Анатолий Марченко - Сергею Бондарчуку: "Приходится народному артисту вертеться и врать..."
Кинорежиссеру и актеру, народному артисту СССР, общественному деятелю С. Бондарчуку
Ваша статья в газете «Известия» от 20 марта с.г. направлена против диссидентов, которых вы называете «горсткой жалких отщепенцев, вставших на путь предательства Родины, чьи идеи в корне разошлись с теми целями, задачами и принципами, которыми активно живут все советские люди разных национальностей».
Много врать всегда опасно: можно в конце концов и проболтаться. Вы первый на страницах официальной прессы признали, что у диссидентов имеются идеи. Но это — мелочь. Свое выступление в «Известиях» вы объясняете волной антисоветизма, которая захлестнула в последнее время западный мир.
Меня побуждает ответить вам вовсе не волна антикапитализма, которая захлестывает население СССР со дня Октябрьского переворота. В демократическом обществе автор статьи, критикующий отдельного человека, а тем более группу лиц, вынужден делать это обдуманно и объективно. Он не может рассчитывать на безнаказанность.
Полторы сотни лет назад «предатель» и «изменник» Лунин за оскорбление вызвал бы вас на дуэль. Любой из народовольцев-«отщепенцев» за подобное оскорбление влепил бы вам публично по физиономии. И передовое общество тех времен отвернулось бы от вас.
И во все времена клеветник не был защищен ни цензурой, ни политической полицией от свободного слова. Чем же все-таки вас прогневали диссиденты? Какие у вас к ним претензии?
«Когда мы бываем за рубежом, нас буквально атакуют вопросами об отщепенцах, о лицах, покинувших Родину». Вон оно в чем, оказывается, дело!
В СССР бросают в концлагерь писателей А. Синявского и Ю. Даниэля за их творчество (до этого шельмовали и поносили за то же самое Б. Пастернака), КГБ врывается в квартиру писателя В. Некрасова и грабит его, ликвидируя архив, насильно вывозится из страны лауреат Нобелевской премии по литературе А. Солженицын, постоянно подвергается оскорблениям, угрозам и шантажу лауреат Нобелевской премии мира А. Сахаров, по ложным обвинениям бросают в концлагеря и тюрьмы-психушки инакомыслящих, ликвидируют группы Хельсинки, и т. д., и пр., и пр.
А на Западе, видите ли, осмеливаются тревожить гражданскую совесть народного артиста своими каверзными и провокационными вопросами.
На Родине на подобную провокацию можно ответить публичным или тайным доносом. («Слава богу, у нас есть КГБ!» — С. Михалков. И как же в такие минуты не любить нашу советскую Родину!)
А тут приходится народному артисту вертеться и врать как сивому мерину: личность в СССР не подавлена, не угнетена — в психушках и концлагерях расцветает всеми красками радуги. И коммунизм в СССР строится не в принудительном порядке: хочешь — строй, не хочешь — не строй; никто никого не заставляет.
Ну, артист! Во дает!
А для какой личности в Уголовном кодексе ст. 70 (от 3 до 10 лет), ст. 190-1, 2, 3 (до 3 лет)? А законодательство о семье и браке, обязывающее родителей воспитывать детей в коммунистическом духе (изо всех санкций жесточайшая здесь — могут отобрать детей!)?
Видно, Бондарчуку закон не писан!
«Отщепенцы, вставшие на путь предательства Родины…» А где факты?
Просто требуется посерьезнее и пострашнее обвинить, чтоб оглушить читателя. Большевики всегда пользовались клеветой в борьбе с оппозицией (настоящей или выдуманной). Это у них с пеленок; еще сам основоположник научного коммунизма на страницах своей газетенки называл Бакунина и Герцена, тоже диссидентов и тоже предателей, покинувших Родину, агентами самодержавия. Он тоже не утруждал себя подбором фактов.
И кто только не был у нас, каждый в свое время, предателем Родины или агентом другого государства! Тут и Ленин (до советской власти), и Бухарин — общий любимец и признанный вождь партии (уже при советской власти), и почти все легендарные герои Гражданской войны (даже сами признавались в этом!).
И человек номер два в сталинском правительстве — Берия — не избежал этой участи и был объявлен своими соперниками в борьбе за власть агентом британской разведки. Это самый яркий пример использования клеветы большевиками даже в споре между собой: таким образом все преступления КПСС времен Сталина сваливались не просто на одного из членов руководства, а целиком на империалистов.
В самом начале статьи категорически заявлено: «Нам нечего прибегать к фигурам умолчания или словесному камуфляжу, к эзопову языку. <…> Нам нечего скрывать…» Действительно, артист! Нечего скрывать?
Так показали бы историю вашего коллеги А. Каплера. На его фильмах воспитано не одно поколение советских людей. И в то время как его фильмы идут в стране, он смотрит их в концлагере на Воркуте как «предатель и враг народа».
