Латышские стрелки - палачи русского народа
“Советская власть держится на еврейских мозгах, латышских штыках и русских дураках!” — такая поговорка существовала в России в годы революции. Была тогда у простого народа в ходу и иная фраза: “Не ищи палача, а ищи латыша”.
Сперва их называли “железной гвардией Октября”. Потом прежние фанфары сконфуженно умолкли. “Вдруг” обнаружилось, что на счету латышских стрелков сотни тысяч ни в чем не повинных жертв. Они положили начало большевистской диктатуре, а затем исправно топили страну в крови. К концу 1916 года общее количество этих стрелков достигло 39 тысяч, из них создали отдельную Латышскую стрелковую дивизию. Абсолютное большинство ее бойцов были в прошлом рабочими или батраками, не имели ни гроша, но мечтали о “светлом будущем”. На этом и сыграли большевики. Успех был полный.
“Что касается латышских стрелков, то именно они развратили всю армию и теперь ведут ее за собой”, — докладывал осенью 1917 года начштаба Северного фронта генерал Лукирский другому генералу — Духонину в Ставку.
А 25 октября на 2-м Всероссийском съезде Советов в числе прочих документов был оглашен и такой: “Мы, делегаты латышских стрелков, вместе с другими делегатами... все, как один, голосовали за первые декреты Советской власти, за Ленина...”
Слово не разошлось у них с делом. Латышские полки в дни Октябрьского переворота не допустили отправки контрреволюционных войск с Северного фронта в Петроград.
Как сказано в Латышской Энциклопедии::
“Советское правительство и лично В. И. Ленин полностью положились на латышских стрелков, как на верных приверженцев соц. революции и активных борцов”.
В журнале “Time” была помещена статья свидетеля М. Вишняка “The Day Democracy Died in Russia”. Одно высказывание звучит так: ,,У входа во дворец (в Петрограде) был строгий контроль, который выполняли стрелки Латышского стрелкового полка, прославившегося своей лояльностью к большевизму, потому Ленин и привез их в Петроград, так как русский крестьянин мог бы поколебаться — а была необходима пролетарская решительность”.
“Латышские полки первыми и почти поголовно перешли в Красную социалистическую армию, самоотверженно и храбро исполняя свой революционный долг пролетарской армии как на внутреннем, так и на внешних фронтах РСФСР”, — писал в 1919 году лидер большевиков Латвии П.Стучка.
В то лихое время был создан особый руководящий орган — Исколастрел (Исполнительный комитет латышских стрелков).
19 ноября один из латышских полков, бойцы которого отличались “образцовой дисциплиной и пролетарской сознательностью”, был вызван в столицу для усиления революционного гарнизона. Столь эталонные “солдаты революции” пригодились, например, для исторического разгона Учредительного собрания в начале января 1918 года, положившего начало большевистской диктатуре в стране. Еще 250 человек “самых-самых” были выделены в особый сводный отряд под командой бывшего подпоручика Яна Петерсона, которому поручалась охрана “колыбели революции” — Смольного дворца. Именно эти стрелки охраняли литерный поезд, перевозивший Ленина и членов правительства советской России в новую столицу — в Москву.
А там отряд Петерсона, который позднее преобразовали в отдельный полк, взял под охрану Кремль, где жили и работали руководители страны. Остальная латышская гвардия тоже понадобилась молодой Стране Советов. Часть использовалась как профессионалы-военные, другим нашлось место в карательных органах. И везде латышские стрелки демонстрировали “классовый подход” и “революционную беспощадность”.
Из резолюции собрания дружины Красной гвардии при Исполнительном комитете латышских объединенных секций Московской организации РСДРП (ноябрь 1917 г.):
“Дружина Красной Гвардии... находит, что... освобождая юнкеров от ареста, Военно-революционный комитет вместе с тем дает им возможность снова встать против революционного народа. Мы, латышские стрелки и рабочие — члены Красной Гвардии, категорически требуем, чтобы все арестованные юнкера и прочая буржуазная сволочь были преданы властному революционному суду...”
Чекистское начальство в значительной мере состояло тоже из “земляков”. И первым среди них вспоминается, конечно, Янис Петерс — заместитель председателя ЧК. Вот лишь несколько цитат из его публичных выступлений, относящихся к 1918—1919 годам:
- “Я заявляю, что всякая попытка русской буржуазии еще раз поднять голову встретит такой отпор и такую расправу, перед которой побледнеет все, что понимается под красным террором...”
