Елена Камбурова: «Красоту нужно оберегать!»
Не раз было замечено, что наша сегодняшняя гостья не стала повсеместно узнаваемой звездой потому, что никогда такого рода славы не искала. Но её голос знают и любят слушатели и кинозрители. Как и песни на стихи замечательных поэтов.
– В 2020-м вышла книга ваших воспоминаний «Совсем другая песня». Помимо увлекательной истории жизни у вас там целое созвездие талантов. Я – про персонажей книги. Первым из творческих людей вам встретился Калягин – так?
– Да. Мне было 18 лет. И в нашу театральную студию ходил молодой человек Саша Калягин. Кто знал, что он вырастет в великого актёра? Он очень активный деятель, возглавляет СТД …
– А вы ходите смотреть его спектакли? Или же он сам иногда в вашем театре бывает?
– Он всё собирается к нам. Сколько времени прошло – и никак не доберётся. Может быть, потому, что ему тоже вечно некогда. Но думаю, что он доберётся. Нам есть что показать. Выпустили премьеру – «Маленький принц» Сент-Экзюпери. Это мой моноспектакль – с участием других актёров.
– Вернёмся к вашей книге. Отдельное спасибо за большой рассказ о Фаине Раневской. Читал и думал: как много схожего в ваших судьбах! Есть такая поговорка: что имеем – не храним… Вот и вы с горечью пишете о том, как публика на ваших выступлениях не понимала, с чем сталкивалась…
– По сути, я долгое время расплачивалась за свою любовь к определённому роду песен, к которому тогда зритель был совершенно не готов. Он воспитывался только на эстрадных песнях. В лучшем случае это было творчество Шульженко, Великановой. Попсы тогда не было. Исполнялись милые эстрадные песни. А с чем выходила на сцену я? В первую очередь это были глубокие стихи, которые поддерживались музыкой. И если люди никогда прежде такого не слышали, они не понимали, почему я об этом пою, что это вообще такое. Вот в чём была причина всех моих бедствий.
– Ну, не знаю – как можно было не оценить вас как явление! На меня неизгладимое впечатление произвели ваши выступления, где каждая песня – мини-спектакль. Подкупает и восхищает ваше очень творческое отношение к тому, что вы делаете.
– Сами песни мне это подсказали. Понимаете, я ведь не думала, что делаю что-то особенное. Считала, что песни – это просто настроение. А потом появились необычные произведения. Первой ласточкой стала песня Матвеевой «Окраины». А после спела «Балладу о смерти Ивана Грозного». Сергей Никитин написал музыку на стихи Давида Самойлова. Там расклад на множество героев: есть и государь, и звонарь, и бояре, и народ… Можно было бы и просто так это спеть, конечно. Но я так не могу. Певица – всегда актриса. И моё актёрское начало проскользнуло в то, чем хочется поделиться с публикой. Кстати, в «Маленьком принце» тоже немало интересных персонажей, и все они требуют определённых голосовых красок.
– Голос, конечно, у вас удивительный: есть и глубокая выразительность, и большой диапазон.
– Песни Новеллы Матвеевой, с которых я начинала, не требовали серьезных вокальных данных: (напевает) «Летняя ночь была тёплая, как зола. Так незаметным шагом до окраин я дошла». И всё другое пела таким же образом.
Когда я в училище занималась вокалом, мой педагог Елена Яковлевна Петкер сказала, что сделает из меня колоратурное сопрано. И так мой голос наверх тянула, что я после этого разговаривать не могла! В общем, я бросила вокал, сказала сама себе, что никогда не буду петь, что стану только читать со сцены. И только после песен Матвеевой начала снова заниматься своим голосом – но уже самостоятельно. А решения, как именно исполнять то или иное произведение, приходили ко мне интуитивно.
– А бывало ли у вас так, что после взятия песни в репертуар каким-то образом менялась её трактовка, аранжировка аккомпанемента?