Или историю девушки — «Каховки». «Каховка, Каховка», — кричат рупора, а героиня — «предательница и враг народа» — отсиживает свой срок в концлагере.
Сенсационным был бы на советском экране и такой эпизод: женщина-литовка, вывезенная вместе с другими семьями после «добровольного присоединения» к СССР на Крайний Север, ежедневно ходит к штабелю трупов, где лежат ее муж и ребенок.
«За такие минуты ненавидят десять лет, мстят всю жизнь», — сказал А. Герцен.
У вас, народный артист и общественный деятель, «шевельнется ли крупица русского чувства» при таком напоминании? Чем рассусоливать про гражданское мужество авторов американского фильма «Корни», проявили бы собственное гражданское мужество, если оно у вас есть.
Если не можете сами показать такое, так почему не даете читать хотя бы то, что написано другими?
На эту тему наложен запрет для всех видов искусства.
Десятки миллионов наших соотечественников не знают могил своих близких — затеряны уж братские могилы. Власти так и не претворили в жизнь предложение Н. Хрущева о создании памятника жертвам так называемого культа личности — КПСС всеми силами стремится скрыть свои преступления хотя бы перед подрастающими поколениями.
«Зачем ворошить прошлое!» — слышим мы.
О жертвах войны нам напоминают ежедневно. О войне поставлено несметное число фильмов; в каждой библиотеке полно книг на эту тему. Писатели, артисты, режиссеры сделали себе на этом имя и карьеру. И тема эта не иссякает — закономерное явление, не вызывающее возражений. Это прошлое «ворошить» не только не запрещено, но и рекомендуется. Ведь двадцать миллионов жертв войны служат прикрытием и оправданием сегодняшних беззаконий и произвола властей.
«Нам нечего скрывать!»
А чего ж нам не сказали про обмен Владимира Буковского на Луиса Корвалана? Не объясняют, почему Россия — традиционный экспортер продовольствия — сегодня сама сидит на голодном пайке (может, правда, народные артисты этого не ощущают)?
Почему мы никогда не знаем полных речей государственных деятелей хотя бы ведущих стран мира, а питаемся недоброкачественными суррогатами в виде кратких переложений?
Почему даже выступления и заявления лидеров компартий других стран нам подсовывают выборочно?
О положении советских политзаключенных и говорить нечего — как будто их у нас и нет.
Обо всем этом знает весь мир, только не мы!
В одном с вами не поспоришь: нам действительно незачем прибегать к эзопову языку. В нашем обществе выработан особый язык, куда до него бедняге Эзопу!
Среди множества «предателей и изменников» советского периода, казненных или замученных пытками, есть и такие, которым посчастливилось хотя бы посмертно занять свое прежнее место в нашей новейшей истории. Реабилитировав их посмертно, послесталинское руководство КПСС стесняется упоминания о том, чем же закончилась их жизнь при строе, за который они боролись.
Вот году в 74-м вышла книга о маршале Тухачевском. Прочитав ее, вы узнаете обо всем, где и когда он родился, где служил, кого громил, чем награжден и когда вступил в партию. Одного только там нет: чем же закончилась жизнь маршала. Да и закончилась ли?
Можно подумать, что он все еще жив-здоров и продолжает свое дело служения партии и народу.
Биография П.П. Постышева в отрывном календаре на 1977 год заканчивается словами: «С 1934 г. он кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б)». Что, и до сих пор кандидат? Или теперь уж член Политбюро?
А вот еще один вариант: жизнеописание какого-нибудь видного партийного или государственного деятеля заканчивается словами «В 193-таком-то году его не стало».
Был деятель-человек, и вдруг его «не стало». Это вы не считаете «фигурой умолчания» и «словесным камуфляжем»?
Так говорится обо всех более или менее известных деятелях, погибших в сталинское время. О многих миллионах рядовых граждан, погибших таким же образом, вообще не говорится. Это язык особый, родившийся от брачного союза Главлита и КГБ.
И наоборот, о жертвах, понесенных КПСС от чужих рук, говорится подробно, точно, выразительно и ярко: зверски убит, убит из-за угла, умер под пытками, зверски замучен и т. д.
Например, о смерти большевика-ленинца Баумана: зверски убит черносотенцами. И т. д.
Со школьных лет нам известны имена палачей и душителей свободы и инакомыслия в дореволюционной России.
Из истории советского периода лишь очень немногие палачи и виновники преступлений названы по имени. И совсем единицы понесли заслуженную кару. Да и то это было сделано в склоке, в борьбе за власть, то есть в узком кругу и без какого-либо участия народа, за закрытыми дверями.
