Вакцине из США сказали “нет”. Россия и Иран наносят удар по “большой фарме”
Иран сказал резкое “нет” американской вакцине. Над государством начали хихикать, забыв, что ещё в конце прошлого года Иран вышел со своими лекарствами на российский рынок. Фармацевтический мир не заметил нового и очень непростого игрока.
Автор:
Андрей Перла
8 января Верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи запретил правительству ввозить вакцины против COVID-19 из США и Великобритании, назвав западные державы “ненадёжными”. Об этом сообщает Reuters, а вслед за ним и другие информационные агентства, но самую серьёзную рекламу заявлению иранского лидера сделали транснациональные корпорации, владельцы социальных сетей: Twitter удалил пост аятоллы (нельзя сомневаться в прекрасных свойствах сделанного в США), чем, конечно же, вызвал к нему повышенное внимание.
Западные пропагандисты на этом не успокоились. Заявление лидера исламской республики вызвало множество предсказуемых комментариев типа “где же они теперь возьмут вакцину”? Как обычно, эмигранты из России стараются даже больше своих нанимателей. Переехавший в Израиль бывший вице-губернатор Башкирии политолог Аббас Галлямов (автор этих строк видел много разных евреев, но Аббаса среди них видит впервые) договорился даже до того, что “решение Хаменеи станет одним из компонентов, комбинация которых взорвёт Иран”, – дескать, люди-то напуганы эпидемией коронавируса, а теперь им говорят, что вакцины не будет. Высказывание бывшего соотечественника можно считать весьма характерным для западной, особенно израильской пропаганды: Иран там ненавидят даже сильнее, чем Россию.
Между тем, где Иран теперь будет брать вакцину, вполне понятно: скорее всего, будут заключены соглашения о поставках с Россией или Китаем, скорее всего, с обоими этими государствами вместе. Более того, по мнению экспертов, вполне возможно, что в 2021 году будет организовано производство одной из этих вакцин в самом Иране: исламская республика, по-видимому, уже располагает достаточными производственными возможностями.
Так что никакого кризиса своим заявлением Хаменеи не создал. Однако это заявление стало очередным поводом для того, чтобы посмотреть на Иран как на перспективного экспортёра лекарств. С нашей точки зрения, интереснее всего ответить на вопрос, может ли иранская продукция занять серьёзные позиции на российском фармрынке.
Повод для этих размышлений появился в самом конце 2020 года, когда после аукциона было принято решение о закупке для российских детей, больных гемофилией, иранского препарата “АриоСэвен”, дженерик (то есть копия) давно известного врачам препарата “Эптаког альфа (активированный)” (международное непатентованное название).
По словам главы Всероссийского общества гемофилии Юрия Жулева, его будут применять для лечения детей с ингибиторной формой гемофилии. Г-н Жулев выразил сомнение в обоснованности закупки иранского препарата, так как в предыдущие годы для российских детей закупалось лекарство отечественного производства. Всероссийское общество гемофилии направило в Минздрав письмо, в котором, в частности, отмечается, что клинические исследования препарата проводились не в России, а только в самом Иране.
Другие эксперты, правда, на условиях анонимности, отмечали, что “АриоСэвен” был зарегистрирован в России очень быстро и выведением его на российский рынок, видимо, занимались умелые профессиональные лоббисты.
Сомнения Юрия Жулева нашли поддержку в нескольких российских СМИ. Достаточно скепсиса сохранил и российский Минздрав. Иранский препарат, который будут закупать для больных гемофилией детей, для взрослых пациентов поставляться в Россию за государственный счёт не будет (решение “отказать в допуске к участию в электронном голосовании” есть в редакции).
Председатель Российского союза пациентов, руководитель Общественного совета при федеральном Росздравнадзоре доктор медицинских наук Ян Власов пояснил для Царьграда, что речь идёт действительно о том же самом лекарстве, но для взрослых пациентов необходима другая дозировка.
Таким образом, говорить о том, что иранское лекарство вытесняет российское, нельзя.
Однако и сомневаться в качествах иранского лекарства пока оснований мало. Доктор Власов отмечает, что иранская фармацевтическая промышленность в целом может быть названа достаточно современной и является высокотехнологичной. Ян Власов, специально изучавший этот вопрос и посещавший иранские фармпредприятия, объясняет, что, подобно тому, как автомобильная промышленность Ирана базируется на французских технологиях, фармацевтическая базируется на немецких. Это относится к промышленному оборудованию, которое поставлялось в Иран ещё до санкционной войны. Новейшие технологии попадают в Иран, очевидно, через Индию, а рынком сбыта для иранской фармы, кроме собственной страны, служат государства Азии. По умолчанию, фармпромышленность Ирана нельзя считать ущербной, говорит доктор Власов, она вполне может производить лекарства, которые будут востребованы на российском рынке.