– Трудно из года в год петь одни и те же песни совершенно одинаково (улыбается). Всякий раз, когда я что-то пою, у меня ощущение, что исполняю это произведение в первый раз. Это очень важное ощущение. Нужно, чтобы песня тебе ни в коем случае не надоедала, понимаете? У Окуджавы есть такие строчки: «Хожу я и песенку слушаю, она шевельнулась во мне». Важно сохранить трогательную интонацию Окуджавы. Принято считать, что на сцене нельзя плакать, что это нехорошо. Но я хорошо помню: когда первые разы пела «После дождичка небеса просторны, голубей вода, зеленее медь», у меня слезы наворачивались – так трогала эта песня.
– Если сегодня из множества песен, вами исполненных, выбрать три самые любимые – что назовёте помимо шедевров Булата Окуджавы?
– Он для меня целая школа. Эталон. Это то, к чему я всю жизнь стремлюсь. Люблю его – чем дальше, тем больше. Потому что он никогда себе не изменял. Все, что он написал, мне и сегодня очень интересно.
– А что вам дорого ещё? Может быть, песня про Маленького принца?
– Конечно, это тоже очень трогательная песня. Довольно долгое время её пела. Между прочим, «Маленький принц» Таривердиева и Добронравова – первая моя запись для кино. Фильм «Пассажир с «Экватора» мало кто помнит. А песня осталась и положила начало большой моей серии записей в кино.
Хочется, чтобы театр наш жил долго
– Песню Эдуарда Артемьева «Где же ты, мечта» в картине «Раба любви» не забыть никогда…
– Знаете, как записывают? Внизу в студии стоит микрофон, в него поёшь – а наверху микшерская, где сидят звукорежиссёр с режиссёром фильма. Но Никита Михалков спустился ко мне и проживал песню, стоя рядом. До меня записались несколько певцов, но режиссёр искал какое-то особое звучание. Было два дубля. Я хотела по привычке записать ещё несколько раз, но Михалков сказал: «Нет-нет, больше не надо, всё хорошо».
– В кино и телефильмах вы спели не только лирические, но и озорные песни. Считаю, вы очень украсили «Приключения Электроника»!
– Очевидно, что детство как во мне поселилось, так и до сих пор не уходит. И в остатках голоса это ещё немножко заметно.
– Удивительно: у вас – глаза ребёнка! А если попробовать подобрать название к вашим выступлениям, сразу вспоминается выражение «половодье чувств». Но вешние воды неизбежно быстро сходят. А чем постоянно напитываетесь вы? Что это за чудо?
– Не знаю. Я люблю цветы – ромашки, незабудки, другие полевые. Нежно отношусь к цветам, которые мне дарят. Цветы – это божьи глаза. Я каждый раз думаю: какое же это чудо – цветок вырос из зёрнышка в земле и распустился. Какая красота! У Вити Луферова есть замечательная песня «Баллада о зелёной траве» с припевом: «Так прорастай, так прорастай, моя трава!»
– Как родился Театр музыки и поэзии под руководством Елены Камбуровой?
– Наш театр появился чудом. Мы расположились на первом этаже жилого дома, в трёх залах – и нам хорошо. Можно было бы побороться ещё и за подвал, и за помещение, где сейчас кафе, – но необходимых для этого мускулов не хватает… Рада, что работаем в камерном зале. Я так люблю камерность! Для меня крайне важно чувствовать дыхание публики.