“...Произведена противозаразная прививка — то есть красный террор... Прививка эта сделана всей России...” (это — о расстрелах сотен заложников после покушения на Ленина и убийства Урицкого в 1918 году).
- “За голову и жизнь одного из наших вождей должны слететь сотни голов буржуазии и всех ее приспешников...”
После того, как части Красной Армии выбили деникинцев из Ростова-на-Дону, корреспондент газеты “Революционная Россия” писал:
“Чрезвычайка, возглавляемая Петерсом, заработала. Очень часто сам Петерс присутствовал при казнях местных казаков... Красноармейцы говорят, что за Петерсом всегда бегает его сын, мальчик 8—9 лет, и постоянно пристает к нему: “Папа, дай я!”...
Не отставал от своего коллеги-земляка и другой видный чекист — руководитель Всеукраинской ЧК (к слову сказать, “органы” в Киеве чуть ли не наполовину состояли из латышей) — Лацис.
Данный товарищ в своем “классовом подходе” переплюнул едва ли не всех других “рыцарей революции”:
“Мы истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии материалов или доказательств того, что обвиняемый действовал делом или словом против Советской власти. Первый вопрос, который вы должны ему предложить: какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого...”
(Зарвался Лацис. Ведь если действовать по такому принципу, надо в числе первых расстрелять Ленина: у него и происхождение, и воспитание, и образование, и профессия явно буржуазные.)
По убеждениям этих и других “настоящих” чекистов, цель оправдывает средства для любой ситуации. Поэтому в Москве при ВЧК был создан особый отдел, работавший с проститутками-провокаторами. Причем, среди этого “контингента” немалую долю составляли девочки 13—15 лет. Их вербовали в тайные агенты элементарно: за деньги и конфеты. А неуступчивых ломали угрозой расстрела родителей. Столь же цинично действовала ЧК в Киеве. Здесь по инициативе уже упомянутого Лациса “организовали” появление фальшивых (их изображали сотрудники “органов”) чилийского и бразильского консулов, которые брались организовать всем желающим побег за границу
Естественно, тех, кто клюнул на такую приманку, чекисты брали с поличным и отправляли в лагерь. Карательные меры в исполнении латышских революционных войск удавались на славу.
Латышская стрелковая советская дивизия стала первым регулярным соединением РККА, а стрелки начали служить в Кремле, занимаясь охраной и карательными операциями
Когда начала создаваться Красная армия, то Ленин распорядился сохранить все латышские полки, в то время, как русские полки подлежали расформированию. Американский историк Стэнли Пэдж в своей книге о Прибалтике пишет:
“Следуя Ноябрьской революции, восемь латышских полков, почти как один человек, перешли к большевикам, чтобы стать Красной Гвардией, и они действительно послужили основанием для Красной армии.
Они настолько доказали свою лояльность, что были единственными полками из всей старой Русской армии, которые были включены в Красную армию целиком, со всеми своими соединениями''.
Приказом советского главнокомандующего Н. Крыленко от 18 дек. 1918 г. латышские полки объединяются в Латышский корпус, его командующим назначается Я. Вациетис, политкомиссаром — С. Нахимсон, хотя он не только не служил в латышских частях, но даже и не говорил по-латышски.
Объединение в корпус было формальным, ибо отдельные латышские части требовались для защиты завоеваний революции во многих местах.
22 декабря Военный Комиссариат в Москве запросил Вациетиса прислать в его распоряжение отряд латышских стрелков; а в начале января из Петрограда пришел приказ перебросить из Лифляндии в Белоруссию 1-ый Усть-Двинский латышский стрелковый полк для разоружения Аольского корпуса.
Первая их большая “экспедиция” — на Дон, где вспыхнуло восстание “казацкой контры” во главе с генералом Калединым,
После взятия Ростова стрелки вместе с другими красными войсками навели в городе “революционный порядок”. При этом расстреливались все мужчины и даже подростки, заподозренные в том, что они сочувствовали “офицерью”.
Почти одновременно с этим, в начале января 1918 года, в Белоруссии “врагов советской власти” арестовывал и казнил без суда один из латышских полков, посланный туда для ликвидации мятежа Польского корпуса генерала Ю.Довбор-Мусницкого.
