О реакции на чрезвычайные ситуации

Три дня, прошедшие после катастрофического пожара в Кемерово, дали множество примеров типичных реакций современного общества на чрезвычайные ситуации.

1. «Власти скрывают».

История про сотни трупов, спрятанных властями, дабы не дать народу узнать ПРАВДУ, вечна. На моей памяти были и заявления в начале 2000-х комитета солдатских матерей о тысячах погибших за год в армии (при этом пофамильно они могли подтвердить лишь пару сотен), и рассказы о неисчислимых потерях российской армии в Южной Осетии в 2008 г., и ссылки на последний номер в книге учета умерших как на число погибших в Крымске в 2012 г. Но в современном мире, при наличии социальных сетей общественность вполне может составить список погибших/пропавших без вести и сравнить его с официальным. И, судя по сообщениям, в Кемерово именно это и сделали. И результаты совпали.

В этот раз даже удалось установить один из источников слухов «о 300 погибших», хотя идея привлечения этого источника с незалежной Украины к уголовной ответственности кажется мне утопичной. А многие из тех, кто два дня носился с этими «300 трупами», сегодня просят прощения: «Мопед не мой, я просто разместил объяву...».

Граждане, не надо торопиться, чтобы не выглядеть потом глупо или не быть привлеченными Васечкиным к ответственности за «распространение ложных слухов, возбуждающих тревогу среди населения». Окончательное число погибших и пострадавших в результате чрезвычайной ситуации может быть установлено только после завершения поисково-спасательных работ. Реальная жизнь — это не компьютерная игрушка, в которой сразу видно, кто из юнитов выжил, а кто нет.

2. «Ах что же он не едет....».

С первого же дня начались привычные претензии. Почему губернатор не приехал к горящему центру (Зачем? Руководителю тушения пожара мудрыми советами помогать?)? Почему Президент сразу же не ломанулся с утра понедельника в Кемерово (А обстановку оценить не надо? Причем не по сообщениями в блогах, а по докладам госорганов. А дать возможность приехавшим из Москвы специалистам оценить обстановку самим, а не по докладам местных.)? Ах, приехал утром во вторник? А почему не встретился с народом? Ах, встретился? А почему не со всем? Почему траур не объявил? Ах, объявил? Ну и так далее.

Я не знаю, нужен ли приезд первых лиц потерпевшим. Я на их месте, к счастью, ни разу не был. Людям, выполняющим свою работу по ликвидации последствий чрезвычайной ситуации или расследованию случившегося, по моему мнению, он не нужен. Особенно, если поисково-спасательные работы в самом разгаре.

3. «Суровые годы уходят борьбы за свободу страны...».

Весь вторник оппозиционная общественность с надеждой взирала на несанкционированный митинг в Кемерово. Там и про те самые «300 трупов» с уверенностью с трибуны заявлялось. И плакаты типа «Путин, уходи» присутствовали. И даже приехавший вице-губернатор на колени перед народом встал, от чего пахнуло все той же незалежной Украиной. Но майдан в очередной раз не взлетел.

Причем, если в Кемерово пострадавшие довольно спокойно (им не до этого сейчас) относились к этим попыткам политизировать очередную трагедию, то чуть раньше в Волоколамске эти «радетели за народ» были посланы в пешее эротическое путешествие. Потому что людям не майдан нужен, а решение конкретной проблемы.

4. «Если в кране нет воды...»
Ну и куда же без конспирологии. Это все заговор единоросов/пятой колонны/рептилоидов (нужное подчеркнуть).

Сразу же нашлись «специалисты» по пожарной безопасности (частично переквалифицировавшиеся из «специалистов» по Ближнему Востоку»), способные, находясь за тысячи километров от места, по минутному видеоролику, однозначно установить и причину пожара и виновных. В зависимости от политических предпочтений виновными назначались либо «единороссы» и «продажные пожарные», либо «жадные капиталисты», либо «наймиты Запада».

Некоторые «пинкертоны» на видео обнаружили «поджигателя с большой сумкой», оказавшегося впоследствии работником центра, пришедшим позаниматься в спортзале. Помнится, после теракта в петербургском метро 3 апреля прошлого года тоже «нашли» виновника с бородой и в традиционном мусульманском головном уборе, позднее явившегося в полицию доказывать, что он не при делах. Особенно запомнилась версия о поголовной вовлеченности в заговор всех работников торгового центра (и двери они заперли, и запасными выходами не давали пользоваться, и сигнализацию не включили).

Причем все эти соображения строились на отрывочных сообщениях в СМИ и Интернете, которые, к тому же, периодически изменялись. Про действия охранника, взятого под стражу, сначала говорилось, что он выключил сработавшую систему оповещения, потом оказалась, что эта система была не работоспособна, сейчас версия следствия гласит, что он не включил систему в ручном режиме. Не факт, что этот вариант последний.

В таких масштабных происшествиях близкую к истине картину произошедшего может дать только сопоставление показаний свидетелей, исследований вещественных доказательств, результатов экспертиз, то есть та работа, которую проводит предварительное следствие. А виновных устанавливает суд. Не на основе интервью одного из очевидцев и не по одному видеоролику, а на основании совокупности всех имеющихся доказательств. Поэтому, даже при возможной заинтересованности следователей и судей, у них гораздо больше шансов установить истинные обстоятельства произошедшего, даже чем у участника событий (который тоже ни разу не объективен), не говоря уже о диванных экспертах.

5. На второй-третий день начали появляться истории людей, которые спасали других. Иногда ценой собственной жизни. Им стоит сказать слова благодарности.
А также появились первые снятые с должностей чиновники.

Что будет дальше, можно предположить:
- погибших опознают (может быть не всех) и захоронят;
- пострадавшим и родственникам погибших выплатят компенсации и они начнут привыкать жить без своих родных;
- снимут с должностей еще какое-то количество чиновников и количество лиц, которым предъявлено обвинение, может возрасти;
- не один месяц будет идти предварительное следствие, а затем суд. В их ходе обвиняемые и их адвокаты будут говорить о невиновности (для одних это право, для других работа). Часть общественности будет их поддерживать и требовать привлечь к ответственности «истинных виновников». Другая часть будет требовать для всех расстрела, несмотря на отсутствие подобного наказания в инкриминируемых обвиняемым статьях;
- потом будет приговор, которым будут недовольны ни та, ни другая сторона по причинам его несоответствия ожиданиям, приведенным в предыдущем абзаце;
- будут внесены изменения в законы и противопожарные инструкции. Часть лиц, которых они касаются, их так и не прочитают. Другие — не будут исполнять.

И рано или поздно, все повториться. Наша общая задача, чтобы повторение было как можно позднее. Что для этого, по моему мнению, надо делать — попробую написать в следующий раз.