Для матери Фамари (Марджановой) все люди были «детки мои любимые»
Рядом с матерью Фамарью «умолкало всякое уныние». Грузинская красавица-княжна, рано потерявшая любимых отца и мать, становится монахиней, схимницей и исповедницей. Память 23 июня
Запись Для матери Фамари (Марджановой) все люди были «детки мои любимые» впервые появилась Милосердие.ru.
Схиигумения Фамарь. Фрагмент картины П. Д. Корина «Реквием. Русь уходящая». Изображение с сайта drevo-info.ru
Разве можно жить прошлым, если Бог дает новое
Княжна Тамара (преподобноисповедница Фамарь) родилась в Грузии, в княжеской семье, в 1868 году. Росла в любви, роскоши и изобилии.
Отец, князь Александр, умер, когда Тамара была ребенком. Многочисленная родня помогала во всем матери Тамары, ставшей для княжны самым дорогим человеком.
В юности княжна Тамара серьезно увлеклась музыкой, готовилась к поступлению в консерваторию Санкт-Петербурга, в чем ее горячо поддерживала мать. Замужество девушка решила оставить на потом, несмотря на множество поклонников, привлеченных ее яркой красотой.
Неожиданная смерть любимой матери, когда княжне едва исполнилось двадцать, полностью меняет беззаботное душевное состояние девушки.
Бессонные ночи в слезах, молитвы об упокоении маминой души приносили вопросы – почему ушла мама? Что же такое человек? Для чего живет, почему умирает?
Тетушки, дяди, братья и сестры старались утешить Тамару и развлечь. Летом Тамара с молодыми родственниками поехала в гости к тетушке, которая жила недалеко от монастыря в городе Бодбе. Молодые люди захотели посмотреть недавно основанный монастырь. Приехали в будний день, зашли в храм. Шло вечернее богослужение. Игумения монастыря читала канон, сестры пели. Все, кроме Тамары, постояли пару минут и вышли.
Тамара же, как потом она расскажет, ощутила здесь что-то очень близкое ее духу, то, что она давно искала, но не могла ясно объяснить. Когда богослужение закончилось, юная княжна подошла к игуменье и сказала, что чувствует в себе призвание остаться в этом монастыре. Игуменья ответила, что это очень хорошее желание, но и большая ответственность.
Разговор услышал двоюродный брат Тамары и рассказал родным, что сестра собралась в монастырь. А дальше началось хрестоматийное: молодежь задразнила (нежно) «монашенкой», дяди и тети просили одуматься, «не губить свою молодость» и предложили многие развлечения, особенно музыкальные, зная, как глубоко Тамара любила музыку.
Княжна видела искреннюю заботу родных и была им благодарна, но, ходя по концертам и гостям, только убеждалась — нет, это уже прошлое, и оно больше не дает, чем жить.
А в монастыре она ощутила, что жизнь может продолжиться, но уже по иному. Это очень тяжело было передать словами, донести до светских людей, которыми были ее родные. Они спрашивали – Тамара отвечала – они не понимали.
А в лице игуменьи Тамара увидела «продолжение матери», той, с которой можно было откровенно делиться всем, что есть на душе, той, которой не нужно «объяснять», что же с ней происходит. И, когда княжну Тамару приглашали на концерт или в театр, ее руки потихоньку перебирали четки.
Наконец — опять хрестоматийно и совершенно правдиво — после многих бесполезных уговоров отпустить ее в монастырь, Тамара решилась бежать из дома.
Игумения приняла Тамару как родную дочь, и теперь счастье девушки омрачало лишь ожидание гнева родных. В скором времени тетушки приехали за племянницей. Они просили игумению убедить девушку возвратиться домой, но получилось наоборот: игумения убедила тетушек оставить Тамару в покое.
Вскоре Тамара приняла постриг с именем Ювеналии, как у игуменьи. Во время пострига над головой Тамары кружил белый голубь.
Мать Ювеналия и вел. кн. Елизавета Федоровна
Мать Ювеналия. Фото начала ХХ века с сайта wikipedia.org
В 1902 году игумению Ювеналию перевели в Москву, а 34-летнюю монахиню-тезку назначили на ее место Бодбийского монастыря святой Нины с тремя сотнями монахинь.
Мать Ювеналия очень скучала по своей духовной матери, и в этот тяжелый период молодую игумению поддержал отец Иоанн Кронштадтский.
Через три года в Грузии начались гражданские смуты. Горцы-революционеры грабили и убивали крестьян, разоряли их дома. Крестьян приютили в монастыре святой Нины, о чем распорядилась настоятельница, мать Ювеналия (Марджанова).
Горцы-революционеры грозили княжне-игуменье смертью, если она не перестанет помогать крестьянам. Та не перестала.
Заботясь о безопасности игумении, церковное начальство в 1905 году перевело ее в Москву. Мать Ювеналия стала настоятельницей Покровской общины сестер (при Покровском монастыре). Сестры ухаживали за больными и ранеными, вместе молились.
В то время игумения Ювеналия познакомилась с княгиней Елизаветой Федоровной, только что потерявшей мужа. Судьбы обеих в главном оказались похожи: ранние потери в семье, осознание краткости земной жизни, устремленность к вечному, жаление людей.
