«Работу свою и коллег оценивал двумя словами, оба на букву «г», первое – «гениально»…»: умер Валентин Гафт

Выдающегося актера в разговоре с «БИЗНЕС Online» вспоминают ректор ГИТИСа Григорий Заславский и знаменитый драматург Николай Коляда

Сегодня на 86-м году жизни скончался Валентин Гафт, звезда советского и российского кино, легенда театра «Современник», поэт. 15 декабря его похоронят на Аллее актеров Троекуровского кладбища. «Один за другим, как будто, я не знаю, сговорившись, они умирают — и Жванецкий, и Виктюк, и Гафт», — сокрушался в разговоре с нашим корреспондентом Николай Коляда, работавший с артистом и как режиссер, и как драматург. О творческом пути Гафта и его последних поездках в Татарстан — в нашем материале.

«ЧТО-ЧТО, А ПРАВО-ТО ВЫ ИМЕЕТЕ»

«Золотой мой, что-что, а право-то вы имеете», — говорил председатель гаражного кооператива «Фауна» Сидорин, сыгранный Валентином Гафтом в бессмертной комедии Эльдара Рязанова. И это лишь одна из ролей Гафта в кино и театре, которые сделали его одним из самых любимых и узнаваемых актеров страны. Сегодня народный артист РСФСР скончался на 86-м году жизни.

Он родился 2 сентября 1935 года в Москве в семье юриста, его семья была далека от актерской среды, что, по словам Гафта, часто мешало развитию его карьеры. Галина Волчек далеко не сразу приняла артиста в «Современник», видела в нем шпану из московского двора в Сокольниках, расположенного между печально известной Матросской Тишиной и шумным студенческим общежитием.

Изначально в гремевший тогда театр Гафт попал, потому что ему решили отдать роль Михаила Казакова, игравшего в «Чайке» Шамраева. С этой роли началась многолетняя карьера артиста в «Современнике». Самые знаменитые работы —  Хиггинс в «Пигмалионе», Городничий в «Ревизоре» и Фирс в «Вишневом саде». А в 2001 году Гафт поставил в «Современнике» свой первый спектакль по пьесе Сергея Михалкова, основанной на романе Салтыкова-Щедрина. «Современник» был основным, но не единственным театром в биографии актера, его актерская карьера началась с Театра им. Моссовета в 1957 году. Он в разные годы выходил на сцену Московского театра сатиры, Московского драматического театра на Малой Бронной, «Ленкома Марка Захарова».

Но всесоюзную известность актеру принесли, конечно, роли в кино. Дебютом в кинематографе для него стала лента Михаила Ромма «Убийство на улице Данте», где он сыграл эпизодическую роль в 1956 году. А дальше были лакей Брассет в фильме «Здравствуйте, я ваша тетя!», Игорь в мелодраме «Дневной поезд», Геверниц в «Семнадцати мгновениях весны» и, конечно, роли в целой плеяде известнейших фильмов Рязанова. В фильмах этого режиссера он сыграл Сидорина в «Гараже», полковника Ивана Покровского в комедии «О бедном гусаре замолвите слово», Дмитрия Логинова в трагикомедии «Небеса обетованные». Нельзя не вспомнить Гафта в роли Аполлона Сатанеева в комедии «Чародеи» по мотивам повести Стругацких «Понедельник начинается в субботу» в постановке Константина Бромберга, незабываемого Воланда в «Мастере и Маргарите» Юрия Кары, роль присяжного в драме «12 «, поставленной Никитой Михалковым. В списке ролей Гафта более ста любимых зрителем персонажей. 

Но запомнят его не только как известного актера, но и как литератора — писателя, поэта и автора эпиграмм. Как рассказывал сам Гафт, писать эпиграммы его надоумил Олег Ефремов. По рассказам, все началось с эпиграммы о фальшивой ноте, зачитанной как тост на дне рождения одного скрипача, жена которого изменяла ему: «Мне слух раздражала фальшивая нота. Всю жизнь проверял я проклятое ля. Как поздно дошло до меня, идиота, что скрипка в порядке, жена моя…». Гафт выпустил несколько книг со своими произведениями.

По информации ТАСС, Гафта, серьезного болевшего последние годы, похоронят на Троекуровском кладбище 15 декабря, на Аллее актеров. Прощание состоится в театре «Современник».

«У НЕГО БЫЛО ОДНО РЕДКОЕ В СЕГОДНЯШНЕМ ТЕАТРЕ СВОЙСТВО — НЕВЕРОЯТНОЕ СТРЕМЛЕНИЕ К ИДЕАЛУ»

«Гафт был не из тех актеров, который в каждой роли выходил совершенно другим и непохожим, он был актером другой природы, — рассказал „БИЗНЕС Online“ ректор Российского института театрального искусства — ГИТИСа, известный театральный критик Григорий Заславский. — Но это фигура мудрого, ироничного, чуть-чуть отстраненно наблюдающего за всем происходящим персонажа, будь то фильм „Здравствуйте, я ваша тетя!“ или Воланд в старой версии „Мастера и Маргариты“ — разные варианты такого вот героя. И у него было одно редкое в сегодняшнем театре свойство — невероятное стремление к идеалу, перфекционизм, которым он, как не раз жаловалась Волчек, выматывал ее на репетициях, заставляя попробовать еще и еще раз, чтобы добиться идеального звучания и идеального исполнения».

