После отказов в съемке фильмов по Быкову режиссер «Белых Рос» перенес инфаркт и несколько инсультов
1964 год. Василь Быков пишет «Мёртвым не баліць». Его имя уже хорошо известно за пределами Беларуси - к этому времени созданы «Жураўліны крык», «Трэцяя ракета», «Альпійская балада», вышли первые киноленты по Быкову. Между тем Игорь Добролюбов, недавний выпускник ВГИКа и ученик Михаила Ромма, автор одной лишь дипломной короткометражки.
Оказавшись в 1963-м на «Беларусьфильме», он горел желанием снять картину по сценарию Владимира Короткевича «Гневное солнце палящее», но не позволила цензура. И тогда Добролюбов написал письмо Быкову, попросив права на экранизацию «Мёртвым не баліць». Василь Владимирович ответил, что польщен предложением. «Но вот беда: повесть еще в чернильнице, - писал он. - К тому же я не знаю, насколько она получится кинематографична, действия в ней до черта, людей тоже, драматизма в избытке, в книге все это кое-как воюю, но в фильме трудно себе представляю».
Однако после неудачи с Короткевичем Добролюбову не везло просто фатально. И когда он обратился к Быкову уже зимой 1965-го, писатель сообщил: хотя «Мёртвым не баліць» дописал, однако лишнего экземпляра под рукой нет - обе копии уже в Москве. «Так что придется, видимо, несколько повременить», - заключал он.
Один мудрый человек подметил: «потом» - извинительная форма «никогда». Вот и Добролюбову не довелось снять «Мёртвым не баліць». Впрочем, не ему одному - та же участь постигла и молодого режиссера Леонида Мартынюка после не слишком удачной экранизации быковской «Пасткі» («Западни»). Однако, в отличие от Добролюбова, Мартынюк получил от Быкова не только согласие, но и авторский экземпляр повести. Его-то он и передал с просьбой о постановке на «Беларусьфильм». Ответ директора киностудии поставил крест на замысле: «Забери и никому не показывай! И запомни: эта повесть, пока я директор, на студии поставлена не будет».
И не удивительно: распоряжением главного идеолога Михаила Суслова повесть в то время уже была запрещена, а сам автор предан опале. Снять «крамольную» повесть, находившуюся под запретом почти 20 лет - до самой смерти Суслова, Мартынюк не смог ни во второй половине 1960-х, ни в 1989-м, когда даже был получен гонорар за сценарий и подобрана съемочная группа. Но тогда проблема была уже не в цензуре - просто не хватило денег...
А в 1999-м все та же незавидная участь с «Мёртвым не баліць» постигла режиссера Валерия Пономарева, четырьмя годами ранее экранизировавшего быковский рассказ «На Чорных лядах»...
«Мерзкий лейбл приклеили: сценарий «о гражданской войне в период Отечественной»
Лучшей киноэкранизацией своих произведений Быков называл «Восхождение» Ларисы Шепитько. Сценарий к фильму по повести «Сотнікаў» был написан режиссером совместно с молодым кинодраматургом Юрием Клепиковым, успевшим поработать с Андроном Михалковым-Кончаловским и Алексеем Германом. Между тем Быков никогда не рассказывал, что и сам по просьбе Добролюбова написал сценарий по «Сотнікаву».
«Оглушительный сценарий, - вспоминал Игорь Михайлович. - Водили здесь по всем кабинетам, вплоть до самого верха, в Москве - по Госкино, и кто-то такой ловкий, гадкий, мерзкий лейбл приклеил: мол, это сценарий не о Великой Отечественной войне, а «о гражданской войне в период Отечественной»... В общем, выгнали отовсюду, не дали снимать, не вышло у нас с Быковым ничего».
Тот быковский сценарий назывался «Двое в ночи». Это было одно из рабочих названий повести, которая в авторской редакции была «Ликвидацией» - в «Сотникова» ее переназвал Александр Твардовский. Вообще говоря, Быков подготовил как минимум два варианта киносценария. Но как проходило их обсуждение худсоветом «Беларусьфильма», сегодня можно лишь гадать. Известно лишь, что в письме к Быкову Добролюбов сообщал: «Вот уже несколько дней, как стало известно, что Госкино закрыло нашего «Сотникова». Письма-заключения они еще не прислали, так что я не знаю и не могу тебе точно сообщить ту формулировку, которую пристегнули к сценарию... Насколько я огорчен, один бог знает».
