Моцарт имени Губайдулиной

Гала-концертом членов жюри и участников в ГБКЗ им. Сайдашева завершил накануне работу III международный конкурс пианистов им. Губайдулиной. По мнению музыкального критика «БИЗНЕС Online» Елены Черемных, событие могло бы быть более резонансным, если бы оргкомитет подумал о создании для конкурса более современной репертуарной и информационной платформы.

Вчерашним гала-концертом членов жюри и участников в БКЗ им. С. Сайдашева в Казани завершил работу III Международный конкурс пианистов им. Губайдулиной

МЕЖДУНАРОДНОСТЬ РЕГИОНАЛЬНОГО МАСШТАБА

Впервые конкурс пианистов имени Губайдулиной был проведен в 2006 году. Имя известной всему миру женщины-композитора в конкурсном титуле, как и пара ее сочинений в обязательной программе, сохранены и сейчас. Во втором туре конкурсантам на выбор предоставлялось играть губайдулинскую Чакону или ее же Сонату. Восемь из десяти участников второго тура играли Чакону, одна (Анна Фунтикова) — Сонату и еще одна (Натэла Чохели) — Сонату губайдулинского современника Альфреда Шнитке. По итогам конкурса обе эти участницы поделили 3-е место.

Двое участников — Даниил Малютин и Алина Гибадуллина — стали лауреатами второй премии. Малютин также стал обладателем спецприза жюри «За лучшее исполнение Чаконы Губайдулиной». Еще пару спецпризов получили Аэлита Насыбуллина из петербургской школы-десятилетки («Самой молодой участнице») и Никита Тютин («За лучшее исполнение миниатюры»). Спецдиплом жюри достался пианистке с композиторским бэкграундом — Миляуше Хайруллиной. А первая премия — Анастасии Чеботаревой, студентке казанской консерватории по классу Эльфии Бурнашевой.

Премиальные результаты означают почти безоговорочный триумф класса Эльфии Вафовны Бурнашевой — профессора казанской консерватории, с 1987 года возглавившей в ней кафедру «спец. фортепиано». В премиальном шорт-листе только два выученика других педагогов — Павла Егорова из Петербурга (Насыбуллина) и Ирины Дубининой (Хайруллина), патриарха фортепианного дела в Казани.

Семеро награждаемых на сцене БКЗ им. Сайдашева смотрелись, скорее, не победителями международного конкурса, а смущенными экзаменуемыми. Их выступления перед немногочисленной публикой позволили оценить если не сформировавшиеся индивидуальности, то — уж точно — доброкачественность профессиональной базы. Миляуша Хайруллина без каких-либо усилий демонстрировала владение непростой фортепианной лексикой ХХ века (Этюд Бартока № 3). Никита Тютин играючи расправился со сложностями раннего Прокофьева (Этюд № 1, соч.2). Алина Гибадуллина безукоризненно справилась с виртуозными задачами Листа («Большой этюд по Паганини»). А победительница конкурса Анастасия Чеботарева показала в популярнейшем ре-минорном Концерте Моцарта умное качество пианизма, умеющего обходиться без клише и показных эффектов.

ИСПЫТАНИЕ АКУСТИКОЙ И ФИНАНСАМИ

Для жюри под председательством профессора московской консерватории Юрия Слесарева конкурсные слушания, надо полагать, были непростым испытанием. Первые два тура проводились в старом здании консерватории на улице Пушкина. Гулкий «рахманиновский» зал и чересчур громкий инструмент, возможно, исказили картину некоторых выступлений.

Юрий Слесарев

Даниил Малютин как обладатель мягкого и благородного звука, подкупившего на третьем туре в его Моцарте, возможно, потому и произвел впечатление лучшего исполнителя «Чаконы» Губайдулиной, которую в иных интерпретациях зашкаливало в смысле агрессивности. Но на гала его исполнение Чаконы особого впечатления не произвело, в отличие от предыдущего дня, когда Концерт № 20 в том же БКЗ переливался нежной моцартовской свето-тенью.