По словам нашего собеседника, кого бы Гафт не играл — Вершинина в «Трех сестрах», профессора Хиггинса или Фирс (с этой ролью он познакомился еще будучи достаточно молодым) —  это всегда были роли, доведенные буквально до совершенства, в которых было пространство для импровизации, но не было для халтуры. «Он был человеком крайностей, и в этом смысле жестких. Работу свою и своих коллег оценивал двумя словами, оба на букву „г“, первое „гениально“, — продолжает Заславский. — И это тоже делало существование с ним на сцене непростым, потому что надо было ему соответствовать. Каким он был киноактером, любой может удостовериться и сегодня, посмотрев, например, „Гараж“, где он блестяще играет — он вообще был рязановским актером. Эльдар Рязанов приглашал его во все свои фильмы с какого-то момента — и вот он сыграл этого потрясающего маленького человека, дорвавшегося до власти, и этой властью с удовольствием безгранично пользующегося».

А знаменитый драматург и режиссер, основатель «Коляда-театра» Николай Коляда и вовсе в разговоре с нашим корреспондентом с трудом сдерживал эмоции. «Ой, Боже, а что говорить, беда пришла, потому что один за другим, как будто, я не знаю, сговорившись, они умирают — и Жванецкий, и Виктюк, и Гафт. Господи, один за другим, открываешь интернет, и страшно становится, — говорит Коляда. — Валентин Иосифович был великий артист, царствие ему небесное, величайший артист. Какое счастье в моей жизни, что я с ним общался, много разговаривал, и он работал в спектаклях, которые я ставил в „Современнике“ по своей пьесе „Уйди-уйди“, Галина Борисовна ставила с ним спектакль по моей пьесе в театре „Современник“, назывался он „Заяц. Love story“, там играла Дорошина, царствие ей небесное, великая артистка».

Однако, по словам Коляды, когда он вспоминает Гафта, то улыбается, потому что это всегда какие-то веселые и радостные разговоры. «Он был человек потрясающего остроумия, невероятно талантливый какой-то во всем, какие-то стихи прекрасные, изумительные, философские он писал, — считает классик уральской драматургии. — Когда он работал на сцене, он был какой-то нервический артист, иногда у него были абсолютно провальные спектакли, а иногда были спектакли такие, когда ты сидел, смотрел в зрительном зале и просто задыхался от счастья, что видишь его, и все. Вот такой он был артист настроения. Очень любила его Галина Борисовна, очень любила и ценила. Но слушайте, я не могу дальше говорить, мне ужасно печально. Я не знаю, плакать хочется. Такие люди уходят невероятные…»

«ЧТО ТАКОЕ ГАФТ? ВРЯД ЛИ КТО ПОЙМЕТ»

С Гафтом в последние годы могли встретиться и зрители в Татарстане. В 2014 году он был участником проекта «Литературный дворик» в Казани. Тогда многим запомнилась эпиграмма на певца Григория Лепса: «Вчера весь вечер слушал Лепса и до сих пор не успокоюсь: он так орал, идя по рельсам, что испугался встречный поезд».

А годом спустя Гафта благодарная публика, включая мэра Нижнекамска Айдара Метшина, ждала на «капустнике» в нижнекамской центральной библиотеке. Гостя из Москвы тогда поразили стили Габдуллы Тукая…

«Когда ты играешь, ты можешь стать другим человеком. Хотя я считаю, что никакие маски не помогут превратиться в другого, — рассказывал тогда Гафт. — Такого не бывает — человек остается один и тот же. Только обстоятельства вынуждают его быть другим. Когда говорят „перевоплотился“, на самом деле человек остается прежним». Московский гость вспоминал и свои работы в фильмах Рязанова: «У Рязанова все связано: политика, жизнь, юмор, противоречия. Рязановские картины чем хороши? Когда их в первый раз смотришь, сразу ищешь недостатки. Потом проходит время, ты недостатки оставляешь в покое и видишь там хорошее. Это как дорогие вина — чем дольше они стоят, тем лучше».

Гафт читал в тот вечер в Нижнекамске очень много стихотворений, которые заняли больше половины всего литературного вечера.

«Я был сражен тобой молодым,

Целуя твои руки, замер при поклоне.

Холодный дождь мне в спину колотил.

Я об одном его просил,

Чтобы только не смывал тепло твоих ладоней.

И дождь молчал, смывал мои грехи.

И в чистый день пришли ко мне стихи,

Как драгоценный плод игры словесной,

Под каждой буквой с подписью небесной.

Лицо к лицу, глаза в глаза,

И тихо вздрагивают плечи.

И нет конца моим стихам,

И нет конца у этой встречи».

На вопрос, а не посвящено ли оно его супруге, актрисе Ольге Остроумовой, ответил уклончиво: «Ольга Михайловна участвует в этих стихах…»

А что касается эпиграмм, то, оказывается писали их и про Гафта, например, Ролан Быков:

«Что такое Гафт?

Может, это шкаф?

Или так не выговаривают МХАТ?

Может, это лай?

Лай сплошных лисиц

В шорохе своих и чужих ресниц.

Что такое Гафт?

Вряд ли кто поймет.

Гафт — это, наверное, факт наоборот».