Прекрасно помню: в начале 90-х мы с Александром Градским ехали в поезде из Германии. И с нами был один человек из Управления делами президента, Лев Сергеевич Шемаев. Зашёл разговор о творческих планах, мечтах артистов. И Градский говорит: «Очень хочу свой театр!» Я тихо добавила, что у меня такая же заветная мечта. На что Шемаев заявил: «Будет вам по театру!» Я, разумеется, подумала, что это была шутка. И вскоре Шемаев оказался вместе с нами на ежегодной встрече мэра Москвы с творческой интеллигенцией. Жаль, что сейчас Собянин ничего такого не проводит… Я сидела, просто слушала. И вдруг Лев Сергеевич обратился ко мне: «Что сидите? Быстро выходите к микрофону, скажите, что вас волнует!» Экстремальная ситуация – это потрясающая вещь. Вдруг неожиданно для себя я заявила: «К большому сожалению, у нас в стране нет театра музыки и поэзии. А он должен быть. Стихи под музыку – удивительное сочетание, мощное по силе воздействия…» Дословно уже не помню. И вскоре меня вызвали к Лужкову. Это просто невероятно! Юрий Михайлович с ходу предложил мне зал «Росугля» на Новом Арбате, 13. Я ответила, что это современная постройка, здание слишком большое. Но мне настоятельно рекомендовали хорошо подумать. Я согласилась, но «Росуголь» долго нас не пускал в свои владения… В общем, стали искать другое место. И когда я вошла в здание бывшего кинотеатра «Спорт», нам там понравилось. Но спектаклей у нас не было ни одного! А мы получили помещение под театр – ну разве это не чудо!
– Получается, театр – это не только спектакли…
– Выходит, так. Мы начали с песенных вечеров. Думала также организовывать поэтические программы. А потом Олег Синкин, музыкант, который вместе со мной работал, предложил исполнить песни Шуберта и Шумана. Спели. На одном из концертов побывал режиссёр Иван Поповски. И он решил на этом материале сделать с нами спектакль. Так получились «P.S. Грезы…»
– Многим прекрасно знакома фраза: «Красота спасёт мир». А кто бы мог помочь красоте в этом непростом деле?
– Красоту нужно оберегать. Её легко и быстро можно уничтожить. Но бережное отношение к красоте может спасти мир.
– Рад был встретить на страницах вашей книги упоминание о композиторе Владимире Дашкевиче…
– Дашкевич – моя большая радость. Мы случайно с ним встретились в середине 70-х. Я услышала песню из фильма «Бумбараш». Она меня сразу заинтересовала, о чём я и сообщила композитору. У него очень точный подбор стиха. И он хорошо умеет распределиться в работе. Очень многим нравится писать слишком лёгкую музыку. А Дашкевич писал на стихи Маяковского, Мандельштама, Цветаевой, Ахматовой. Очень благодарна ему за работу. Не так давно он написал музыку к поэме Александра Блока «Двенадцать». Эту камерную оперу поставили в нашем театре. Хотелось бы продолжить сотрудничество. Его недаром зовут писать музыку для кино. Он умеет уловить тайный смысл происходящего на экране – каким-то чудесным образом.
– Ещё одно чудо – то, что вы никогда ни с кем не рассорились в мире искусства!
– Секрет простой. Практически со всеми я общаюсь с восторгом. Как же я могу поссориться с тем, кто нравится? Просто не представляла, как можно было конфликтовать с тем же Дашкевичем, Булатом Окуджавой, Юрием Левитанским…
– Про Левитанского в одном из интервью вы сказали, что его стихи нужно обязательно включать в школьную программу…
– Конечно!
– А с кем ещё из поэтов хорошо бы познакомиться старшеклассникам?
– С поэзией Давида Самойлова. И Арсения Тарковского.
– А поэзия третьего тысячелетия вам знакома?
– Мне стыдно очень, что не помню интересных авторов по фамилиям. Где-то лежит этот список, не так давно сделанный. Сейчас могу назвать одного Гандлевского. Мне предстоит внедряться в современную поэзию.
А что касается новой поэзии… Видите ли, сейчас очень много зауми в стихах. А я воспитана на другой поэзии. Когда мне показывают стихи какие-то, присылают что-то, очень часто отвечаю: «Простите, мне ближе Пушкин, Цветаева, Ахмадулина, Левитанский, Самойлов – где всё по полочкам». А в современных текстах трудно разобраться.
– Ваше мнение о телешоу «Голос»?