Обе они создали женские общины милосердия. Известно, что мать Ювеналия и великая княгиня Елизавета Федоровна помногу общались и молились друг за друга.
В 1909 году в. Кн. Елизавета Федоровна основала Марфо-Мариинскую общину милосердия. А в 1910 году игуменьей Ювеналией (Марджановой) было начато строительство Серафимо-Знаменского скита. Всего за два года удалось завершить строительные работы. Духовным руководителем стал епископ Арсений (Жадановский), в 1915 году постригший мать Ювеналию в великую схиму с именем Фамарь.
«Вот, пожалел меня Господь»
Кельи Серафимо-Знаменского скита. Фото с сайта drevo-info.ru
Серафимо-Знаменский скит просуществовал 12 лет, но успел собрать близких по духу людей, помочь нуждающимся, терявшим веру и в Бога, и в человека. После революции скит стал убежищем для гонимых епископов и священников. В 1924 году по приказу советской власти он был разрушен.
До закрытия Марфо-Мариинской обители мать Фамарь некоторое время жила там. Но в обитель постоянно приходили с проверками, оставаться было небезопасно.
Мать Фамарь ходила по деревням и просила помощи. Добрые люди в селе Перхушково позволили ей жить в небольшом домике.
Как только бывшая княжна обрела крышу нал головой, сразу пригласила к себе сестер из разрушенного скита и священника. Очень быстро в небольшой общине возобновился монашеский образ жизни.
Не хватало ни еды, ни дров, ни самого необходимого, но было счастье совместной жизни ради Бога.
Чтобы поддерживать себя и не просить помощи, монахини шили одеяла и игрушки.
Схиигумения пользовалась большим авторитетом у местных жителей, к ней даже в те, уже советские времена, приезжали из разных мест России. У матери Фамари всегда находились слова утешения, ободрения, надежды. Рядом с ней в любом положении находился смысл и свет. Благодарные люди оставляли ей пожертвования, а она раздавала их беднякам.
В 1931 году схиигумению Фамарь и нескольких сестер арестовали. В заключении с сестрами в камере были «политические» и уголовники. Часто поднимался шум, ругань, перепалки. Схиигумения тихо просила уголовниц успокоиться, и они замолкали. Свои передачи мать Фамарь делила на всех сокамерниц, и они были ей признательны.
После суда схиигумению Фамарь сослали в поселок Усть-Уду на Ангаре, за двести верст от Иркутска. В ссылке бывшая княжна, мать игуменья вместе с послушницей Нюшей жила в углу небольшой крестьянской избы, в котором жили хозяин и его сын Ваня. Но хозяева были очень добры к пожилой монахине, а она за них молилась, делилась воспоминаниями.
Ваня мог подолгу слушать схиигумению, а после ее освобождения они вели переписку. Ваня писал: «Жаль, что Вы уехали от нас. У меня теперь баян, я весь день играю, вот Вы бы послушали».
Читая это письмо, мать Фамарь говорила с улыбкой: «Вот, пожалел меня Господь!»
Три раза в месяц схиигумении приходилось отмечаться в местном отделении милиции. Начальник его был далеким от веры человеком и сначала довольно грубо обращался с монахиней, но ее взгляд, слова, манеры со временем стали вызывать в нем уважение, человеческую теплоту. В 1934 году он огорченно прощался со схиигуменией и жалел, что больше ее не увидит.
Какая красота спасает мир
Преподобноисповедница схиигумения Фамарь (Марджанова). Икона. Изображение с сайта pstbi.ccas.ru
В трехлетней ссылке, в сибирском климате у матушки Фамари начался туберкулез. Жизнь порой висела на волоске, а она так хотела еще раз повидаться с близкими сердцу людьми. И Господь устроил.
После возвращения физические силы матери Фамари таяли с каждым днем, а духовные – возрастали. К ней шло много людей, и все они были для нее «детки мои любимые».
А «детки», по воспоминаниям современников, не могли на дивиться на удивительной красоты монахиню, с силой духа древних старцев, с ощутимо утешительной силой молитвы, с силой радости и жизни, побеждающими телесные немощи и ограничения.
Ее удивительную красоту человека преображенного заметил и художник Павел Корин. За несколько дней до кончины матери Фамари он написал портрет «Схиигумения Фамарь», ставший одним из этюдов к его «Руси уходящей».
Мать Фамарь упокоилась 23 июня 1936 года и была похоронена на кладбище на Введенских горах в Москве, возле отца Алексея Мечева, святого и праведного. Дни памяти обоих рядом – 22 и 23 июня.
Схиигумения Фамарь была канонизирована Грузинской Православной Церковью 22 декабря 2016 года, а через год, 28 декабря, и Русской Православной Церковью, как преподобноисповедница. Мощи святой исповедницы, матери Фамари находятся в восстановленном сегодня Серафимо-Знаменском скиту (села Битягово Домодедовского района Московской области).
Мать Фамарь слышит всех, кто молится ей о терпении, укреплении веры, преодолении уныния, обретении надежды и помощи от Господа.
Запись Для матери Фамари (Марджановой) все люди были «детки мои любимые» впервые появилась Милосердие.ru.