http://www.youtube.com/watch?v=pzABAdKVfbc

А.Плющев― У нас сейчас Владимир Левченко, наш экономический обозреватель. Доброе утро, Володь.

Л.Ляховская― Доброе утро.

В.Левченко― Доброе утро.

Л.Ляховская― У нас тут два важных вопроса назрели, я даже не знаю, с чего начнем. Давай с «Никеля». Во-первых, обернулось ли какими-то последствиями для «Норникеля» происшествие, о котором мы узнали накануне – разлив дизельного топлива в Норильске.

В.Левченко― Пока, если брать рыночные котировки, то, в общем, особенного ничего здесь не видели. Вчера, конечно, реакция была.

А.Плющев― Володя, я прошу прощения, что прерываю тебя, у тебя что-то не очень хороший звук. Сегодня, возможно, не работает гарнитура, внешний микрофон компьютера. И в этом случае, чтобы нам ничего не перенастраивать сейчас, я тебя прошу, может, чуть ближе к микрофону и чуть громче? Тогда мы тебя будем лучше слышать.

В.Левченко― Как сейчас, получше?

А.Плющев― Да. Если еще громче, то вообще отлично.

В.Левченко― Нет, ну орать, я думаю, что не буду, а то у меня коты испугаются и разбегутся. Ну смотрите, вчера мы видели продолжение такого вертикального взлета цен на активы по всему миру. Наш отечественный фондовый рынок тоже сильно вырос. Если быть точным, то индекс РТС прибавил еще 2% и закрылся выше отметки в 1300 пунктов. При этом акции самого «Норникеля» на Московской бирже потеряли примерно такую же величину, но, в любом случае, да, это изменение, которое, что называется, процент два. Это не какая-то катастрофа, это не паника, просто действительно кто-то, у кого были эти бумаги, решил зафиксировать прибыль, а прибыль там космическая, потому что «Норникель» рос лучше рынка в течение очень и очень долгих лет. В целом, понятно, что компания останется, ничего особенного с ней не случится. Какие-то штрафы, наверное, будут, и компания федерального масштаба, даже мирового, она в своем роде в чем-то уникальна.

А вот размер убытков с «Норникеля», которые придутся на него в виде штрафов и в виде различного рода стоимости по утилизации… у экспертов нет четкой оценки, но то, что я нашел, говорит о примерно миллиарде рублей. Это стоимость утилизации. Понятно, что это север, это Таймыр, это Заполярье. Северная природа очень хрупкая, и любые подобные проблемы – они сказываются даже не годами, а десятилетиями. И это очень, мягко говоря, не хорошо. Понятно, что изменений в здоровье, жизни людей без каких-то серьезных последствий быть не может, потому что это разлив не в Москве, грубо говоря, или в каком-то другом густонаселенном районе. А разлилось это в Заполярье, там людей живет очень-очень мало. Примерно такая история. Просто касается «Норникеля», поэтому, да, понятно, это новости, это компании придется что-то делать, это будут расходы, но это не то чтобы не фатально, это так… небольшое, я бы сказал, ухудшение показателей компании.

Л.Ляховская― Еще в новостях есть история, как мне кажется, заслуживающая внимания. Это прогноз, согласно которому в случае второй волны коронавируса, доллар будет стоить 90 рублей. Как тебе этот прогноз?

В.Левченко― Я считаю, что и сейчас ему лучше стоить 90, чем 68,5. По всем понятным причинам, потому как при текущем курсе, в общем, никакого импортозамещения быть не может. Если мы сейчас возьмем, откроем границы, то все то, что здесь производили в рамках вот этого импортозамещения, оно все станет моментально убыточным, причем убыточным сильно. Поэтому то, что мы сейчас видим, это эффект от остановки экономики и так далее. Безусловно, мы в случае второй волны коронавируса, конечно, курс рубля должен будет обновить исторические минимумы. Более того, мы видели, что и на первой волне коронавируса рубль был единственной валютой из похожих на себя валют, которая не обновила исторический минимум. Он практически не снизился никуда. Причем те валюты, куда мы там смотрим? Мы смотрим, прежде всего, на мексиканский песо, на южноафриканский ранд и на бразильский реал. Эти валюты вели себя очень слабо, тем более, Бразилия, с точки зрения потоков капитала, с точки зрения структуры экономики, ближе всего к нам. И бразильский реал потерял за то время, когда рубль был стабильным, то есть что мы сейчас видим? Ну снизился рубль к 82, вернулся на 5 долларов ниже 70. При этом, собственно, остались фактически там же, 70 мы видели давно – и год назад, и два, и четыре, и пять даже лет назад. А бразильский реал за это время потерял 50% стоимости. Естественно, в таких условиях мы очень сильно проигрываем в конкурентоспособности. Прямо кардинально проигрываем.