Продолжение следовало. Согласно статистике, которую приводит исследователь истории “красного террора” С.Мельгунов, только по 20 губерниям Центральной России в 1918 г. было зарегистрировано 245 крупных контрреволюционных выступлений, в подавлении которых использовались латышские стрелки.
А созданная в апреле 1918-го Латышская дивизия под командованием И.Вацетиса и вовсе превратилась в этакий общероссийский спецназ — ее подразделения принимали участие в разгроме практически всех крупных выступлений против большевистской власти.
ЯКУМ ЯКУМОВИЧ ВАЦИЕТИС
В настоящее время в Советском Союзе мало кто знает о Вациетисе (за исключением его родины — Латвии), хотя он был одним из главных помощников Ленина и неоднократно спасал со своими стрелками советскую власть, когда она стояла на краю гибели.
Якум Вациетис родился в семье латышского безземельного крестьянина — батрака. Несмотря на бедность, родители Якума смогли отправить его учиться в городское училище Министерства Народного Просвещения в небольшом курляндском городке Гольдингене
После окончания министерского училища можно было поступить в Гольдингенскую учительскую семинарию, что Якум и собирался сделать, если бы случайность не изменила его планы и направила его жизнь совсем по другому пути — военному.
Как-то, перелистывая латышскую газету, он -наткнулся на объявление командира Рижского учебного батальона, приглашающего поступать в батальон молодых латышей с образованием училища Министерства Народного Просвещения.
Привлекательным в объявлении было то, что произведенным в унтер-офицеры предоставлялось право поступать в юнкерские училища на казенный счет. Другими словами, учебный батальон являлся подготовительной школой для получения офицерского чина.
В девятнадцать лет Вациетис получил звание младшего унтер-офицера и командирован для дальнейшего прохождения службы в 105 Оренбургский полк. Полк этот выбрал Вациетис потому, что он был расположен в Вильне, где было юнкерское училище, в котором был большой процент юнкеров-латышей, и в которое Вациетис собирался поступить. В полку он был назначен взводным на жалование в 13 рублей в месяц на всем готовом.
В сентябре 1895 г., легко выдержав экзамен, Вациетис был принят в Виленское юнкерское училище, которое закончил по первому разряду с тремя призами.
Службу в офицерском чине Вациетис начал во 2-ом Ковенском крепостном полку.
Как мы видим, утверждение коммунистов и прочих социалистов, что в дореволюционной России, не говоря уже о штаб-офицерских чинах, но даже обер-офицерами могли стать только дети дворян или богатых родителей, является наглой ложью.
Пример Вациетиса свидетельствует противоположное: сын безземельного батрака стал полковником генерального штаба и, несомненно, если бы не помешала революция, то он стал бы и генералом (он уже был представлен к производству) так же, как стали генералами Российской армии сыновья таких же бедных латышских крестьян, пасших в детстве коров, Мисиньш и Аузан.
В январе 1918 г. Вациетис назначается начальником оперативного революционного штаба в Могилеве. После успешной операции против Польского корпуса и Русского ударного полка, приказом Троцкого он назначается начальником Латдивизии
В центре - командующий Вооруженными Силами РСФСР и главном армии Советской Латвии Вацетис
ФОРМИРОВАНИЕ НОВЫХ ЛАТЫШСКИХ ЧАСТЕЙ
Во время первой мировой войны, после того, как германские войска перешли латвийскую границу и повели наступление на Курляндию, сотни тысяч латышей покинули свою родину и рассеялись по городам широкой России.
По определению министра внутренних дел независимой Латвии Скуйнека из Курляндии бежало 404.000 человек, из Риги — 306.000, из Рижского уезда — 40.000. Если сведения Скуйнека правильны, то, следовательно, в Россию прибыло свыше 700.000 латышей. 220.000 латышей постоянно проживали еще до войны в Петрограде, Москве, Одессе, Минске, Витебске, Ростове-на-Дону и в других городах. Из этой, находящейся в России латышской массы, около 150 тысяч были мужчинами, способными по годам и здоровью нести военную службу (100 тысяч из них были эвакуированными рабочими). Главным образом из этих латышских рабочих Вациетис и приступил к комплектованию старых стрелковых полков и к формированию новых латышских частей. Нужно заметить, что, неся большие потери во время подавления восстаний и на фронтах, Латышская дивизия пополнялась не только латышами, но иногда к ней прикомандировывались и русские красноармейские роты и батальоны, и даже — были случаи — китайские наемники.
