Экономисты-эмигранты удивили прогнозом для России на 2021 год
Сонин, Иноземцев, Алексашенко подвели итоги и взглянули в будущее: не все так плохо.
Окончательно побороть коронавирус еще не удалось, а значит, многие проблемы перенесутся на 2021 год. Мы расспросили российских экономистов, работающих за рубежом, о том, как они оценивают ситуацию в России «со стороны». На вопросы ответили старший научный сотрудник Института Брукингса в США, бывший зампред Центробанка Сергей Алексашенко, старший научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований в Вашингтоне Владислав Иноземцев и профессор Чикагского университета Константин Сонин.
– Что можно считать главным провалом и главным достижением нашей экономики за ушедший год?
Константин Сонин: Основным событием в России и в российской экономике в 2020 году был коронавирус. Из-за него экономика упала на 3-5% ВВП, что, с одной стороны, является сильным падением. С другой стороны, все познается в сравнении: по мировым меркам падение оказалось не таким масштабным, как можно было ожидать. Конечно, из-за коронавируса не осуществились никакие, даже небольшие, структурные реформы, которые ожидались с назначением нового правительства в начале года.
Сергей Алексашенко: Уходящий 2020-й год оказался непростым для российской экономики (как, впрочем, и для всей мировой) – она столкнулась с совершенно неординарным вызовом, с глобальной эпидемией, существенно изменившей привычный образ жизни и нарушившей нормальное ведение бизнеса в отдельных секторах.
Главным позитивным макроэкономическим итогом уходящего года стало то, что экономика России, будучи исключительно сильно зависимой от мировых цен на нефть, относительно легко пережила и их двукратное падение, и сильное сокращение нефтяного экспорта.
Можно смело утверждать, что переход к плавающему курсу рубля в 2015-м году и отказ от интервенций Банка России для поддержки курса рубля оказались правильным шагом, который облегчает восстановление равновесия в финансовой. Главным провалом в российский экономике стало очередное падение реальных доходов населения, причиной которого стал отказ властей от принятия программ поддержки уровня жизни граждан, столкнувшихся с потерей работы или снижением зарплат.
Владислав Иноземцев: Год для России оказался по формальным признакам лучше, чем можно было ожидать весной. Основной макроэкономический итог состоит в отсутствии обвала экономики и сохранении работоспособности большинства ее отраслей (это же выглядит и главным достижением).
Что касается провала, то им однозначно выступает отказ правительства от финансовой поддержки населения и бизнеса, что, скорее всего, еще даст о себе знать. В отличие от кризиса 2008-2009 годов, когда население практически не обеднело, а экономика стала затем уверенно восстанавливаться, в 2020-м продолжился тренд на обнищание и «угасание».
– Понятно, что почти весь год был посвящен одному – борьбе с пандемией. Как вы оцениваете эффективность этой борьбы, и как пандемия изменила экономику страны?
Алексашенко: И мир в целом, и Россия в частности достаточно успешно справились с эпидемией – всего через 11 месяцев после опубликования генома вируса начались массовые прививки вакциной, которая была создана с нуля. Вместе с тем, первые два месяца распространения эпидемии показали, что в системах здравоохранения и социальной защиты существуют серьезные изъяны, которые привели к повышенной смертности на начальном этапе.
Если верить официальной статистике, то Россия справлялась с эпидемией немного лучше среднего, но и замалчивание властями многих данных и косвенные свидетельства (включая данные Росстата) говорят о том, что эпидемия оказалась для страны гораздо более серьезным испытанием, чем об этом говорят чиновники, а ущерб для экономики – более значительным. Как и насколько эпидемия изменила российскую экономику – об этом можно будет судить не раньше середины следующего года, когда, с одной стороны, мы сможем понять реальную скорость вакцинации российского населения, и, с другой, увидеть, с какой скоростью восстанавливаются наиболее пострадавшие сектора.
Иноземцев: Эффективность правительственных мер оцениваю как крайне низкую. В России практически не удалось внедрить полноценные карантинные меры за пределами Москвы. Выход из ограничений весной был обусловлен чисто политическими и экономическими, а не эпидемиологическими соображениями.
Пропорциональный рост заболеваемости и смертности в ходе второй волны указывает на неспособность медицины улучшить качество лечения (что отмечается в большинстве европейских стран). Наконец, цинизм и вранье в ходе этой борьбы и ее статистического описания попросту зашкаливали. Что касается экономики, то как раз ее эпидемия изменила не слишком сильно – куда меньше, чем в большинстве других затронутых стран. Если эпидемия закончится, прежний облик российской экономики восстановится – только на более низком уровне, но основные черты останутся теми же, что и были.
Сонин: Пандемия и борьба с ней показала устойчивость российской экономики к внешним шокам. ВВП упал по двум причинам. Во-первых, из-за снижения экономической активности, вызванного коронавирусом. Во-вторых, из-за падения мировых цен на нефть. То, что снижение не такое сильное, как, например, в кризисные 2008-2009 годы – это результат того, что экономика России из-за санкций и самоизоляции последних лет стала меньше зависеть от мировой конъюнктуры. В средне- и долгосрочной перспективе в изоляции ничего хорошего нет – современный экономический рост невозможен без гораздо более открытой экономики. Но в краткосрочной перспективе изоляция смягчила падение.
Я считаю, что правительство приняло несколько правильных мер в борьбе с пандемией, в частности, выплаты на детей, «пакет 11 мая». В то же время помощь населению должна была быть, на мой взгляд, гораздо больше. Не нужно было заботиться о профиците бюджета – нужно было, истратив часть запаса или взяв в долг, пересмотреть бюджетные приоритеты: сократить расходы на непроизводительную сферу – оборону, безопасность, пропаганду, и увеличить расходы на здравоохранение и образование.
