Сто лет любви. Директор краевого театра драмы – о спектаклях и «закулисье»

Алтайский краевой театр драмы имени В. М. Шукшина 27 ноября отмечает столетний юбилей. А 21 октября исполнилось десять лет, как им руководит Любовь Березина. В интервью корреспонденту «АиФ-Алтай» директор рассказала о том, чем живет театр и почему она готова потратить большие деньги на туфельки.

«А пойдем на «Интуицию»

Арина Колокольцева, «АиФ –Алтай»: Любовь Михайловна, сто лет для театра – это много или мало?

Любовь Березина: Мало, конечно, я всегда повторяю фразу: «Наши первые сто лет».

– Как вы будете отмечать юбилей?

– Мы уже целый год празднуем. Большим событием стали обменные гастроли с Театром Вахтангова, на днях открыли успешную выставку, рассказали, какие спектакли у нас есть, как они создаются. Мы можем гордиться, что и костюмы, и декорации создаем сами, у нас целый мини-завод. А 27 ноября в 15.00 будет праздничная церемония, которая, надеюсь, порадует и актеров, и зрителей.

– Сейчас тяжелое время, пандемия. Согласны ли вы с тем, что в любое время хочется хлеба и зрелищ?

– Согласна. Залы, куда дозволено пускать 50 процентов, у нас, слава богу, заполняются. Востребована Пушкинская карта, по которой молодым людям от 14 до 22 лет можно посещать культурные мероприятия.

– Какой спектакль вы считаете самой удачной постановкой за последние годы?

– Их несколько. Но на первом месте – «Интуиция». Специально для нас пьесу написал Александр Цыпкин, Константин Хабенский с Данилом Чащиным поставили спектакль. Успех у зрителя огромный. Одна приятельница недавно поделилась историей. У нее муж в театр ходил от силы два раза в жизни в школьные годы. А тут заявил: «Пойдем на «Интуицию», что-то в городе про нее много говорят». Пришли после спектакля, сели за стол, налил 50 грамм и так задумчиво произнес: «Надо еще сходить».

Константин Юрьевич Хабенский, кстати, после каждого спектакля спрашивает меня: «Любовь Михайловна, как прошел спектакль, держит ли постановка форму или нет, надо ли что-то поменять?» И это при его-то занятости! Для меня просто потрясение, какая ответственность у человека.

– А когда общались здесь, были моменты, которые потрясли?

– Да. Актеры были в восторге от работы с ним. Никакой звездности, очень интеллигентно, тактично, по-дружески общался. Константин Юрьевич каждому поставил роль.

Когда спектакль отменяется

– Бывало, что в пандемию кто-то заболел из актеров?

– Бывало и не только в пандемию. Когда главная героиня спектакля «Непрощенная» сломала ногу, мы вынуждены были отменять спектакли на несколько месяцев. Если роли менее значимые, тогда звоним режиссеру, спрашиваем, можно ли на нее другого.

– Во сколько обходится постановка спектакля?

– По-разному. Мы – рекордсмены по дешевым постановкам. Когда мне говорят: «Если у меня не будет 10 миллионов, я спектакль ставить не буду», отказываемся. Нет у нас таких сумм. Укладываемся в миллион-полтора, иногда – в два. Торгуемся, как на базаре. Режиссер говорит цену, я делаю скорбное лицо: «Мы так далеко от центра страны, средств нет» и так далее. В основном, сторговываемся. Обходимся теми деньгами, которые получаем от зрителей. Стараюсь максимально выполнить все требования режиссера при этом. Если говорят: «Нужен такой-то линолеум, сетка из Италии и т. д. Стараюсь приобрести, чтобы потом мне не сказали: вот линолеума не было, сетки – тоже, и спектакль не получился.

– Были ли у вас разборки, связанные с авторским правом?