После комплектования Латышская дивизия стала грозной силой. Фактически, это был корпус, ибо обычно дивизия состоит из 4 полков и артиллерийского дивизиона (в те времена), а Латдивизия имела 9 стрелковых и 1 конный полк, 6 артиллерийских дивизионов и отдельных батарей, а также авиацию. К осени 1918 г. Латышская дивизия насчитывала около 24 тысяч человек.
В своем почти полном составе, Латдивизию начали отправлять на фронты только в конце 1918 г., впервые — для захвата Латвии. До того ее отдельные полки, батальоны, а то и роты, использовались для подавления антисоветских восстаний, а более крупные соединения — бригады — отправлялись на те участки фронта, где для красных создавалось критическое положение. К июню 1919 г. в Советской Латышской армии числилось 45.317человек, но в Латышской армии было и три русских красноармейских полка — около 5.000 бойцов. Следовательно красных латышей — около 40.000. Но не все советские латышские части вошли в Советскую Латышскую армию, некоторые части (например 5-ый Земгальский полк, который воевал в Псковской губернии и под Петроградом), в нее не вошли.
Вообще в Красной армии не было ни одной дивизии, ни одной бригады, полка, дивизиона и даже авиационной эскадрильи, в которой латыши не занимали бы ответственные командные или политические посты.
Но были они и не только на командных постах. Как пишут латышские историки в своей книге “Латышские стрелки”, В. Якобсоне и Т. Иллеш:
“Кроме славной Латышской дивизии, были созданы роты и батальоны латышских стрелков, которые сражались в составе интернациональных полков и бригад, в составе 25-й Чапаевской, 24-й Железной, 58-й и ряде других дивизий Красной армии”.
Кроме вышеперечисленных латышских частей, составивших Советскую Латышскую дивизию, после Октябрьской революции во многих городах России, по инициативе находящихся здесь большевизированных латышей и при поддержке советских властей, начали формироваться красные латышские роты, отряды (некоторые вначале назывались дружинами, позднее это обозначение, как “эсеровское”, отбросили), эскадроны, батальоны и полки.
Ниже приводится почти полный список этих частей:
Латышский Витебский кавалерийский полк — сформирован в Витебске сразу после Октябрьской революции, в ноябре 1917 г. в Витебске.
Саратовский особого назначения полк (позднее — 10 Латышский стрелковый полк), — сформирован в апреле 1918 г. в Саратове. Кадром полка послужил прибывший сюда, Екатеринославский латышский рабочий отряд.
1-ый (позднее — 13-ый) Либавский латышский стрелковый полк. История его такова. В феврале 1918 г. в Великих Луках эсеровский отряд арестовал находящийся здесь большевистский штаб как предателей родины и немецких агентов и отменил все советские постановления. Немедленно туда был послан карательный отряд из 400 стрелков 7-го Бауского латышского полка. После уличной перестрелки, латышские стрелки выбили эсеров из города, расстреляли попавших в их руки бунтовщиков и восстановили советскую власть. К отряду примкнули находящиеся здесь и в окрестностях эвакуированные латыши и образовали новый Либавский латышский стрелковый полк.
6-ой Троилинский латышский стрелковый полк — сформирован в апреле 1918 г. в Трошине.
Латышский Образцовый полк (карательный, подчиненный Чека) — сформирован в апреле 1918 г. в Москве.
1-ый Московский латышский боевой отряд —сформирован в феврале 1918 г. Принимал участие в подавлении восстаний в апреле в Саратове, Пензе и других местах.
Самарский латышский стрелковый батальон — сформирован в Самаре весной 1918 г. из находящихся здесь эвакуированных латышских рабочих и латышских коммунистов. Насчитывал свыше 1000 стрелков при 16 пулеметах и 2 орудиях.
Уфимский латышский стрелковый батальон — сформирован в начале 1918 г. в Уфе. Насчитывал 500 стрелков при 26 пулеметах и 30 кавалеристов.
Тамбовский латышский кавалерийский эскадрон — сформирован весной 1918 г. в Тамбове. Имел также артиллерию.