С этим мнением согласны в ИМЭМО РАН имени Евгения Примакова. По данным исследования “Фармацевтический рынок Ирана, состояние и перспективы”, после 1979 года Иран сделал ставку на независимую фармацевтику, выстраивая замкнутую систему производства медикаментов. На государственном уровне в Иране была утверждена “схема дженериков”, то есть производства лекарств под международным непатентованным названием. Рост иранского фармрынка составляет примерно 7,5% в год, это самые высокие темпы среди стран-производителей лекарств (в Турции рынок, например, не растёт, а сокращается).
Иран активно экспортирует лекарства, но самым крупным его клиентом до недавнего времени являлся Афганистан, – туда шло до 33% всего экспорта лекарств. Перспективным направлением экспорта, конечно, является Россия.
Но стоят за ним индийские предприниматели
Между тем продвижение иранских лекарств на российский рынок пока идёт довольно странными путями. Точнее, продвижением на российский рынок иранские производители занимаются не самостоятельно. Препарат “АриоСэвен”, решение о закупках которого принято Минздравом 21 декабря, производится иранской биофармацевтической компанией AryoGen Pharmed. Однако в России владельцем регистрационного удостоверения является компания “ПСК Фарма”. А победителем стало зарегистрированное в Бурятии ООО “Медикэр”. То есть между иранским производителем и российским пациентом – как минимум два отечественных посредника.
Но и это не всё. “ПСК Фарма”, резидент особой экономической зоны “Дубна”, входит в группу компаний Rus Biopharm и считается высокотехнологическим предприятием, которое разрабатывает лекарственные препараты по полному циклу и поставляет на рынок субстанции для биотехнологических препаратов. Президентом Rus Biopharm является индийский предприниматель Сатия Карм Пуния. Инвестором, вложившим, согласно сообщению ТАСС от 1 июня 2017 года, 2,3 миллиарда рублей в фармацевтический завод в Дубне, является индийская компания PSK Pharma. Соглашение о строительстве этого завода подписали в рамках Петербургского международного экономического форума губернатор Московской области Андрей Воробьёв и учредитель ООО “ПСК Фарма” Сатия Карм Пуния.
Таким образом, продвижением иранских лекарств на российский рынок сегодня занимается индийский фармгигант. Именно его лоббистские возможности позволили выиграть конкурс Минздрава и начать поставки.
А технологии могут быть и русские
Это неудивительно, отметил в разговоре с Царьградом один из крупнейших российских экспертов по иранской “большой фарме” и её контактам с российскими фармкомпаниями Михаил Яхкинд. Контакты иранских фармпроизводителей с Россией до сих пор требуют участия подготовленных экспертов – несмотря на то, что за последние годы связи наших стран укрепились, сказать, что в области фармпроизводства они отлажены, было бы слишком оптимистично.
Между тем, в том, что касается партнёров, выбор у Ирана невелик: в условиях санкций инвесторами и дополнительными рынками могут быть Индия и Россия. Такую кооперацию мы и видим в истории с препаратом “АриоСэвен” и, вероятно, увидим в ближайшем будущем с многими другими лекарствами.
Политические обстоятельства таковы, что Иран не может полноценно взаимодействовать с европейскими фармацевтическими компаниями: каким бы перспективным они ни считали иранский рынок и как бы хорошо ни было организовано в Иране фармпроизводство, санкции не дают возможности для прямой торговли или, тем более, обмена технологиями. Иран может только развивать технологии самостоятельно, а доступ к мировым новинкам в любой сфере получать либо с востока – то есть из Индии с её развитой промышленностью, производящей дженерики – либо, в последние годы, с севера, из России.
Примеры уже есть: так, одно из крупных иранских фармацевтических предприятий Sobhan Recombinant Protein и российская специализированная компания “Петровакс Фарм” ещё в 2016 году подписали соглашение о производстве в Иране вакцины против гриппа “Гриппол плюс”, разработанной в России. Иранцам передали технологию полного цикла производства вакцины, а также осуществили профессиональное обучение специалистов иранской компании.
Это, кстати, возвращает нас к вопросу, может ли Иран обойтись без западных вакцин: с российской помощью вполне может организовать производство сам и ещё выступить экспортёром, опыт уже есть.
Это и ответ на вопрос о том, зачем России сотрудничать с Ираном в области фарминдустрии: мы продвигаемся на юг и восток, получая там дополнительное влияние и рынок для своих высоких технологий. Взамен получаем относительно дешёвые (по сравнению с западной бигфармой и, возможно, даже по сравнению с российским производством) и качественно сделанные лекарства.