Московская экскурсия. Как автор «Мэри Поппинс» побывала в СССР

https://leonardo.osnova.io/d92253ec-0e1b-593c-bddc-8b987edf113b/-/preview/1600/-/format/webp/

Памела Линдон Трэверс — писательница, о которой мы знаем не очень много. Она не вела дневников, жила уединенно, и даже ее имя может быть неизвестно тем, кто слышал про героиню ее главного произведения — знаменитую няню–волшебницу. И еще меньше людей, знает, что совсем молодой Памела посетила СССР, чтобы воочию убедиться, куда ведет людей Сталин и коммунизм.

Конец 20–х и начало 30–х годов были для СССР невероятно тяжелыми, и голод и болезни, безработицу и небывалый рост преступности в разных частях страны нужно было тщательно скрывать от всего мира, создавая образ новой сверхдержавы, и прежде всего — от собственных граждан, которые могли вдруг понять, что обещания великой и сытой страны победившего коммунизма на самом деле никто и не планировал претворять в реальность.

Одновременно с этим СССР активно привлекал иностранных гостей — писателей, режиссеров, активистов, которых водили по парадным местам, показывая, как счастливо улыбаются советские люди, как им нравится иметь хоть какую–то работу. Герберт Уэллс, Бернард Шоу — все они восторженно пели оды зарождавшемуся социализму и лично Отцу народов, Сталину, отрицая голод, принудительный труд и начинающиеся репрессии. Коммунистическая Россия на экспорт должна была быть яркой, заводной и выглядеть значительно сильнее той идеологии, что параллельно поднимала свою голову в некоторых странах Западной Европы.

Однако Памела Трэверс, посетившая по собственной инициативе СССР в 1932 году, в эти стройные голоса не влилась. Во–первых, потому что она еще не была всемирно известным автором «Мэри Поппинс» и потому посетила страну в качестве делегации «второго класса», за впечатлениями которой не так активно следили, как за тем же суперзвездным Шоу. Поэтому она и увидела больше. Во–вторых, потому что никогда не причисляла себя к левым (да и правым тоже), поэтому прислушивалась к пропагандистским речам с холодной настороженностью, аккуратно расписывая плюсы и минусы увиденного и услышанного. К слову, писала она о своем путешествии в письмах некоему другу и максимально шифровала места, события и людей, зная, что все ее письма прочитываются и подвергаются цензуре.

О чем книга?
«Московская экскурсия» — это набор дневников и статей, которые Трэверс писала для английского журнала. Имена, места и часть событий в них зашифрованы, поэтому равную часть книжки занимают комментарии переводчика, который искал настоящих героев повествования, с которыми виделась Трэверс.

Кем были те восторженные коммунисты, снимавшие киноагитки и выступавшие на собраниях, с которыми удалось поговорить Памеле? Кого–то удается рассекретить. Эта вторая часть книги не менее интересная, потому что нам удается проследить за судьбой энтузиастов тех лет. Часть из них спустя пару лет арестовали и расстреляли, отправили в лагеря, кого–то вынудили эмигрировать, кто–то спился.

Изучая (по возможности) быт этих людей, Трэверс сталкивается с парадоксом, который удивляет ее больше всего: люди живут, тотально себя ограничивая во во всем — нет горячей воды, нет нормальной еды, нет одежды, работа по 16 часов в сутки, культурный досуг за исключением театра убог либо дорог, и при этом все встреченные ею люди говорят, что довольны социализмом и верят в скорое наступление светлого коммунистического будущего. Любая изнуряющая работа для них — не ежедневная обязанность, а привилегия, каждый построенный детский сад, роддом или электростанция или другая обыденная вещь, к которой Трэверс привыкла в Англии, вызывает у советских людей неподдельный восторг. При этом люди на улицах хмуры, неприветливы, согбенны под тяжестью труда и горя.

Трэверс делает вывод, что перед ней не настоящая страна, а мастерски разыгрываемый перед иностранцами спектакль, а настоящая Россия лежит глубже. Она ехала в СССР в надежде увидеть не только новое государственное устройство, которое восхваляли посетившие СССР западные деятели, но прежде всего — новое революционное искусство, гремевшее по миру. Именно в нем она находит ответ, почему манипуляции большевиков массовым сознанием смогли изменить огромную страну.

Памела попадает на постановку «Гамлета» (в примечаниях подробно разбирается этот культовый для того времени спектакль), не зная ни имени режиссера, ни формата. И приходит в восторг — впервые за много дней она видит искренность в том, что делают люди:

«Сидя в русском театре, начинаешь понимать, как Советскому государству удалось довести страну до крайности: добавьте к природной склонности к актерству непрекращающуюся пропаганду и бесконечные плакаты, и вы сможете приручить человека к нынешнему режиму. Афиши, громкоговорители и личная склонность все превращать в театр способны убедить любого, что он играет ведущую роль в большевистском пышном спектакле».

В «Московской экскурсии» вы не найдете презрения к русским, как, например, у Астольфа де Кюстина в «России 1839–го года». Это легкие, слегка ироничные заметки о том, что видела лично Памела, что ей говорили и что показывали. Это великолепный документ времен той эпохи, которая до сих пор (а книгу перевели только в 2016!) скрыта под слоем восторженной пропаганды, чьи идеи активно берутся на вооружение и сегодня.

Ну а это мой любимый отрывок.

««Самое счастливое место, которое я видела в России – это московская тюрьма. Живи я в России, меня туда бы как магнитом тянуло. После получасового статистического отчета – «от пяти до десяти лет за убийство; на время уборки урожая заключённых выпускают из тюрьмы под честное слово; в России преступность ниже, чем где–либо в мире, и т. д.» – директор пустил нас к заключённым. Никто из них не был заперт, одни лежали на койках (в четыре яруса под самый потолок, как в кубрике на корабле, стены украшены вырезками из газет и неизменными портретами Ленина и Сталина), другие расхаживали туда–сюда, не выпуская из рук свои матрацы, а некоторые вообще бездельничали. Несмотря на грязь и невзрачность обстановки, лица заключённых сияли радостью.

Антиобщественный поступок, который привёл этих людей за решётку, стал для них глотком свободы, позволив вырваться из общей массы. Проявление индивидуальной воли, видимо, воспринимается в России так же, как приступ запоя на Западе: это огонь, который очищает.

Написал Поехавший ???? mALENKII на mockba.d3.ru / комментировать