Тамбовский латышский коммунистический отряд — сформирован тоже в Тамбове в июне 1918 г. Отряд имел пулеметную и связную команды, легкую батарею (4 орудия) и бронированный взвод (2 броневика). В отряде было 60 коммунистов.
Архангельский латышский особый отряд — Этот особый отряд был сбит в Петрограде из бежавших во время германского февральского наступления на Прибалтику латышских коммунистов и милиционеров, которые в Петрограде подыскивали себе легкое занятие. Военные инструкторы были выделены из 6-го Тукумского лат. стрл. полка, а командиром отряда был назначен комиссар Свилпе. Отряду было придано два броневика и 8 пулеметов. 29 мая Архангельский латышский особый отряд прибыл в Архангельск.
Вологодский латышский особый отряд — сформирован в марте 1918 г. в Вологде. Отряд насчитывал около 270 стрелков при 10 пулеметах.
Ростовский латышский рабочий отряд (вначале — дружина) — сформирован в Ростове-на-Дону после взятия города 3-им Курляндским латышским стрелковым полком в феврале 1918 г.
1-ый Белогоевский латышский революционный отряд — сформирован в Новгородской губернии летом 1918 г. Отряд имел конный и пулеметный взводы.
Омский латышский рабочий отряд — сформирован весной 1918 г. в Омске старым подпольщиком-коммунистом А. Нейбутом
Владивостокский латышский отряд — сформирован летом 1918 г. во Владивостоке латышским коммунистом Августом Берзиным.
1-ый Латышский Революционный полк — сформирован в июне 1918 г. Кадром полка послужил Симбирский латышский отряд, к которому примкнули бежавшие в Симбирск остатки разгромленных Народной армией и чехословацкими легионерами латышских частей. Командир полка — Я. Звирбулис.
Пензенский латышский кавалерийский эскадрон и Латышский батальон Пензенской губернской ЧК. — сформированы осенью 1918 г. в Пензе.
1-ый и 2-ой Латышские эскадроны — сформированы весной 1918 г. в Петрограде.
Латышская особая рота — сформирована на станции Дно весной 1918 г.
Воронежский латышский красногвардейский отряд — сформирован в 1918 г. в Воронеже.
Латышский отряд харьковских красногвардейцев — сформирован в январе 1918 г. в Харькове. Насчитывал 400 красногвардейцев. В июне того же года переведен в Астрахань.
В общем, подобные латышские красные отряды были почти во всех больших городах России, в том числе и в дальневосточных городах, но некоторые из них числились в красноармейских полках в виде отдельных национальных рот и, следовательно, не имели собственных названий. Численность красных латышских отрядов колебалась от 100 до 1000 стрелков или особистов
Точного количества стрелков, не входивших в Латдивизию (многие включились в нее позднее) выяснить невозможно, а только приблизительно:
6 полков, на круг по 1000 стрелков в полку — 6.000
2 батальона (количество известно) — 1.500
14 отрядов и эскадронов, по 300 на каждый — 4.200
Итого: 11.700 стрелков и особистов
Следовательно, помимо Латдивизии, за советскую власть воевало еще 11.000 — 12.000 красных латышей.
Если эта цифра может показаться завышенной, то сошлемся на то, что в нее не включены мелкие охранные отряды и команды (30—40 стрелков) при разных губернских Чека и латышские безымянные роты, а также значительное число латышских командиров и комиссаров, находившихся в русских красноармейских полках.
СТРЕЛКИ НАВОДЯТ ПОРЯДОК
Как только Ленин захватил власть, то стал проводить политический террор и в таком размере, что ни один человек не был уверен, что его не арестуют и не посадят в тюрьму. Как ночные бандиты, с наступлением темноты чекисты и красногвардейцы, врываясь в квартиры, производили обыски, забирали ценные вещи и уводили людей в тюрьмы и чекистские застенки, где происходили состязания в избиениях “контры”, применялись средневековые пытки.
Вскоре не только контрреволюционеры, но и сотрудничающие с большевиками социал-революционеры и анархисты, увидели, что вместо вестников свободы, за счет которых оперировал Ленин со своей партией, он принес России мрак, полуголодное существование и ужас человеконенавистнической марксистской идеологии.
В деревнях хозяйничали продотряды, реквизируя у крестьян без всякой уплаты хлеб, скот и т. д.
