Готовность общеобразовательной школы к дистанционному формату
За последние 15 лет в системе школьного образования страны были реализованы различные масштабные проекты информатизации (цифровизации), включая подключение к Интернету, поставку компьютеров и ноутбуков, развитие ИКТ-компетентности учителей. В настоящее время в 99% школ обеспечен доступ к Интернету, однако примерно в 22% из них скорость подключения ниже 1 Мбит/с. В 86% общеобразовательных организаций внедрены сервисы электронных дневников и журналов.
Однако эти сервисы обеспечивали в основном лишь простую регистрацию оценок и в лучшем случае коммуникацию с родителями. Вместе с тем доля учащихся, которые имели регулярный опыт дистанционного обучения до пандемии, сильно различается по субъектам Российской Федерации. В наибольшей степени дистанционные образовательные технологии (далее — ДОТ) применялись в Тюменской области, где до пандемии от 47 до 52% учеников начальной, основной и старшей школы имели опыт дистанционных занятий. Похожая ситуация была в ХМАО, там с применением дистанционных технологий обучалось в 2019 г. в начальной школе 26,3%, в основной — 29,2%, в старшей — 31,4%. Еще семь российских регионов имели опыт дистанционного обучения 10–28% учащихся.
При этом, например, в Москве применение ДОТ было ограничено 9,2–9,5% школьников, в Московской области—примерно 4,0–4,8%. На федеральном уровне были созданы различные коллекции цифровых образовательных ресурсов, платформа дистанционного обучения «Российская электронная школа», которая на данный момент включает более 140 тыс. уникальных ресурсов. В отдельных регионах сформированы свои цифровые платформы и сервисы, которые можно использовать для обучения (наиболее известной является Московская электронная школа (МЭШ)). Большинство этих ресурсов помогало учителю в представлении нового материала. Значительно меньше было создано ресурсов с обратной связью, направленных на поддержку самостоятельной учебной работы школьников.
За последние 15–20 лет в стране начал формироваться рынок частных цифровых образовательных ресурсов и сервисов как для организации образовательного процесса в режиме онлайн, так и для смешанного обучения. С провайдерами заключались контракты на уровне регионов, муниципалитетов и общеобразовательных организаций. «Карта» использования государственных и частных платформ и сервисов до пандемии выглядела довольно разнообразной, но не покрывала всю территорию страны и все дисциплины школьного учебного плана.
Вместе с тем общее развитие цифровых технологий в России не могло не затронуть детей и учителей—у них в большинстве случаев была сформирована базовая цифровая грамотность. Таким образом, российская школа подошла к ситуации пандемии коронавируса с опытом внедрения базовых цифровых технологий, но без достаточного набора современных цифровых интерактивных образовательных ресурсов и без массовых компетенций их использования педагогами.
Общество и пандемия: опыт и уроки борьбы с COVID-19 в России. — Москва : 2020. — 744 с.