«Не наш человек»: почему имя ставропольского краеведа Прозрителева пытались предать забвению

16 марта исполнилось 175 лет со дня рождения Григория Прозрителева, имя которого сегодня носит краеведческий музей в Ставрополе. Каким он был, узнала «Победа26».

Сын жандарма и потомок мушкетёра  Родовые корни Григория Прозрителева были прочно связаны с Кавказом задолго до его рождения. Один из предков учёного служил в Кавказском мушкетёрском полку на территории Грузии ещё в конце XVIII века, а выйдя в отставку, поселился в Ставрополе. Отец Григория Прозрителева служил в жандармерии, аналоге современной Росгвардии, а сам будущий краевед избрал гражданскую работу. Он окончил юридический факультет Московского университета. И возможно, сделал бы неплохую карьеру в сфере правоведения, но в дело вмешались романтика и революционные настроения второй половины XIX столетия. Григорий увлёкся народничеством, которое ставило своей задачей просвещение широких масс россиян и влюбился в активистку народовольческого движения Александру Можарову. К тому времени она официально была замужем, но оставила семью ради революционных идей. «Она из центральной России, у неё была семья, дети. Муж-помещик, имел дворянское звание, то есть, всё у неё было благополучно, но она вдруг со всем этим порывает, переезжает в столицу и начинает активно участвовать в народническом движении»,  — рассказывает директор Ставропольского государственного музея-заповедника имени Г. Н. Прозрителева и Г. К. Праве Николай Охонько. Григорий и Александра Можарова вступили в гражданский брак и уехали на Ставрополье, где в станице Старопавловской стали учительствовать, живя по подложным документам, соблюдая конспирацию. Методы конспиративной работы Прозрителев подсмотрел у одной из сектантских общин. Учёного уже тогда живо интересовало краеведение, но пригодились и такие специфические знания, чтобы скрываться от полиции. Позднее, как рассказывает Николай Охонько, часть собранного Прозрителевым в это время материала под своим именем опубликовал ставропольский журналист Яков Абрамов, за что получил пощечину от настоящего автора. Сохранил сокровища калмыков В 1881 году после убийства Александра II Григорий Прозрителев порывает с народовольцами. А через несколько лет устраивается в Ставрополе на службу в суд в качестве присяжного поверенного, который вёл дела инородцев. «Он начал собирать данные об их жизни, быте, этнографию, прекрасные материалы, которые до сих пор мы используем, написал книгу о калмыках, а они жили на территории Большедербетовского улуса, он входил в состав Ставропольской губернии. За свои труды Прозрителев уже в советские годы стал почётным жителем этого улуса. Он пользовался большим доверием у калмыков»,  — рассказывает Николай Охонько. Калмыки настолько уважали Прозрителева, что отдали ему предметы культа, которые учёный сохранил. Сегодня их можно увидеть в экспозиции музея в Ставрополе. В 1884 году учёный вместе с коллегой-юристом Дмитрием Евсеевым начал издаваться первую в регионе частную газету «Северный Кавказ». При этом Прозрителев сам стал автором материалов. «На раннем этапе он описывал быт Ставрополя. Например, ставит вопрос о том, что в Ставрополе много бродячих собак — это проблема, он сам, видимо, с этим сталкивался. Очень много писал рецензий на театральные постановки. Был большим поклонником театра и много об этом писал, делал обзоры новых книг»,  — перечисляет Николай Охонько. Григорий Прозрителев был видным общественником. По подсчётам Николая Охонько, учёный состоял в более чем 30 различных обществах — от собрания защитников животных до общества трезвости. Прозрителев даже получил серебряную медаль от зоозащитников за изобретение устройства, которое защищало лошадь от травм во время спуска телеги под гору. Благодаря знакомству с участником Кавказской войны, историком казачества генералом Иваном Попко, который, будучи председателем Дворянского собрания, собирал и хранил у себя многие архивные материалы, Прозрителев увлёкся историей, и она стала делом его жизни.  В окружении каменных баб Идея о создании в Ставрополе музея пришла к Прозрителеву ещё в конце XIX века. Вместе с педагогом Иваном Кувшинским, который был инициатором строительства Ставропольской железной дороги, они ещё в 1897 году организовали выставку — прообраз будущего музея. В 1903 году в газете «Северный Кавказ» Прозрителев поставил вопрос о необходимости открытия музея. По его инициативе в феврале 1905 года прошло заседание губернского статистического комитета, который решил основать губернский музей. Также Григорий Прозрителев стал инициатором создания учёной архивной комиссии. «Она занималась сбором, сохранением архивов, а музей — сбором и сохранением материальной культуры. Они даже находились в одном здании, под одной крышей. Сегодня это улица Советская, д. 5. Тогда это было одно из зданий губернского присутствия: там был и музей, и архивная комиссия, а во дворе была выставлена экспозиция с каменными бабами»,  — делится Николай Охонько. В одно время с Прозрителевым в Ставрополе жил другой общественный деятель — Георгий Праве. Он перебрался на юг по рекомендации врачей и служил в одном из банков нотариусом. Одновременно его избрали гласным городской думы, он же основал