А нас-то за що: почему оппозиция не согласна с российским следствием
На Алексея Анатольевича Навального и соратников возбуждено очередное уголовное дело. На этот раз революционеру и борцу вменяют экстремизм. А в частности - создание и руководство экстремистским сообществом, которым суд признал «Фонд борьбы с коррупцией» (признанный в России иноагентом).
Надо ли говорить, что в социальных сетях стоит страшный вой: свободолюбивые граждане привычно бормочут про кровавый режим и ущемление свобод.
Но давайте разбираться – какой именно состав увидело следствие. Вменяется Алексею Анатольевичу часть первая 282.1 УК. А именно – создание сообществ с целью осуществления экстремистской деятельности, направленной на изменение основ конституционного строя в Российской Федерации, подрыва общественной безопасности и государственной целостности Российской Федерации.
Я читаю и не могу понять: а что, собственно, не так?
Все эти годы Навальный с соратниками призывали к посадке цветов? Раздавали на улицах карамельки? И с этими целями создали что-то в районе десяти фондов и коммерческих организаций, я про «Штабы Навального» сейчас говорю?
Или, может студентов и школьников выводил на улицы кто-то неведомый, крича невнятное про люстрации? Повторю: студентов и школьников. То есть самые психически подвижные и несколько интеллектуально ослабленные слои населения.
По-другому скажу. Если я сегодня создам организацию «Штабы Дегтеревой» и начну активно призывать на улицы молодежь и подростков, чтобы «кровавая власть», наконец, ушла, а над Россией воцарилась справедливая и светлолицая я – вероятнее всего, меня станут судить за экстремизм.
Причем, не только в России, но и в любой стране мира, где основная часть населения уже слезла с пальмы и покинула пещеру.
И в чем тогда заключается претензия наших либералов – никак не могу объять умом. В том, что силовики исполняют закон?
Извините, пожалуйста, дорогие либералы, но если завтра в моей стране силовики перестанут исполнять закон – я соберу все ценное в косметичку и уеду куда подальше.
В том, что у нас такой плохой закон? Так это известное дело. У нас закон хороший только тогда, когда он работает против государственников – считают лучшие люди страны. А когда он против либералов – тогда ужасный.
Вот эта самая идея, идея избирательного правосудия, меня, признаться больше всего и гнетет в нынешней риторике.
Да, меня раздражают призывы к революции – последнее, чего я желаю своей стране, это насильственного свержения власти, и чтобы Бабченко приехал на Абрамсе.
Но раздражают не настолько, как высокомерное возмущение нашей интеллигенции через губу, где в одном предложении встречаются слова «справедливость и закон», а в следующем сразу – «свободу Навальному».
Я уже когда-то писала и повторю вновь: я посмотрела несколько расследований Алексей Анатольевича Навального и глубоко убеждена: все они построены по принципу передачи по «Рен-ТВ» про НЛО.
Человек с критическим мышлением выключит, поморщившись, а кто-то невротичный, с расшатанной психикой, не просто досмотрит – примет на веру. А еще лучше – за руководство к действию.
Недаром основная аудитория «жертвы режима» - молодежь и подростки. И с чисто человеческой точки зрения здесь у меня включается одна эмоция. Когда взрослый дядя выводит детей под дубинки ОМОНа, преследуя свои политические цели, этот дядя – преступник, насколько спорной ни была бы статья об экстремизме. И его, как и любого преступника, надо судить. Даже если руководствовался он самыми светлыми целями.
А всех, кто его сейчас поддерживает, без львиной доли иронии просто воспринимать невозможно. Будто с каждой страницы свободолюбца звучит недоуменное: «А нас-то за що»?
И мне есть, что ответить. Но я, пожалуй, не буду.
Мария Дегтерева