– Встречаются ребята с потрясающими голосами! Но всё же мне трудно представить, чтобы в рамках этого телепроекта кто-то исполнил музыкальную новеллу. Этому не научишься за пару месяцев.
Я на телевидении до сих пор «неформат». Мои выступления не снимались. Был только фильм-концерт полвека назад, «Монолог» – и то он долго лежал на полке, вроде как певица в брюках – это не было принято. Фильм «Поёт Елена Камбурова» сняли в 1984-м. Вот, собственно, и всё. А на Первом канале вы меня видели? Даже «Культура» не интересуется Театром музыки и поэзии. Разве что показали передачу обо мне в день рождения… А я могла бы представить публике ребят, которые хотят делать на сцене то, чем я занимаюсь. Если бы наше дело стало телеформатом, то жизнь в стране очень сильно изменилась бы. Ведь песня воспитывает лучшее в человеке. В певцах, артистах воспитывается сострадание – не только к людям, но и к животным. По тому, как человек относится к животным, для меня понятно, что он собой представляет.
– Театральное дело, вокал – это то, что передается из рук в руки. Вы могли бы многому научить творческую молодёжь. Какой совет дадите начинающим певцам?
– Попрошу хотя бы не петь попсу. И обратить внимание на такое детище человечества, как поэзия. Ведь люди всегда не только просто любовались природой, но и воспевали её.
Песня может быть разной. Мне очень не хватает нежных песен. Нежность выше любви. Из нежности вырастает очень многое. А сегодня все побеждает прагматизм, желание заработать. Свобода, пришедшая с перестройкой, быстро выродилась во вседозволенность. Люди учатся прежде всего хапать. О миллионерах стали говорить с уважением. А на что они тратят свои миллионы – боже мой…
– Ваша книга начинается с ироничного воспоминания о том, как вас в детстве дразнили сибирской гречкой. Вы родились в Сталинске, ныне Новокузнецке, – а что в вас от сибирячки и что от гречанки?
– Я довольно часто мерзну – какая уж тут сибирячка? (Улыбается.) Но во мне живёт тихое упрямство – всю жизнь, несмотря ни на что. Это даже удивительно. Сколько раз можно было плюнуть на все – и начать плыть по течению…
– И ни разу этого не хотелось?
– Нет. А многие вещи со мной произошли совершенно случайно. К примеру, приход на радиостанцию «Юность». Первая запись была с Кобзоном. Мой бывший муж написал для нас песню. Иосиф тоже был тогда, по сути, начинающим певцом. Но я так переволновалась на записи, что потом мою партию переозвучила Майя Кристалинская. То-то я удивилась, когда услышала песню в эфире! Но это факт – первая моя запись на радио была в никуда. Потом записала сразу несколько песен Новеллы Матвеевой – и началась другая жизнь.
– Дуэта с Кобзоном не случилось. А с кем из артистов мечтали спеть? С Шульженко?
– Гелена Великанова, Клавдия Шульженко, Тамара Ханум – это три певицы, любимых с детства. Но ни одной из них я в этом не решилась признаться. Мне казалось, этим я подчеркну нашу разницу в возрасте. Сейчас ко мне часто подходят и говорят, что слушают с юных лет – и мне это приятно, обижаться тут не на что. А я боялась обидеть своих знаменитых коллег…
– Вы не успели ответить, что в вас от гречанки. Мне кажется – любовь к жизни, потрясающая витальность!
– Когда в 2006-м режиссёр Олег Кудряшов предложил мне Антигону сыграть, я так ухватилась за это – и сыграла. Этот спектакль довольно долго шёл в нашем театре. Работать в нём было большим удовольствием – кроме Антигоны я играла там Креонта, Гемона, Исмену, Эвридику и других героев. Так что в этом спектакле что-то греческое во мне пробудилось, да! (Улыбается.)