Впрочем, окончательное решение жюри выглядит на редкость гармоничным и взвешенным. Благо в составе судей были и педагоги, и концертирующие пианисты: Екатерина Мечетина, Евгений Михайлов, Рустем Хайрутдинов (Великобритания), Богуслав Давидов (Польша, дирижер). В отличие от губайдулинских конкурсов прежних лет, состав участников нынешнего года был более чем скромным — всего 12 человек, преимущественно студенты, аспиранты и молодые преподаватели казанской консерватории. Для регионального события — пока еще нормально. Для международного — конечно, нет.

Екатерина Мечетина

Премиальный фонд в сравнении с первым конкурсом «ужался». Исчезла опция «гран-при» (в 2006 году — 300 тыс рублей). Первая премия теперь — 120 тыс рублей (против прежних 150 тыс). Соответственно изменились в размерах вторая (80 против прежних 100 тыс), третья (50, а было 70), специальные премии (две по 25 вместо двух по 30 тыс). Но в итоге семь конкурсантов теперь получат от 25 до 120 тыс рублей, а меньшая половина участников — стимул и соответствующую строку «участвовал в конкурсе» в свои персональные портфолио. Совсем неплохо.

В ИНФОРМАЦИОННОМ ВАКУУМЕ

Плохо другое. Непонятно как примирить имя современного композитора в названии конкурса с тем довольно обозримым репертуаром, который требует от своих участников конкурс Губайдулиной. В нынешнем первом туре между обязательными Фантазиями (Моцарта либо Бетховена), Этюдами (Прокофьева или Бартока) и Инвенцией Губайдулиной лазейкой было только одно сочинение этюдного же формата (от Шопена до Рахманинова). Второй тур предлагал обязательную Чакону (или Сонату) Губайдулиной в комбинации с любым крупным произведением XIX века (продолжительностью не менее 15 минут). Третий тур — Концерты Моцарта № 20 и № 21.

По итогам моцартовского финала, на котором Двадцатый концерт в сопровождении казанского Джуниор-оркестра под управлением Богуслава Давидова играли трое, а Двадцать первый — двое пианистов, происходил окончательный расклад. Выходит, лучшего участника Конкурса Губайдулиной в 2016-м определяли по... Моцарту. Тогда как на первом конкурсе для поиска победителя предполагались концертные партитуры все же века ХХ, а не XVIII.

Еще непонятнее обстоит дело с информацией о конкурсе. Нигде, кроме сайта Казанской консерватории ее нет, что, согласитесь, заставляет несколько смущенно оценивать международный статус конкурса (что за международный конкурс без собственного сайта?! — прим. ред.). Списка участников конкурса, расписания их выступлений по турам, не говоря уже о более менее внятных биографиях конкурсантов, на консерваторском сайте тоже нет. Нет и принятой ныне регулярной интернет-трансляции конкурсных выступлений.

И уж совсем необъяснимо, что патронируемый министерством культуры РФ и министерством культуры РТ фортепианный конкурс проходит в городе, где более десяти музыкальных школ, при пустом Рахманиновском зале и на треть заполненном во время заключительного гала-концерта Большом концертном зале им. С. Сайдашева. Вероятно, нам скажут про разные уровни подчинения казанских ДМШ, проходящих по муниципальному ведомству, и консерватории, проходящей по минкультовскому ведомству. Но кому же снимать возведенный чиновниками барьер и выводить творчество педагогов и молодых исполнителей на публику? Конечно, не консерваторским профессорам, которые поколение за поколением поддерживают местную фортепианную школу, а оргкомитету, а структуре, заинтересованной в пропаганде их деятельности и продвижении реноме Конкурса им. Губайдулиной как можно дальше за пределы казанского маршрута от улицы Пушкина до улицы Большая Красная и обратно.