьева, Иван Сафронов), которые в своих статьях так или иначе задевали государственные органы. Поэтому и зададимся вопросом: что есть журналистика для этих самых госорганов?

Обращусь к сюжету других лет, из другой страны – к разговору моего друга журналиста Сергея Золовкина с рядовым немецким полицейским. Он показателен тем, что простой сотрудник немецкой полиции афористически точно и ярко определил, кто такие журналисты, в чем их долг и в чем – внимание – обязанности государства.

Однако прежде надо рассказать, что Сергей в конце девяностых и начале двухтысячных годов был известен статьями, разоблачающими коррупцию в Краснодарском крае, печатал их в популярной «Новой газете». Постоянно получал угрожающие звонки, письма, несколько раз его пытались убить.

11 марта 2002 года, за несколько часов (!) до последнего покушения, он писал в редакцию: «Такое ощущение, что дышать уже нечем… Ненавистью и враждебностью пропитана атмосфера. Не удивлюсь, если что-то крайне неприятное случится в самое ближайшее время».

Это ощущение постоянной опасности спасло Сергея и его жену Эмму в тот же день(!). Когда они подходили к подъезду, Эмма услышала шум, повернулась, увидела бегущего к ним человека с каким-то предметом в руках, и бросилась наперерез. Первая пуля чуть задела ногу Сергея. Развернувшись, Золовкин выхватил газовый пистолет.

Киллер, конечно, знал о милицейском прошлом Сергея. Увидев в его руках оружие, наверно, решил, что у такого человека не иначе как служебный боевой «Макаров», и спрятался за припаркованный автомобиль. Сделал оттуда три выстрела, промахнулся. И побежал. Пальба из золовкинского газового «Байкала»была такой громкой, что с соседней улицы примчалась патрульная машина. На нее и налетел незадачливый киллер, выронив еще теплый пистолет с глушителем.

На следствии и на суде он признался в покушении на убийство. Получил 10 лет лишения свободы. Но заказчика не назвал.

Сергей и Эмма вынуждены были уехать в Германию – по программе защиты полицейских. Ведь Золовкин в советском прошлом – милицейский следователь.

Через несколько лет посланцы российской мафии выследили их в Любеке и пригрозили «достать». Как рассказывал Золовкин, древний ганзейский город был буквально поставлен под ружье. Выли сирены, лаяли овчарки, автоматчики в бронежилетах и шлемах высматривали снайперов на крышах, окрестные улицы заполонили агенты. Сергея и Эмму перевезли в другой город разве что без эскорта бронетранспортеров. И когда они сказали, что чувствуют себя неловко: тратится столько денег, столько людей занято, простой немецкий мент с автоматом воззрился на них с недоумением: «Да как вы можете такое говорить?! Вы, журналисты, работаете на общество, и мы обязаны вас защищать и охранять!»

Здесь для пущей объективности надо сказать, что и в Германии случаются у власти конфликты с прессой. В 2015 году сетевое издание Netzpolitik.org опубликовало документы о том, что Федеральная служба по охране Конституции (контрразведка) усиливает контроль за онлайн-ресурсами, создает спецотдел для наблюдения за социальными сетями. Контрразведка тотчас обвинила журналистов в разглашении государственной тайны, в государственной измене, инициировала прокурорскую проверку.

Разразился скандал. Две тысячи человек вышли в Берлине на демонстрацию протеста. Газеты пестрели заголовками: «Позорное наступление на свободу слова!» Ведь такого (преследования прессы госорганами) не было в Германии 50 лет. Тогда, в 1962 году, возбудили уголовное дело против знаменитого журнала«Шпигель». Он напечатал несколько статей о коррупции в министерстве обороны, в частности, о том, что глава ведомства Франц-Йозеф Штраус (известнейший в те годы политик) имел личную заинтересованность в строительных подрядах. Журналисты победили, «дело» закончилось тем, что Штраус ушел в отставку. Правда, и следствие против него прекратили – с формулировкой «министр действовал в обстановке чрезвычайного положения».

И в 2015 году госорганы (якобы всесильная контрразведка), попытавшиеся преследовать прессу, отступили. Генеральная прокуратура Германии сняла все обвинения с журналистов Netzpolitik.org.Они делали свою работу –выполняли профессиональный долг перед обществом.

Сергей БАЙМУХАМЕТОВ.