Сады его прозы
Один из последних устойчивых русских писателей. Человек с певучей речью, с мягкой улыбкой, с элегической прозой, он радикально повлиял на становление многих и многих.
Лихоносова читала вся Россия – та, «старая Россия», советская Россия, которой он рассказывал о России ушедшей, дореволюционной. Он был певцом любви – к прекрасному прошлому и к быстробегущему – как пейзажи за окном спешащего поезда – настоящему. Откройте его «Тоску-кручину» на любой странице – и вы уже не сможете оторваться, переживая вместе с автором его смятение от величия громады жизни, от необходимости пройти по ней так, чтобы «и по мере сил способствовать осуществлению простейших бесспорных положений добра».
Лихоносов сумел построить целый мир, населённый казаками и барышнями, стариками и юношами, крестьянскими девушками и столичными интеллигентами. Этот мир, реальный до мельчайших деталей (не зря писатель так любил фотографии, стремясь запечатлеть как можно больше мгновений «на долгую память»), был волшебно преображён его чистой, естественно-благородной речью, его острой наблюдательностью, его постоянным думаньем, размышлением о будущем России и русского слова.
Его творческая чуткость поразительна. «Вспоминаю сейчас: дождливый вечер, сижу у окна в хате брянских стариков, отвечаю Б.К. Зайцеву. Матушка тогда жила ещё в Новосибирске, Ю. Казаков в Абрамцеве, Ю. Домбровский в Большом Сухаревском переулке в Москве, О. Михайлов возле метро «Аэропорт». Вся троица переписывалась с Б.К. Зайцевым. Как бы вернуть те годы!» Имена-то какие!.. Жизнь Лихоносова можно назвать воплощённой «русской мечтой». Копи и приумножай прекрасное в своей душе – и ты будешь окружён самыми лучшими людьми своего века, даже если родился на станции Топки в Сибири, куда родители бежали от голода и бесхлебья из Воронежской Бутурлиновки.
Он много работал – всегда. В молодые и зрелые годы – на создание своего художественного мира, а в «новой России» – на его укрепление и защиту. Редактируя журнал «Родная Кубань», встречаясь с пишущей молодёжью на журфаке Кубанского госуниверситета, участвуя в научных конференциях в стенах этого вуза. Азарт и деликатность, лихость и озорство, вдохновенность и требовательность – всё это он, Лихоносов. Не важничая в общении, он хорошо знал цену сделанного им и прекрасно понимал, «кто есть кто» в писательском мире.
Пишу – «умер Виктор Лихоносов», – а всё же пишу так, как будто говорю это о ком-то другом – ему живому; как будто вижу этот хитрый прищур глаз, повёрнутую в сторону голову (чтобы лучше слышать), эту фигуру немолодого человека, но вовсе не старика, а уж скорее прошедшего через бури времён вечного юноши. Пишу и пока ещё не верю, что не будет больше его обрадованного голоса в телефонной трубке, фотографий вместе с ним, где он старается выглядеть значительно («для истории»), его шутливых писем: «...приглашаю Вас у лесного пруда потолковать о хищениях всего на свете: любви, виноматериалов, рукописей, откатов и т.п. Командировку оплатим. – В.Л.».
Читайте, друзья, Лихоносова! «Великие чудеса, коими награждает нас жизнь, мы носим в себе и поделиться ни с кем не можем». На каждой странице вас будут ждать открытия этой великолепной жизни, воплощённой в слове. Сады его прозы будут жить, плодоносить, питать вкусным, целительным русским словом. Хватит на всех!
9 августа. День Пантелеймона-целителя, покровителя врачей, больных и военных. Народный праздник. А теперь и день ухода из жизни Виктора Ивановича Лихоносова. «Люблю тебя светло.» Вечная, вечная память и вечная слава человеку, прославившему русскую литературу!
Лидия Сычёва