Как главному архитектору Священного Синода доверили мавзолей Ульянова
Государственная Третьяковская галерея встречает гостей выставкой творческого наследия архитектора Алексея Викторовича Щусева. За его плечами – и проектирование православных комплексов, и слава «ярчайшего представителя неорусского стиля», и репутация «создателя музеев», и работа в Средней Азии, и… возведение Мавзолея В.И.Ленина.
Как же удалось самому плодовитому, самому неоднозначному и самому титулованному отечественному архитектору (и некогда главному архитектору Священного Синода) совместить в своем творчестве и церкви в Кишеневе, и станции советского метро?
АРХИТЕКТОР ОТ… И ДЛЯ БОГА
Алексей Викторович Щусев родился в Кишеневе, в семье дворянского происхождения. Отец его был надворным смотрителем, занимался благотворительными учреждениями. Щусев с детства мечтал связать жизнь с искусством, с ранних лет много и хорошо рисовал. В Санкт-Петербурге в Высшем художественном училище при Императорской Академии художеств его учителями были Репин и Бенуа, а первой работой – надгробие генерала Д. П. Шубина-Поздеева. Биографы утверждают, что молодой человек без рекомендаций и посредников напрямую явился к безутешной вдове с эскизом – и вдова осталась довольна.
После окончания академии Щусеев, за отличную учебу получивший стипендию на заграничную поездку, отправился в путешествие по Европе и Средней Азии, откуда привез множество самых разнообразных впечатлений, зарисовок и планов. Несмотря на прекрасные результаты обучения и некоторый профессиональный «багаж», он столкнулся с трудностями в поиске работы. Связи и поддержка знакомых привели его в сферу реставрации – Щусев действительно заинтересовался старинной храмовой архитектурой и религиозной живописью. Он даже поступил на службу в канцелярию Священного Синода и со временем стал его официальным архитектором. Как реставратор, в 1910 году он получил звание академика.
До 1913 года Щусев занимался почти исключительно церковным строительством, и самый известный пример его работ — Собор Покрова в Марфо-Мариинской обители. В то время его интересовало воплощение традиций русского каменного зодчества в новом прочтении, получившее название национального романтизма. Он жил и работал в Петербурге, выполняя заказы местных меценатов, однако принимал участие в строительстве культовых сооружений за пределами города и даже страны. В 1913 году Щусев взялся за первый крупный проект «светской» постройки – здание Казанского вокзала в Москве.
«ВОРОТА МОСКВЫ»
Казанский вокзал возводился три десятилетия. Постоянно что-то мешало – то Первая мировая война, то революция, то гражданская война. Но бросить этот проект Щусев не мог. Вокзал, вершина национально-романтического периода его творчества, должен был стать прекрасными «воротами Москвы», но ждать этого пришлось очень долго. Тем не менее, эскиз этого сооружения висел над столом… Лаврентия Берии, кстати, имевшего архитектурное образование.
АНТИРЕВОЛЮЦИОННЫЕ НАСТРОЕНИЯ И МАВЗОЛЕЙ
Щусев, в отличие от многих представителей «старой» России, не покинул страну после революции. Более того, он работал много и успешно – проектировал музеи, театры, гостиницы в Москве, Батуми, Тбилиси, Бухаресте, занимался градостроительным проектированием… за исключением одного непродолжительного периода в конце тридцатых.
В 1924 году Алексей Викторович создал, пожалуй, самый необычный и самый известный проект – усыпальницу В.И.Ленина. На разработку ему было дано всего несколько часов, и Щусев вспомнил путешествия своей молодости и впечатления от архитектуры прошлых веков. Его вдохновили не только египетские гробницы, но и археологические данные о древнем городе Троя.
В таком же сдержанно-геометричном (фактически конструктивистском) духе построено им здание Наркомзема.
Дом Наркомзема.
Санаторий в Новой Мцесте.
Успешное строительство Мавзолея неплохо защищало Щусева от подозрений и преследований, но не всегда. В конце двадцатых Щусев занимал должность директора, затем главного архитектора Третьяковской галереи.
Впрочем, еще в 1918 году он вошел в число архитекторов, работавших над проектом «Новой Москвы», но вызвал неудовольствие властей своим стремлением сохранить исторический центр нетронутым.
Неудачной оказалась и его работа в середине тридцатых годов с соавторами проекта гостиницы «Москва», молодыми архитекторами-конструктивистами – он нещадно критиковал их подход к строительству, они громко заявили о краже их проекта (так Щусев потерял место в правлении Союза архитекторов) – но только тогда, когда у Щусева уже возник конфликт с крупными чинами.
Гостиница Москва.
В 1937 году Щусев публично разругался с Молотовым. Он потерял все государственные заказы, был лишен мастерской и год жил без работы. Примерно в это же время был арестован художник Михаил Нестеров и, вероятно, Щусев имел продолжительный разговор с Лаврентием Берией… о многом. Нестерова отпустили, Щусев вернулся к проекту гостиницы «Москва» (а вот его молодые коллеги, наоборот, были отстранены от строительства) и продолжил заниматься крупными заказами.
Здание Академии наук СССР в Москве. Эскиз.
Возможно, дело было в том, что правительству требовались действительно подготовленные архитекторы с большим и разнообразным опытом, а таких в СССР оставалось не так уж много. А может быть, причиной послужил эскиз Казанского собора, которым любовался вечерами Берия. Работы Щусева были удостоены Сталинских премий, а сам он получил Орден Ленина.
НЕОРУССКОЕ МЕТРО
Щусев с его любовью к классическим формам отлично адаптировался к требованиям сталинского ампира. Но в одном из последних проектов все же сумел вернуться к своей юношеской любви – неорусскому стилю. Он спроектировал станцию метро Комсомольская, по концепции посвященную борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. Колорит и декор станции несут на себе след региональных вариантов барокко.
Исторический облик здания на Лубянке.
Современный вид здания на Лубянке.
За проект станции Щусев получил Сталинскую премию – уже посмертно. И уже после его смерти был закончен проект, который утверждал лично все тот же Берия – реконструкция дома НКВД на Лубянской площади, легендарная «Лубянка».