– С авторами всегда можно договориться, а вот с наследниками сложнее... У нас есть спектакль по Михаилу Булгакову «Театральный роман». Наследник – племянник приемного сына последней жены Булгакова – потребовал недавно 200 тысяч рублей. До этого мы с ним договаривались на постановку, заплатили. И вот новое требование. Но спектакль идет на экспериментальной сцене. Загрузка – 90 человек, билеты по 350 рублей. Пытались поговорить о процентах от спектакля, хотели увеличить их до 15, но он требует: «Давайте сейчас 200 тысяч». Поэтому, к сожалению, будем снимать его с репертуара...

Актерские приметы

– Есть ли у вас спектакЛи-долгожители?

– Да. Когда пришла работать, у театра было 10 миллионов долга. И тогда я попросила режиссера, которого мне порекомендовали, чтобы сделал спектакль буквально из трех палок и двух досок, из костюмов уже имеющихся. Так появился спектакль «Ретро», который и сейчас идет и пользуется неизменным успехом.

– Интересно, в чем секрет?

– Думаю в самой пьесе, в первую очередь.

– Есть ли молодые талантливые актеры?

– Есть, и это большое счастье. В преддверии юбилейного года я приглашала критиков специально для того, чтобы понять, на каком мы уровне, есть ли будущее. А то мы сами себе нравимся, вдруг это самообман. И все они в один голос сказали: «Какие у вас талантливые артисты!»

– Не рвутся ли молодые на подмостки Голливуда?

– Они умные. Есть примеры, когда наши талантливые актеры уезжали в столицу и терялись. А здесь у ребят наших и слава, и зарплату мы теперь можем приличную выплачивать.

– Существуют ли в театре суеверия, приметы?

– Да. К примеру, если актер начинает работать с ролью и лист падает, то репетирующий летит камнем вниз, есть примета: нужно посидеть на этом листе. У администраторов – свои суеверия. Говорят: «Не дай Бог, в театре щелкают семечки, денег не будет». Есть замечательный ритуал: актеры у нас собираются перед спектаклем на втором этаже, берутся за руки, кричат особые слова, и тогда спектакль идет как по-накатанной.

О Карлине, Шукшине и дамах в туфельках

– Директор – это творческая профессия?

– По большому счету, да. Директор должен быть и психологом, и педагогом, и прочее. Для того, чтобы выстроить взаимоотношения между всеми службами, необходимо иметь определенные навыки. Перед тем как я 10 лет назад пришла сюда, были акции, демонстрации, бурление. До этого работала в Норильске, думала, только один может быть любимый театр, другого не дано. Но, видимо, судьба. Помню, меня пригласил Александр Богданович Карлин, начал тактично спрашивать о театре. Ходите ли, что смотрели. Я сказала, что Театр драмы в Барнауле очень кровожадный, одного режиссера съели, другого, одного директора, другого, и я не завидую человеку, который туда придет. На что он мне сказал: «Ну, вот вы туда и пойдете». Через четыре месяца я возглавила театр. И, оглядываясь назад, могу сказать, что мне не стыдно ни за один свой поступок за эти десять лет.

– Как вы справляетесь со стрессами?

– Иногда закрываюсь в кабинете, беру томик Шукшина и открываю наугад. Он меня успокаивает, сама удивляюсь. Когда его читаю, вспоминаю истории про деревню, папа был такой же деревенский парень, как герои Василия Макаровича.

– Какой самый первый спектакль вы в детстве посмотрели?

– Это был Театр кукол. Еще родители любили Музкомедию и часто брали меня с собой. Это был праздник. Мы ехали в Барнаул из Новоалтайска на электричке, в театре шли в буфет, где я пила лимонад, потом – в зал, где были нарядные люди, дамы в туфельках.

– Могли бы вы потратить большую сумму денег на туфельки для себя?

– Да. Именно на туфельки, не на сапоги. Мне очень нравятся дамы, которые, собираясь в театр, надевают шикарные платья, лучшие украшения. Сейчас другое время – и в джинсах, и в сапогах зрители приходят, но женщины в туфельках всегда в зале есть.

– Какими вы видите следующие десять лет театра?

– Мы открыли экспериментальную сцену, будем ставить пьесы современных драматургов, искать новые подходы. Надеюсь, что следующие и десять, и сто лет зритель нас также будет любить.