Такие же соучастники преступлений, но победившие в склоке, именуются «верными ленинцами», о них снимают фильмы, живые, они пользуются всеми почестями по высшей шкале, заседают в президиумах, пишут мемуары — например, Микоян (но и Молотов тоже). Когда они умирают, то и хоронят их с подобающими почестями: кого на Новодевичьем кладбище, а кого и на Красной площади. Торжественно отмечаются их юбилеи. Их именами названы улицы городов, предприятия, совхозы и колхозы.
«Но у последнего подлюки, каков он ни есть, хоть весь извалялся он в саже и в поклонничестве, есть и у того, братцы, крупица русского чувства, и проснется оно когда-нибудь, и ударится он… об полы руками, схватит себя за голову, проклявши громко подлую жизнь свою…»
Уже несколько поколений нашего народа именно тем и занимаются, что валяются в саже и в поклонничестве. Но нет, не слышно, чтоб кто-нибудь «ударился об полы руками»; так и умирают в почете и славе, при чинах и орденах, напутствуемые посмертной хвалой: «скончался заслуженный работник МВД СССР», «ветеран органов внутренних дел», «верный сын коммунистической партии и советского народа»…
«За шесть десятилетий советское искусство и литература создали такие непреходящие художественные ценности, которые стали достоянием всего культурного мира…»
Даже если поверить вашим словам, то, значит, наличие в русской культуре имен Толстого, Достоевского или Пушкина следует поставить в заслугу самодержавию.
Даже поверхностно знакомясь с культурной жизнью нашего народа за упомянутые вами десятилетия, без труда можно увидеть, что культура больше уничтожалась, чем развивалась. И если чем и обогатила мировую культуру, то как раз вопреки советской власти.
Кто и как измерит: сколько Толстых и Пушкиных погибли в зародыше где-нибудь в подвалах Лубянки, на Соловках или на стройках пятилеток под конвоем?
«Фактически наши читатели и зрители имеют возможность знакомиться со всем лучшим, что появляется за рубежом в литературе или в кино…»
Чего стоит ваша оговорка «со всем лучшим»! А кто определяет, что является «лучшим», чему стоит появиться на полках наших книжных магазинов или на экранах?
Когда-то это определяли Сталин, Берия, Жданов, Суслов с помощью деятелей культуры вроде Шолохова, Симонова, Катаева и пр.
А кто сегодня? Брежнев с Сусловым, с помощью тех же Шолохова, Симонова, Катаева и тех же и новых прочих. А если у меня с ними разные вкусы?
Вам вот позволено не считаться с этим выбором, и вы посмотрели, что хотели: «В круге первом», «Генерал Паттон», «Зеленые береты»; вероятно, читаете тоже то, что запрещено рядовым советским гражданам, изымается у них при обысках и включается в обвинительное заключение как «состав преступления».
Таким, как мы, «не должно сметь свое суждение иметь», да? Несчастные граждане ФРГ! Им почти ничего не известно о современной советской литературе. Но ведь сегодня ни одно правительство Запада не запрещает своим гражданам выписывать литературу по своему усмотрению (а не «лучшую»!) из стран социализма вообще и из СССР в частности. И таможенники Запада не препятствуют провозу к ним коммунистической, антикапиталистической пропаганды.
Одно событие в особенности вывело вас из равновесия, всколыхнуло ваши гражданские чувства: прием Картером Буковского.
Послушайте, Бондарчук, ну что вам до того? Кажется, США не ЧССР или Польша, и Картер не подотчетен секретарю тамошнего райкома Гэсу Холлу. Да хоть целуйся Брежнев с Анджелой Дэвис во время ее визита в Москву — вряд ли это вызвало бы ревность американского президента и недовольство американских деятелей культуры.
Чего только стоит тон вашей статьи и статьи Катаева!
Ставь под ними любую дату: 1937, 1946, 1949, 1952, 1958 — и любую подпись, русскую или китайскую. Как сказал один поэт,
И въявь предо мной воскресли,
Околышами горя,
Дискуссии и репрессии,
Парады и лагеря,
Отравленные газеты,
Мерзавцев железный ряд
И лампы дневного света
Меж гипсовых колоннад.
Так, значит, кому-то гоже,
Идя на кого-то в бой,
Поднять усатую рожу
Иконою над собой!
Народный гнев во времена Усатого был более откровенным: кинорежиссеры и писатели, не прибегая к эзопову языку, прямо требовали крови, смерти, расстрела для уродов, ставших на путь предательства.
А чего же вы, народный артист, требуете для тех, чьи «идеи не совпадают»? Убивать из-за угла, загонять в газовые камеры?
Так бы и говорили.
Марченко
пос. Чунский Иркутской обл.,
ул. Чапаева, 18
25 марта 1977 г.
Вы можете подписаться на мой телеграм-канал: https://t.me/podosokorsky