Недовольство большевиками приняло еще большие размеры к весне 1918 г., когда нехватка продовольствия стала ощущаться особенно остро, и вскоре словесные и письменные протесты перешли в вооруженные выступления и восстания и в деревнях, и в городах, в том числе в Петрограде и Москве.
Многие из этих выступлений и восстаний подавлялись не столько русскими большевиками, сколько, главным образом, чужой силой: красными латышскими стрелками, венгерскими и австрийскими интернационалистами и китайскими наемниками. Поскольку наша тема — латышские стрелки, то мы остановимся на их действиях
В 1918 г. довольно активно против большевиков выступали анархисты, считая себя обойденными как борцы за революцию. Однако анархисты были плохо организованы, что соответствует их идеологии, а их боевые отряды были малочисленны и вооружены только легким оружием. Они, конечно, не могли противостоять опытным в боях и дисциплинированным латышским стрелкам.
11—12 апреля 1918 г. стрелки 6-го Тукумского полка ликвидировали вооруженное выступление анархистов в Петрограде; и в то же самое время стрелки 2-го Рижского полка вместе с чекистами разгромили штаб анархистов в Москве. Не успевших скрыться анархистов рассадили по тюрьмам или расстреляли.
В общем, в первой половине 1918 г. латышские стрелки подавили около двадцати вооруженных выступлений и восстаний, поднятых анархистами, эсерами, крестьянами, офицерскими организациями, Союзом Защиты Родины и Свободы и т. д. Об этих ликвидациях и подавлениях можно прочитать в Латышской Малой Энциклопедии
“В 1918 г. латышские стрелки приняли участие в подавлении контрреволюционных заговоров и мятежей в Калуге, Саратове, Нижнем Новгороде, Новгороде, Осташкове, Старой Руссе и в других городах и местечках Калужской, Московской, Пензенской, Тамбовской и Саратовской губерний.
6—7 июля 1918 г. решающее значение в подавлении лево-эсеровского мятежа в Москве имели латышские стрелки. Кроме того, они приняли участие в ликвидации антисоветских восстаний в Ярославле, Рыбинске, Муроме и в других городах...
23 июня в Петрограде пытались было поднять восстание юнкера и студенты. Не получив поддержки населения, восстание было быстро ликвидировано прибывшим с Финляндского фронта 7-ым Бауским латышским стрелковым полком, который воевал с белофиннами с 13 апреля 1918 г.
Схема мест, где латышские стрелки подавляли восстания или воевали на фронтах 1917—1920 гг.
http://russland.mirtesen.ru/bl...
Профессор С. Пушкарев писал:
“В донесении германского посла в Москве имперскому канцлеру, граф Мирбах сообщает 30 апреля 1918 г.: “Власть большевиков в Москве поддерживается главным образом латышскими батальонами и большим количеством автомобилей, реквизированных правительством, которые постоянно носятся по городу и могут доставить солдат в опасные места, если нужно»
Левые эсеры 6 июля 1918 года запланировали восстание против большевиков. Несмотря на то, что они предлагали использовать своих военных для охраны V Всероссийского съезда советов, Ленин и Свердлов выбрали для этой миссии латышских стрелков.
Зная о предстоящем восстании, красное руководство собрало как можно больше стрелков в Москве – их освободили от всех прочих заданий, в том числе от подавления белогвардейского мятежа в Ярославле.
Когда эсеры 6 июля захватили здание ВЧК и подняли восстание, латышские стрелки стали штурмовать захваченные здания и задушили мятеж в корне, не считаясь с большими потерями.
Положение большевиков ухудшалось с каждым часом. Ленин дал приказ о назначении Я. Вациетиса командующим всеми войсками, находящимися в Москве. Ему было поручено составить план защиты Кремля и ликвидации восстания в кратчайший срок. Передавая приказ Ленина, Муралов сказал:
— Товарищ Вациетис, Владимир Ильич просил передать вам, что вся его надежда на ваши стрелковые полки.
Трудно представить с исчерпывающей полнотой, что произошло бы в России, если бы Москву захватили хотя и революционные, но антикоммунистические силы. Но если принять во внимание, что к этому времени на всех окраинах России образовались антисоветские фронты и были подняты восстания в Ярославле и других городах, то вряд ли большевики удержались бы у власти.