Поэтому смысл вот этим заниматься, удержанием курса рубля и все время рассказывать, что дорогой рубль это хорошо, я уже говорил, что дорогой рубль радует только патриотов ненастоящих. Зачем нужен дорогой рубль? Лучше подешевле купить чего-нибудь импортного, вместо того, чтобы производить здесь. Не, ну, все просто, логика – она же примитивная. И они бьют себя в грудь и говорят, что вот, это патриотизм. Нет, ребята, лжете вы! В лоб просто. Это лжепатриотизм. Поэтому давайте все-таки мы расставим точки над и. Курс валюты является следствием сильной, конкурентоспособной экономики с очень глубоким уровнем разделения труда, с большой долей технологической составляющей. Рост курса валюты является следствием из-за большой глубины разделения труда, следствием высокого уровня жизни людей, которые живут в стране, а не наоборот. А если мы искусственно делаем дорогую валюту за счет того, что собираем дань с большинства населения, делая его бедным, то… в общем, это совсем другая история. Поэтому так более или менее, чтобы было понятно. Вот, например, я вот только сейчас, что называется, до коллег доходит хуже, чем до жирафов. Я вот когда еще говорил, пару месяцев назад точно, что ключевая проблема не в том, что цены на нефть куда-то снизились.

Наше правительство, тут тоже было понятно, они молодцы, вопросов нет, - они подготовились, что цена на нефть может быть некоторое время, какой-то среднесрочный период, может быть низкой. Но они, как и все генералы, всегда готовятся к прошедшей войне. Естественно, они не могли подготовиться к тому, что сначала упадут цены на газ, просто этого никогда не было, хотя, в общем, с точки зрения макроэкономики это просчитывалось, я тоже об этом давно говорил. Причем упадут объемы поставок газа и упадут объемы поставок нефти. Ну и плюс карантин. Но то, что к карантину нельзя было подготовиться, здесь понятно, никого в этом обвинять нельзя, это было бы совсем идиотизмом. Но подготовиться к трем факторам, которые ничуть не слабее, чем сама цена на нефть – вот к ним нужно было. Но этого сделано, как мы с вами знаем, не было. Поэтому в результате только сейчас коллеги заговорили о том, что очень важный фактор – это падение объема поставок. В результате мы приходим к тому, что бюджет балансируется сейчас на у 42 долларов за бочку примерно, хотя коллеги уже посчитали, что это тоже иллюзия, что балансировка была выше. А сейчас уже 70 долларов нужно для того, чтобы балансировался бюджет. Теперь вопрос – а зачем, извините, такой дорогой рубль держится? При том, что всем секторам нашей экономики и бюджету рубль нужен более слабый. Опять же, экономика у нас, в отличие от всех других экономик крупных мира, она все это время стагнировала, а не росла, а сейчас мы рухнули сильнее всех.

А.Плющев― Учитель, дай спрошу. Скажи, Володя, ты саму оценку 90 рублей считаешь адекватной или нет? Ну плюс-минус, я понимаю, что тут может быть и нет никакого мерила, но вот как ты оцениваешь? Тебя бы спросили: вот до которого должен обесцениться рубль, показатель, чтобы это было адекватно ситуации?

В.Левченко― А мы не можем просчитать ситуацию, но я уже давно говорил, что курс должен быть где-то 100 рублей. Вот скорее 100, чем 90, я свои оценки оставляю.

А.Плющев― Это по доллару, соответственно, по евро чуть-чуть повыше.

В.Левченко― А по евро мы пока не знаем. Евро к доллару сильно обрушился в мире в последнее время, на фоне вот этого гиперактивизма. Если мы увидим новую волну. НРЗБ отойдет, естественно, доллар в мире опять вырастет.

А.Плющев― Понятно. Что еще? У нас экономические новости кончились-то, на самом деле, у нас их и так много было по последним меркам.

Л.Ляховская― Может быть, мы что-то из важных экономических новостей не заметили.

В.Левченко― Из экономических новостей – то, что продолжается происходить в Китае. В Гонконге приняли все-таки вот этот закон о том, что неуважение к китайскому государственному гимну является уголовным преступлением. Это один из тех проектов закона, против которого были вот эти самые массовые выступления в Гонконге, ну и мы видим, что Китай вообще не смотрит на реакцию международного сообщества, на реакцию самих граждан Гонконга. Они говорят: «Нет, ребята, вы как бы практически граждане Китая, какой такой Гонконг? Не смешите нас». И фактически они на этом откровенно плюют в лицо Соединенным Штатам, тому же Дональду Трампу. А Дональд Трамп это проглатывает и говорит: «Да, ребята, бейте меня по роже сколько хотите, собственно говоря, я вот вообще никто, звать меня никак, я все проглочу». Китайцы говорят: «Ну классно, мы тебя еще раз по голове ударим». Что и происходит. Сможет ли Трамп хоть что-то раз сделать в своей жизни, а не просто языком работать – мы не знаем. Если человек за 70 лет так ничего и не сделал, то вряд ли он исправится. Но противостояние между миром и Китаем будет нарастать, и, кстати, этот риск достаточно серьезный для мировой экономики, и его не просто недооценивают – его никак не принимают во внимание.