The Spectator: упростим русским переезд в Лондон назло Путину
На фоне Брексита, новой американской администрации и торговых сделок вроде Транстихоокеанского партнерства список внешнеполитических задач британского правительства на 2021 год и так вырисовывается внушительный. Но в редкий свободный момент — например, выгуливая Дилина (щенка Бориса Джонсона — прим.ред.) — Борису следует задуматься о российской политике. В конце концов, великое благо в том, что хуже быть не может, и двигаться, кроме как вверх, некуда.
Путинская Россия — это соперник. И хотя угроза касается прежде всего дезинформации, шпионажа и саботажа, первейшая задача — крепко-накрепко подтвердить британскую приверженность НАТО. В конце концов, это не просто или даже не в первую очередь источник общей военной безопасности, а мощное заявление солидарности.
Солидарность должна стать лейтмотивом, который прекрасно впишется в новое музыкальное сопровождение: мы будем с «нашими европейскими соседями» сама любезность. Разведывательные службы получат надлежащее финансирование и задачи, а заодно укрепят сотрудничество с партнерскими агентствами ради максимальной безопасности. (Заодно напомним миру, что Великобританию, в конце концов, рано списывать из тяжеловесов в мире разведки).
В более широком плане после неудачного покушения на Сергея Скрипаля в 2018 году Великобритании удалось сформировать коалицию из 28 стран, чтобы в ответ изгнать российских шпионов. Этот благотворный упрек, безусловно, поднял авторитет Лондона в глазах русских — они рвали и метали. (Об этом вообще следует помнить: чем больше они жалуются — тем последовательнее, выходит, мы действуем).
Но одна-единственная неудача Москву не образумит — это явствует из отравления Алексея Навального в прошлом году и убийства чеченца в Берлине в 2019 году. В лучшем случае, русские стали остерегаться «мокрухи» в Великобритании.
Вместо этого Лондон должен быть в авангарде будущих «коалиций раздосадованных», когда Москва в очередной раз вопиющим образом нарушит современный этикет государственного управления. Конечно, проблема в том, чтобы пострадавшая страна захотела поднять должный шум — например, те же немцы после убийства в Берлине повели себя до беспомощности кротко — но если им действительно понадобится поддержка, мы должны быть на высоте. Дело не только в том, чтобы объяснить Кремлю, что за любые поступки придется отвечать — это еще и шанс продемонстрировать свою ведущую роль.
Между тем, после Брексита Великобритания открыта для бизнеса. Это значит впускать русских, но уж никак не без разбора. Это будет достойная проверка: сможем ли мы создать благоприятную среду для мировых инвесторов, предпринимателей и пробивных дельцов, не превращаясь при этом в убежище для мошенников, кумов и клептократов? (Извините: я хотел сказать «ещё большее убежище»…)
Регистрационная палата, например, занимается личной проверкой директоров — то есть когда-то для этого задумывалась. Это лишь первый шаг к тому, чтобы закрыть Великобританию для подставных компаний, которые не платят налогов, отмывают грязные деньги и укрывают лиц из санкционных списков. Кроме того, подобные меры обезопасят нас от всякого рода сомнительных личностей и мошенничества — не только русских.
Путин же настырно проводит кампанию, столь неэлегантно названную «деофшоризацией», пытаясь запугать либо увещевать богатых русских вернуть свои деньги домой — по счастливой случайности обратно в его власть. Чем больше россиян мы убедим остаться, тем сильнее мы эту кампанию подорвем.
Да, путинская Россия — это вызов, но это еще и возможности — тем более что даже сам Путин не вечен. Во-первых, победителем должна стать наша новая иммиграционная политика, охватывающая весь мир. Пока что, если честно, далеко не все русские, которых нам довелось приветствовать на своей земле, были желанными: слишком много среди них затесалось шпионов и карликовых олигархов.
Однако человеческий капитал у России феноменальный: лучшие в мире программисты, творческие предприниматели, прекрасно обученные инженеры, выдающиеся ученые, отважные журналисты — этот список можно продолжить. (Кстати, многие из них к тому же говорят по-английски.)
Не то чтобы россиянам полагается некий привилегированный доступ, но давайте сделаем все от нас зависящее — публичными заявлениями и даже рекламой — чтобы донести до них, что им рады, и заодно объясним, как подать заявку.
Это укрепит репутацию Великобритании — особенно среди молодых россиян, которые определят облик послепутинской эпохи. И — немного цинизма — тем самым мы лишим Москву специалистов, столь необходимых в XXI веке. (И будущих талантов тоже: семья Сергея Брина, соучредителя Google, переехала в США из России, когда ему было шесть. Скольких таких Бринов мы могли бы к себе впустить?).
Конечно, облегчать нам задачу Кремль не собирается. Мало того, что кремлевские пропагандисты обожают ругать «Вероломный Альбион», так он еще и урезал штат московского посольства до минимума, а консульство в Санкт-Петербурге вовсе закрыл. Россияне уже едва ориентируются в визовом процессе — особенно учитывая нехватку кадров.
Но там, где Кремль ни в какую, игра частенько стоит свеч. Если значительно упростить процедуру выдачи обычных туристических виз или вообще от нее отказаться (давайте начистоту: русские, из-за которых надо переживать, едут к нам в страну как ни в чем ни бывало, будь то по дипломатическим паспортам или «визам инвестора») — это высвободило бы новые ресурсы для работы с потенциальными мигрантами.
Главное — нащупать верный баланс между тем, чтобы свести риски к минимуму и извлечь максимум пользы. Когда ожидания успеха ниже некуда, то и терять уже нечего. …