– В нашем разговоре вы назвали упрямство одним из своих важных качеств. А мне кажется, речь о целеустремленности, силе духа. «Делай, что должно, и будь, что будет» – это же про вас!
– Согласна.
– Получается, вы тоже, как Окуджава, не изменяли себе – и постоянно били в одну точку…
– Да, мне довольно долго предлагали упростить хотя бы часть репертуара. Но я всегда стояла на своём.
– Кому принадлежит идея написания книги?
– Я очень дружна с Надеждой Василевской. Это мой соратник. Она гораздо моложе меня. Но тем не менее мы часто и мыслим, и чувствуем одинаково. Она знала, что у меня сохранилось много дневников – за исключением детских записей. Я бы дорого отдала, чтобы прочесть их сегодня. Вести дневник было принято во времена моей молодости. Правда, я писала только о концертах и работе над ними. Нет ни строчки о том, в кого я была влюблена, кто меня любил… И однажды Надежда попросила разрешения прочесть мои дневники. Прочла – и предложила написать на их основе книгу воспоминаний. Я долго сомневалась, но она меня убедила. Огромное ей спасибо и за это, и за огромную помощь в работе. Как мне кажется, эта книга – рассказ о том, в какое сумасшедшее время мы жили. Чего стоила одна борьба с цензурой…
– Отдельное спасибо за музыкальный подарок: к книге прилагается компакт-диск с вашими песнями. Сами выбирали?
– Конечно. В принципе мне ни за одну песню не стыдно. Нет, за однуединственную – стыдно. Но я её спела только однажды. Композитор Кирилл Акимов, когда был моим мужем, предложил исполнить песенку «Я тебя не люблю». В дальнейшем я стала сверять свой репертуар по песням Новеллы Матвеевой. Если новое произведение сочеталось с ними – включала его в программу, соглашалась записывать.
– Все ли ваши мечты сбылись? Ведь в детстве вы мечтали стать дрессировщицей…
– В цирке, слава богу, я не оказалась. Всё-таки дрессура очень жестокая вещь. Мне всегда хотелось сняться в кино в драматической роли. Мне кажется, я бы справилась. На концертах довольно часто работаю на крупном плане, шёпотом, когда твой главный союзник – микрофон. Но вот не случилось кино в моей жизни.
О чём мечтается сегодня? Даже не знаю. Чтобы наш театр жил долго. Чтобы уныние не овладевало мной периодически. Хотелось бы легко смотреть на мир – до самого последнего мгновения!
– С каким плакатом вы могли бы выйти на улицу?
– С таким: «Берегите детей и зверей!»
– Это ваш жизненный девиз?
– Нет, мой девиз – старый как мир. Эта фраза уже прозвучала в нашем разговоре: «Делай, что должно, и будь, что будет».
– Делать всегда непросто. Для этого нужна вера в себя, неуспокоенность, желание самосовершенствоваться.
– Без уверенности в себе никуда.
«ЛГ»-ДОСЬЕ
Камбурова Елена Антоновна – певица, актриса. Родилась 11 июля 1940 года. Окончила эстрадное отделение Государственного училища циркового искусства и ГИТИС. Исполнительница песен «Мальчишки и девчонки» в киножурнале «Ералаш», «Спи, моя радость, усни» в телепрограмме «Спокойной ночи, малыши», вокальных партий за кадром в фильмах «Случай с Полыниным», «Раба любви», «Приключения Электроника», «Дульсинея Тобосская», «Рыжий, честный, влюблённый», «Нас венчали не в церкви», «Пеппи Длинныйчулок», «Гардемарины, вперёд!», «Катала», «Небеса обетованные», «Приходи на меня посмотреть» и мн. др. Основательница и худрук Московского театра музыки и поэзии. Народная артистка России. Лауреат Госпремии РФ, Царскосельской художественной премии, премий имени Станиславского, «Хрустальная Турандот», «Своя колея» и др. Награждена орденами Дружбы, Почёта, Преподобного Сергия Радонежского.