Как изгнали предшественника Деда Мороза
Да это же вылитый Дед Мороз! — ахнут некоторые. Да, и иногда его даже так и называли (а иногда — ёлочным дедом). Но всё же — это и он, и не он. Не было с ним его советской спутницы — внучки Снегурочки. Он был обычно одинок... но иногда с ним появлялся и спутник. Что же это был за спутник? Вот он:
На правой открытке он даже очень напоминает нашу привычную Снегурочку. Но это не она — это... ангел, на что указывают его сложенные за спиной белоснежные крылья. Кроме того, отличался и облик Рождественского Деда. Зачастую он совсем не напоминал одеждой нашего современного Деда Мороза. Вместо канонической красной шубы до пят и красной же старинной шапки-мурмолки зачастую бывало вот это:
После революции 1917 года для Рождественского Деда настали не лучшие времена. Карикатура Николая Радлова на новый 1924 год в юмористическом журнале "Дрезина" так и была озаглавлена «В наши налётные дни. Конец рождественского деда». На рисунке Дед, держа мешок с подарками, стучался в дверь, а за ней жильцы дома тем временем лихорадочно вооружались, ожидая нападения грабителей-налётчиков — кто зонтом, кто кочергой, кто топором...
Затем имя Деда стали сокращать на новомодный революционный манер — Рождед. Но это было бы ещё полбеды... Вот как Дед выглядел на карикатуре из советского журнала «Красный перец» за январь 1925 года:
Рисунок Ивана Малютина. «Рождественский Дед (образца 1924 года)».
Мальчик-пионер сурово спрашивал у РожДеда: «Что ты нам, дедушка, всякую дрянь ненужную принёс?» Пристыженный дедушка жалко оправдывался: «А это я по рабочему кредиту получил. Неудобно было отказываться». Любопытен также набор этой «ненужной дряни», по строгой пионерской оценке 1925 года. Это «Любовный письмовник», кукла, духи, веер, бутылка вина, крестик, хлопушки, новогодняя ёлочка, белая праздничная рубашка с галстуком-бабочкой и календарь, но почему-то прошлогодний (видимо, по рабочему кредиту решили так сбагрить). Одним словом: устарел...
Похожий диалог из фельетона Н. Карпова (тоже за январь 1925-го): Дед дарит пионеру деревянных солдатиков.
«Ах, это белогвардейцы!» — разочарованным тоном сказал мальчуган».
«— Вот, может, книжек пожелаете? Есть про жар-птицу, про лешего, про русалок, про домовых.
— Глупые у тебя книжки, — презрительно заявил пионер, — вот, если есть про Доброхим или про Добролёт, я почитаю. Или о кооперации».
Но таких нет...
А вот стихи про кризис РожДеда в 1925 году, из того же «Красного перца». Автор — Михаил Пустынин:
Исповедь Рождеда
— «Гражданин!
Подайте бывшему Рождественскому Деду!..
Вглядываюсь: знакомая голова в венке седин...
Завожу с нищим беседу...
— «Ну-с, дедушка, — как дела?
Вид-то у тебя больно жалкий»...
— «Судьба мне суму нищего дала...
Я — прошу милостыню!! Эх, ёлки-палки!!!
Хоть мне скоро стукнет 1925 лет
И я — далеко не мальчишка,
Ко мне никакого уважения нет...
А ещё недавно был я — важная шишка!
В мою честь гремели колокола,
Праздничными огнями горели ёлки,
А теперь у меня ни двора, ни кола,
И обижают меня комсомольцы да комсомолки!..
Эх, прошла моя власть!
А ведь ещё недавно был я крезом!
Не могу же я под подушку детям класть
«Азбуку Коммунизма» с золотым обрезом!..
И следа не осталось от жизни былой!
Чтили меня дети свято,
А нынче мне вдогонку кричат «Долой!»
И пионеры, и даже октябрята!
Ах, признаюсь: был такой момент,
Когда я хотел втереться в доверие к «красным макам»,
Но они мне крикнули: «Мелкобуржуазный элемент!»
И выругали меня с особенным смаком!..
Тогда я понял: пришёл конец
Моему царству сверкающей ваты и хлопушек,
И я пристроился, как спец,
В государственном магазине игрушек...
Но и тут не кончились мытарства мои —
Много на моём пути врагов-супостатов! —
Меня не утвердила РКИ,
И я попал под сокращение штатов...
Как вспомнишь о прошлом — сойдёшь с ума!
Иссушили меня о пропитании заботы...
Осточертела нищенская сума...
Гражданин! Не найдётся ли у вас какой-нибудь работы?..»
А это ещё более безжалостный рисунок: здесь, спустя четыре года, пионер не просто задаёт озадаченному Деду нелицеприятные вопросы, но уже гонится за Рождественским Дедом, угрожающе размахивая новогодней ёлочкой, как дубиной, явно собираясь задать ему трёпку. А РожДед со своими церковными игрушками в панике улепётывает, как заяц...
«Вон из нашего быта!». Карикатура из газеты «Пролетарская правда» (Киев) за 25 декабря 1928
Ну, а ещё через небольшое время Рождественский Дед навсегда канул в Лету, чтобы потом вернуться Дедом Морозом со Снегурочкой на новогодние (а не рождественские) ёлки 1936 года. Но это, как говорится, совсем другая история...