городской музей наглядных пособий. Праве передал в дар городу свою научную библиотеку. После Октябрьской революции Георгий Праве стал депутатом Ставропольского горсовета. А незадолго до этого — в феврале 1917 года — его избрали почётным гражданином Ставрополя. Прозрителев получил такое звание посмертно много десятилетий спустя. Революцию считал трагедией Когда-то порвав с революционным движением, Григорий Прозрителев не смог принять его ни в 1905, ни в 1917 году. Он стал одним из участников митинга, который проходил на центральной городской площади, когда в Ставрополе готовились погромы. Представители интеллигенции пытались направить энергию агрессивно настроенных людей в конструктивное русло. «Прозрителев поднимается на трибуну, а погода плохая, идёт дождь. Он снимает шапку и начинает говорить, и тут все погромщики вдруг начинают ему кричать: "Зачем ты шапку снял, дождь идёт!". Это произвело перелом в настроении толпы, потом ещё кто-то выступал, но толпа рассеялась. Из них небольшая группа налетела только на помост и разгромила его, на этом революционные потрясения в Ставрополе закончились»,  — описывает события 1905 года Николай Охонько. Гораздо хуже ситуация в стране была после Октябрьской революции, в период Гражданской войны. В то время Григорий Прозрителев приветствовал деникинцев, которые на время захватили город. Тогда он опубликовал в газете статью «Перед грозным концом». «Да, мы стоим перед грозным концом той великой трагедии, которая создана большевиками и так развязана, разыграна Лениным, Троцким, их сподвижниками, а мир ждал покоя. Рабочий, изнурённый трудом, мечтал облегчить свою долю, вздохнуть полной грудью. Но где же те золотые слова, в которые он верил, где сладкие грёзы блаженства, где мечты хлебороба быть свободным?»  — восклицает Прозрителев. Много лет спустя учёному припомнят неприятие новой власти. Но случится это уже после его смерти. Экспонаты растеряли по дороге Советская власть решила, что два музея для одного города — это роскошь и городской и губернский музеи объединили. Исполнили это решение настолько топорно, что часть коллекции была утрачена при перевозке на телегах. Экспонаты просто сваливали в кучу и отправляли в дорогу. «Прозрителева сделали председателем Совета объединённого музея, зал археологии и этнографии назвали его именем. Музей получил большой ущерб: многое было потеряно, разрушено, но всё же сохранился»,  — объясняет Охонько. В 1920-е годы музею приходилось нелегко.    «После гражданской войны в Ставрополе были расквартированы воинские части, одну из которых разместили в музее. Красноармейцы эти каменные изваяния, которые стоят у сейчас у входа в музей, назвали идолами царского режима и начали их разбивать и бросать в колодец. Страшно возмущённый Прозрителев написал жене Троцкого, которая тогда курировала культуру. Но об ответе ничего не известно. Возможно, его и не было», —  рассказывает директор музея. Григорий Продолжил работать над написанием научных трудов и пополнением коллекции  музея до преклонного возраста. Он скончался в 1933 году в возрасте 84 лет. Прозрителев или Праве? После смерти Прозрителева его имя и труды не получили достойного признания. А к концу 1960-х годов об учёном практически забыли. Даже основанный им музей в 1970 году получил имя Георгия Праве. Причину забвения молодому исследователю Николаю Охонько в 1980-х объяснили бывший директор музея и секретарь парторганизации. «Они мне сказали — это не наш человек. Вот на нём было такое клеймо, а на Праве не было. Когда я поставил вопрос о том, что несправедливо, что музей носит имя одного Георгия Праве. Тогда решили оставить два имени, но возникла дискуссия: чьё поставить первым», — вспоминает Николай Охонько. В спорах победил аргумент, что губернский музей был краеведческим по своему профилю. И эти традиции продолжает современное учреждение культуры. Поэтому имя Григория Прозрителева заняло первое место. Наследие и наследники Николай Охонько занялся увековечиванием памяти Григория Прозрителева в конце 1980-х. Появились публикации в прессе. После одной их таких статей к Охонько обратился внук учёного. Выяснилось, что Прозрителевы продолжили традицию воинской службы, и внук носил звание капитана первого ранга, а правнук стал генерал-майором. Вместе с потомками учёного Николай Охонько обсудил, как лучше увековечить память Прозрителева. «Прозрителеву присвоили звание почётного гражданина Ставрополя: стелу открыли, присвоили имя музею, он почётный житель Калмыкии, учреждены прозрителевские чтения», — делится Николай Охонько. «Победа26», говорит директор музея, первое СМИ, которое заинтересовалось вопросом 175-летия Григория Прозрителева. В музее же рассчитывают начать празднование юбилея в середине года, чтобы это событие плавно перетекло в другое, не менее важное — 120-летие со дня основания музея, которое будут отмечать в 2025 году. «Юбилей мы отметим, наверное, скромно, потому что у нас были задумки не просто продекларировать это событие. Например, нас очень беспокоит освоение  музейного дворика  — возможности здания нашего музея и филиалов исчерпаны, и развитие может быть только в сторону дворика. Вот если его музеифицировать и сделать частью музея, это было бы здорово»,  — говорит Николай Охонько.