– Ваш прогноз: что будет происходить с российской экономикой и доходами населения в 2021 году?
Алексашенко: После падения, связанного с внешними факторами, в 2021-м году российская экономика объективно продемонстрирует рост, однако все официальные прогнозы говорят о том, что на докризисный уровень она выйдет только в первой половине 2022-го года. Примерно так же будет складываться ситуация и с реальными доходами населения, которые в следующем году вырастут по сравнению с 2020-м, но будут ниже докризисного уровня.
Иноземцев: Я думаю, что падение по обоим показателям продолжится, причем по двум причинам. С одной стороны, вакцинация затянется как минимум на полгода, и первые два квартала будут провальными (особенно первый – на фоне прошлогоднего экономического роста). К этому же выводу меня подталкивают очень многие отложенные эффекты эпидемии – много бизнесов не переживут зимы, безработица останется высокой.
С другой стороны, следует ожидать, что наша статистика серьезно приукрасит итоги 2020 года, а значит, никакого «восстановительного» роста не случится и по этой причине. В еврозоне, где спад будет на уровне 7-9% ВВП, отскок составит 4-5% (тем более что в экономику продолжают вкачиваться сотни миллиардов евро). А у нас «нарисуют» в лучшем случае 4,5% спада по итогам этого года, следовательно, ожидать роста в следующем году больше, чем на 1% я бы не стал. Доходам населения расти не из-за чего: спрос сокращается, рабочие места не создаются, государство намерено не повышать расходы, а сокращать бюджетные траты.
Сонин: Если ситуация с вакцинами будет развиваться так оптимистично, как дело выглядит сейчас, то в 2021 году и ВВП, и доходы граждан будут расти. Но они не дорастут до той точки, откуда, на фоне десятилетней стагнации, начался спад. Тем не менее, можно ожидать довольно быстрого восстановительного роста.
– По вашему мнению, что нужно делать властям, чтобы максимально быстро преодолеть последствия пандемии и преодолеть экономический кризис?
Алексашенко: Главным образом, нужна работающая вакцина и скорейшая массовая вакцинация с выходом на уровень 70-75% населения – это позволит вернуться к нормальному образу жизни и вдохнуть жизнь в наиболее пострадавшие сектора (авиаперевозки, гостиницы, рестораны, индустрия развлечений). Но, конечно, никто не должен забывать о тех проблемах, которые тормозили экономический рост последние десять лет, и которые никуда не исчезли в период эпидемии – высокий уровень коррупции, отсутствие политической конкуренции, отсутствие честного и справедливого суда, высокий уровень бюрократического давления на бизнес и продолжающийся рост госсектора.
Иноземцев: Рецепты давно известны. Нужно активнее помогать гражданам, прежде всего пенсионерам и малоимущим. Точечно и аккуратно вводить антиэпидемические ограничения. Не искажать информацию относительно масштабов COVID-19 и обеспечивать лучшее медицинское обслуживание. Увеличивать бюджетные расходы за счет заимствований у Центрального банка (конечно, замаскированных расчетами с коммерческими банками и сделками репо). Наконец, максимально быстро производить вакцинацию, пусть даже закупая иностранные вакцины, если не можем произвести свои в достаточных количествах.
Сонин: Мне кажется, что в первый день работы любого активного правительства, которое озабочено экономическим ростом, должны быть отменены контрсанкции. Они наносят серьезный ущерб десяткам миллионов семей – прежде всего, наиболее незащищенных. Перед правительством и МИДом должна быть поставлена задача устранения или серьезного снижения санкций – надо решить, на какие уступки нужно пойти, чтобы часть санкций была отменена.
Повторюсь: нужно поменять бюджетные приоритеты. Этот год красноречиво показал, что здравоохранение – более важная статья расходов для безопасности страны, чем расходы на безопасность или оборону. В более долгосрочной перспективе нужны реформы, усиливающие открытость российской экономики.
– Давать прогнозы курса рубля и цен на нефть – дело неблагодарное, но все же. Каковы ваши ожидания на следующий год?
Алексашенко: У меня прогнозы оптимистические: думаю, что на фоне восстановления мировой экономики спрос не нефть и, следовательно, цена на «черное золото» будут расти – медленно и неровно двигаясь к отметке $60 за баррель. Что, в свою очередь, обусловит укрепление рубля в сторону отметки 65-67 рублей за доллар.
Иноземцев: Думаю, довольно быстрое восстановление мировой экономики и колоссальная накачка ликвидности удержат цены на нефть на нынешних уровнях – около $50 за баррель в течение года или даже немного выше.
Рубль будет постепенно снижаться на фоне стагнации российской экономики, диссонирующей с глобальным восстановлением, а также в связи с потребностями бюджета в относительно дешевом рубле, который помогает его балансировке. Поэтому мой прогноз на рубль – около 80-85 за доллар в среднем по году с периодическими провалами ниже 90. Психологический барьер в 100 рублей за доллар в наступающем году преодолен не будет.
Сонин: Мои ожидания – нефть будет стоить в районе $50 в 2021 году. Чем дальше от сегодняшнего дня, тем расплывчатее прогноз. То есть, если в январе смело можно ждать $50 плюс-минус $10, то в следующем декабре вилка прогноза шире – $50 плюс-минус $25. Курс рубля будет соответствовать.
Инна Деготькова
The post Экономисты-эмигранты удивили прогнозом для России на 2021 год first appeared on Новый Взгляд.