Передача «Особое мнение»

Александр Баунов, журналист, главный редактор сайта Carnegie.ru : Мы видели в начале эпидемии, что федеральная власть, собственно, Путин, пытался разделить хорошие активы и плохие, вернее, плохие обязанности отделить от хороших обязанностей и делегировать плохие обязанности на региональный уровень. Это создало впечатление, что Собянин и другие губернаторы, поскольку они вводили запретительные меры и они следили за их исполнением и отвечали за цифры в своих регионах – что они беспокоятся о гражданах больше, чем федеральная власть, которая вернулась к идее парада и плебисцита.

Я думаю, что тут сочетание факторов есть: безусловно, желание федеральной власти провести парад и плебисцит до гипотетического наступления второй волны, до возможного осознания трудностей, и, в конце концов, до еще большего распада путинского большинства, которое, несомненно, находится сейчас в стадии распада.

Это с одной стороны. С другой стороны, мы видим, что все мегаполисы более или менее придерживались этой двух с половиной или трехмесячной схемы карантина. И единственное, что отличает Москву в этом случае, что некоторые меры были заявлены достаточно суровыми – никогда здесь не выходили на уровень Китая, но никогда и не опускались до расслабленности Швеции или даже Берлина.

Но в реальности это был такой невидимы Берлин. Если не такой невидимый Стокгольм, потому что все-таки в Стокгольме были и школы, и рестораны весь период, а у нас их не было. Но что касается полицейского контроля за перемещениями, что касается строгости в надзоре за масочно-перчаточным режимом, - это все было достаточно либерально и понятно, почему.

Потому что одно дело репрессировать либеральное меньшинство, а другое дело совершать некоторые действия, которые могут навредить самоощущению патриотического настроенного, провластного этого самого путинского большинства.

Очевидно, что применение жестких мер, связанных с штрафами, с разгоном людей с улиц, с отслеживанием стометровки от дома и с этим неукоснительным, методичным применением масочного режима – эти меры не были бы популярны не только у либералов. Потому что либералы поразительным образом, а это следует и из вашего вопроса, и из того, что я наблюдаю вокруг себя, как раз были в этом случае за ужесточение, среди них почти не было вот этого эпидемического диссидентства.

А большинство хотело, чтобы ему было так удобнее. То есть и боялось, и ленилось. Вот это сочетание страха и некоторой необязательности и лени, оно было достаточно методично проведено через всю эпидемию.

Ну и, поскольку большинство очевидно устало от карантина, к лету, к хорошей погоде - у большинства заканчивались запасы, большинство устало просить подачек или ждать их, - вот это сочетание факторов сработало на открытие города и страны в целом.

Ольга Журавлева: Получается, что и желание президента, и естественный ход событий совпали?

А.Баунов: Желание президента совпало с желанием большинства населения.

О.Журавлева: Кстати, об этом злосчастном плебисците и голосовании, которое сейчас тоже взывает массу вопросов. Ну, в Москве и Нижегородской области оно существует еще в электронном виде, что дает дополнительные темы, но в принципе – во всех регионах ситуация разная. Судя по всему, где эпидемически не все так лучезарно, как могло бы быть, там голосовать надо кровь из носу – хочешь- не хочешь, являться на участки надо, потому что президенту, насколько я понимаю, очень нужен этот плебисцит.

А.Баунов: Да, непонятно почему, но ему очень нужен этот плебисцит.

О.Журавлева: А почему вам непонятно? Некоторым кажется, что это практически как выборы президента, ему нужно видеть цифры людей, которые его поддерживают и дальше он будет свободен. Кто-то считает, что это важно для руководителей на местах, показать насколько они любят президента.

А.Баунов: Это слишком рутинная задача – показать на местах хороший процент. И потом, руководители на местах успели убедиться на конкретных примерах, того же Гейзера в республике Коми, да и других руководителей регионов, что хороший процент за Путина или за «Единую Россию» на местах никак не является для них алиби и панацеей от кадровых исток. Республика Коми дала один из лучших процентов, так же, как и всякие республики Среднего Поволжья, Чувашии и Удмуртии. Тем не менее, мы видим, что смена руководства регионов совершенно необязательно следует схеме, где меньше проголосовали, там и меняем. Совершенно нет.

Поэтому не думаю, что они так зациклены на проценте, хотя идея порадовать начальство и хорошими электоральными показателями и эпидемическими, конечно, присутствует.

Думаю, что все довольно очевидно: Путин сделал заявку на смену режима. Это, конечно, другой политический режим. Он оформляет, - ну, то есть, если у вас глава государства, сманипулировав однажды при помощи возможностей, которые дает ему действующая Конституция, - я имею в виду рокировку и возвращение в 2012 году. И уперевшись в потолок, который дает ему действующая Конституция, этот потолок пробивает – он, конечно, выходит в пространство нового политического режима. И независимо от того, "за" граждане или "против", - это пространство еще не структурировано. Это еще хаос, его нужно превратить в некоторый политический космос.

Прежде всего, почему этот хаос? – там вакуум легитимности: не очень понятно, на чем держится легитимность этого нового политического пространства, новых двух сроков, которые находятся за потолком или за порогом действующей Конституции. Поэтому нужно написать новую Конституцию.

Писать совсем новую Конституцию долго, муторно и процедурно. Кроме того, в старой конституции есть вещи, которые все равно оттуда не убрать - это преамбула, это статья о правах и свободах, о равенстве перед законом. То есть, без этих статей конституция не является Конституцией.

Времена Конституции, где можно было вписать особую роль армии или что-нибудь в этом роде, вместо гражданских прав, как сделали греческие «черные полковники», например в 68-м году – это прошло. Так что даже если у вас жесточайший авторитарный режим, там будут статьи о правах и свободах и преамбула о том, что народ является носителем суверенитета, а не сам суверен.

Но, тем не менее, есть хаос и вакуум в новом политическом пространстве и его нужно организовать при помощи максимально концентрированного легитимирующего усилия, - скажем так. И это усилие оформлено в виде плебисцита. Это не выборы и это не референдум по Конституции. Это всенародная пере-присяга населения, граждан, президенту.

Граждане итак – мы понимаем, что выборы, на которых нет реальной альтернативы это не столько выборы, сколько подтверждение мандата, пролонгация мандата. Именно так все выборы Путина и были устроены, кроме, может быть самых первых.

Теперь, поскольку конституция перестала действовать в той части, которая касается сроков полномочий президента, начинается новое пространство. И в этом новом пространстве граждане должны переприсягнуть президенту. Так же, как до этого сделала Госдума. То есть по выражению политолога Николая Петрова, чей текст у меня сегодня вышел, как бы повторить всенародно действия Терешковой, которая эту поправку внесла в Госдуму.

Читать текст эфира полностью >>>