Не помогло, как сообщал Добролюбов, даже то, что к председателю Госкино СССР Филиппу Ермашу обратился секретарь ЦК КПБ по идеологии Александр Кузьмин. «Видно, где-то в более высоких инстанциях произошли какие-то изменения. По отношению к сценарию», - заключал Добролюбов. (К слову сказать, впоследствии Ермаш возразит и против экранизации Шепитько, но в защиту фильма выступит уже сам Петр Машеров.)
Однако что все-таки не устроило цензуру в быковском сценарии? О претензиях киноцензоров можно судить по правкам, которые были сделаны самим писателем. В первую очередь речь идет о внезапном появлении большого количества немцев, которые заменили перечеркнутых Быковым полицаев (соответственно их численность резко уменьшилась), что подчас приводит к нестыковке отдельных планов сценария. Это, казалось бы, неоправданное и нелепое вмешательство невозможно было б объяснить, если бы не вышеприведенное свидетельство Добролюбова о том, что в сценарии увидели рассказ о войне гражданской в период войны Отечественной.
Не исключено, что киноцензоры вынудили писателя избавиться и от полицая Тарасюка. Дело в том, что в сценарии (равно как и в повести) уже был один отрицательный персонаж с украинской фамилией - полицай Стась Гоманюк. После же публикации повести «Мёртвым не баліць» автору вменяли в вину попытку противопоставить украинцев белорусам, и поэтому цензурой в повестях Быкова особо отслеживалось соотношение положительных и отрицательных героев по национальности - русских, белорусов и украинцев...
Впрочем, даже эти правки не спасли «Двоих в ночи». «Вскоре звонит мне Вася и сообщает, что ленинградский драматург с московским режиссером будут делать картину по этой повести. Решение Госкино. Вот и все. Оторвали у меня кусок сердца и отдали в другие руки», - заключал рассказ Добролюбов, схлопотавший после этой истории второй в жизни инфаркт. Первый случился после запрета сценария Короткевича.
На библейский сюжет денег не нашлось
1998 год. Прочтя рассказ Василя Быкова «Жоўты пясочак», Игорь Михайлович буквально горел идеей его экранизировать. «Это рассказ библейского уровня!» - эту фразу я слышал от него не раз. По его прикидкам, картина должна была получиться недорогой. «Ведь всего-то и надо, - говорил он, - черный «воронок», полянка, за которую и платить-то не надо, желтый песочек и артисты, причем наши все артисты, белорусские».
Однако с обращением в Минкультуры Добролюбов тянул, лишь попросил, чтоб я при случае рассказал Быкову, жившему тогда за границей, о его желании поставить «Жоўты пясочак». В мае 2002 года Быков ответил, что не возражает. Лишь тогда Игорь Михайлович пошел в министерство, где услышал: денег на картину нет и не предвидится. И хотя друзья-писатели и коллеги-кинематографисты предупреждали, что запуститься с Быковым ему не дадут, Добролюбов не верил до последнего. И даже казалось, что поначалу не слишком чтоб упал духом: «Мы с тобой уже однажды подсчитывали, сколько я получил инфарктов после таких вот ударов. Но сейчас, после операции на сердце, я и инфаркта не заработаю!»
Он наивно полагал, что в высоких министерских кабинетах что-то скоро изменится. Но когда во время одной из последних встреч в мае 2003-го я сказал об этом Быкову, Василь Владимирович провидчески заметил: ничего из этой затеи не выйдет.
Снять «Жоўты пясочак» Игорю Михайловичу так и не дали. А тут еще унизительная эпопея с книгой воспоминаний! Ему, народному артисту Беларуси и автору всенародно любимых «Белых Рос», его мемуары готовы были издать, но только за его деньги. Бесплатно напечатать согласилось лишь одно издательство... В результате всех этих переживаний у Добролюбова случился инсульт. Первый в жизни. А потом еще и еще. И не будучи в состоянии ходить и говорить, он умолк. Но перед тем как навсегда замолчать, обратился к тем, кто и отрешил его от профессии: «Вы относитесь ко мне так, будто прочитали мой некролог. Но некролога еще не было. Я - живой!»
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
«Когда начинал писать книгу о Быкове, по-белорусски не говорил».
Сергей Шапран рассказывает неизвестное о своих собеседниках - Цое, Шевчуке, Гурченко и Быкове (читать далее)
Как Быков водку «Сівыя коні» выпустил.
Исследователь белорусской литературы Сергей Шапран готовит к печати вторую книгу белорусских исторических анекдотов. Публикуем отрывки из нее (читать далее)