Как бы там ни было, попытка сбросить в Москве советскую власть, была ликвидирована чужой силой. Об этом свидетельствует латышский публицист Я. Пориетис в своей книге “Легендарные пути стрелков”
“В ликвидации эсеровского восстания самыми активными были 1-ый и 2-ой латышские полки с артиллерийским дивизионом. Другие латышские части несли охранную службу. Все эти латышские стрелковые полки и латышская артиллерия была той реальной силой, которая ликвидировала восстание.
В ликвидации подобных антибольшевистских восстаний латышские полки принимали участие также в других городах России: 3-ий полк — в Калуге; 5-ый полк в Бологое; 6-ой полк— в Петрограде; 7-ой полк — в Старой Руссе; 8-ой полк — Вологде и Ярославле и т. д.”.
Заслуга подавителя восстания Я. Вациетиса была оценена Лениным. Через несколько дней, 12 июля, он назначается главнокомандующим Восточного фронта.
“Латышские красные стрелки были решающей военной силой в подавлении левоэсеровского мятежа в Москве и белогвардейского мятежа в Ярославле. Они участвовали в разоблачении и ликвидации заговора Локкарта. За мужество и отвагу, проявленные в боях за Казань, 5-ый Латышский стрелковый полк был первым в Красной Армии награжден почетным знаменем ВЦИК”.
Так, например, латышский публицист и бывший военный корреспондент при латышских войсках во время первой мировой войны, Я. Пориетис в своей книге “Легендарные пути стрелков”пишет:
“После падения Риги, большевистской октябрьской революции и вторжения немцев в феврале 1918 г. в Лифляндию, всю широкую Россию наводнили латышские стрелки. Восемь испытанных в боях полков держали в своей власти страну. Достаточно было одной роты, взвода и даже меньшего подразделения, чтобы власть была в руках стрелков. Их боялись все. Им подчинялись города, села, местечки. Они никому не уступали дороги.
Шапка на затылок, с раскрытым воротом на груди, с винтовкой, повешенной на плече прикладом вверх, так они колесили по России от края до края, сметая тех, кто становился на их пути.
Латышские стрелки были везде: в городах, селах, станицах, на фронтах — северном, южном, восточном и западном. Стрелковые батальоны и роты призывались туда, где угрожали опасность и мятежи.
Возможно, некоторые удивятся такому большому успеху стрелков в России и спросят: — Не преувеличено ли все это? Что значат 10 латышских полков с приблизительно 150 орудиями в таком большом государстве?
Все же могло быть! Нельзя забывать, что в первой половине 1918 г., хотя большевики и пришли к власти, но армии у них не было. Только Латышская стрелковая дивизия была вооружена и дисциплинирована. В то смутное время, когда повсюду царила анархия, неудивительно, что небольшие, но храбрые воинские части могли много достигнуть”.
Могилев. Строй латышских стрелков.
Другие публицисты и историки идут еще дальше и считают, что именно латышские стрелки и были той реальной силой, которая только и могла спасти Ленина и его коммунистическое правительство. Шведский публицист Андрее Кюнг в своей книге “Что происходит в Прибалтике” отмечает:
“После так называемой Октябрьской революции 1917 г. латышские стрелки стали отборными революционными частями и бились на всех фронтах. Им была поручена охрана главного штаба революции в Смольном институте, и они составили охрану нового советского правительства, а также и личную охрану Ленина.
Борьба латышских стрелков была решающей и поистине мирового значения. Позднее Ленин открыто признался, что без латышских стрелков большевики не смогли бы победить”.
В свою очередь, не забывает стрелков и немецкий историк К. Гримм:
“Латышские стрелки были решающим фактором большевицкого триумфа, и это совсем не случайно, что на высокий пост главнокомандующего Красной армией был призван Вациетис”.
И большого внимания заслуживает признание латышского дипломата Я. Сескиса.
Когда после краха Российского государства и прихода к власти Ленина, Я. Сескис, как представитель Латышского Временного Национального Совета, обратился в 1918 г. к представителям Франции и Англии с просьбой о получении помощи в деле установления независимой Латвии, то те ему прямо заявили:
“Большевизм латышских стрелков в русской политической жизни есть величайшее зло. Из-за вас, латышей, мы на Западном фронте истекаем кровью. Если бы не было латышских стрелков, не было бы больше большевизма и большевицкого правительства”.
Так представители Антанты бр?