Москва закрывает небо от самолетов-шпионов
Страны НАТО больше не смогут совершать разведывательные полеты над территорией России
Россия выходит из Договора по открытому небу (ДОН), дающему право государствам-участникам проводить инспекционные полеты над территорией друг друга. С соответствующим заявлением 15 января выступил МИД РФ.
Ведомство информировало, что «в связи с отсутствием прогресса в деле устранения препятствий для продолжения функционирования договора в новых условиях МИД России уполномочен заявить о начале внутригосударственных процедур по выходу Российской Федерации из ДОН».
В министерстве пояснили, что решение США покинуть 22 ноября 2020 года соглашение «под надуманным предлогом» нарушило баланс интересов участников и подорвало роль этого договора «как инструмента укрепления доверия и безопасности».
Отмечается также, что после завершения всех внутригосударственных процедур по выходу, Москва официально уведомит страны-депозитарии соглашения: Канаду и Венгрию.
О том, что Россия готовится в скором времени пересмотреть свое участие в ДОН, еще 14 января сообщил «Коммерсантъ» со ссылкой на источник, знакомый с ситуацией. По его сведениям, решение о выходе из договора президент РФ Владимир Путин принял после консультаций со всеми компетентными структурами. И в ближайшее время об этом будет объявлено официально.
Позже директор Департамента по вопросам нераспространения и контроля над вооружениями МИД РФ Владимир Ермаков подтвердил, что «вопрос сейчас в процессе решения».
По его словам, после выхода США из «Открытого неба» «пошли необратимые процессы». Тем не менее, Москва до последнего пыталась спасти договор, в частности, предприняла несколько попыток добиться от европейских стран-участниц письменных гарантий того, что они не будут делиться с США данными, собранными в ходе облетов территорий РФ. А также не будут ограничивать полеты российских бортов надо расположенными в Европе американскими военными объектами.
«Реакции внятной не получили, - отметил Ермаков. И напомнил, что в конце прошлого года президент «четко указал» на то, что без запрошенных гарантий Россия в договоре не останется (вероятно, имеется в виду ответ Путина журналисту BBC Стиву Розенбергу на декабрьской пресс-конференции, в котором российский лидер недвусмысленно дал понять, что не оставит «все как есть» после выхода США из соглашения по открытому небу).
Бывший начальник международно-договорного управления Минобороны РФ генерал-лейтенант Евгений Бужинский уверен, что без США участие России в ДОН не имеет практического смысла. Однако к самой идее получить какие-то гарантии, что Европа не будет передавать американцам данные, он отнесся критически.
Эти условия, по его мнению, невыполнимы, поскольку информация по всем международным договорам в области безопасности проходит через единый верификационный центр НАТО в Брюсселе. Американцы, по выражению генерал-лейтенанта, «верховодят» этим центром, и смогут получать информацию, даже не спрашивая своих союзников по альянсу.
На таких «неравноправных условиях» Россия, как считает Бужинский, просто не может позволить себе оставаться в ДОН.
- Проблема, действительно, серьезная, - комментирует ситуацию руководитель отдела европейской безопасности Института Европы РАН Дмитрий Данилов. – Речь идет не только о Договоре по открытому небу. Речь идет обо всем комплексном понимании системы контроля над вооружениями, которая при администрации Трампа была фактически сломана.
Вообще говоря, мало смысла в том, чтобы сохранять какие-то отдельные элементы этой системы, поддерживать их, тем более, без участия американцев. Поскольку самая главная задача всей договорной системы, это поддерживать стратегический баланс, достаточный уровень транспарентности и обеспечивать снижение взаимных рисков и угроз. Тем более, в нынешней системе взаимного сдерживания.
Иначе говоря, невозможно поддерживать один из элементов, рассматривая его вне всей комплексной системы контроля над вооружениями. Это – первое.
Если говорить о военно-техническом аспекте, то с выходом США из этого договора Россия многое теряет именно в том, что касается взаимной транспарентности и контроля в сфере взаимных рисков и угроз. Ясно, что европейские государства не имеют возможностей, в том числе, и правовых, влиять на решения, принимаемые Соединенными Штатами.
«СП»: - В любом случае, они все партнеры по НАТО и у них общие обязательства…
- Это так. Но эти обязательства у них существуют в разных плоскостях. И в том, что касается американских баз и – что очень важно – систем противоракетной обороны в Европе, они, по существу, находятся в юрисдикции Соединенных Штатов. То есть, Россия не может после выхода США облетать эти территории.
Это, что касается европейского театра военных действий. Кого нам контролировать?
Если это интегрированная военная и военно-политическая система в рамках НАТО, а из нее как бы вынимают американский компонент, то Россия уже не имеет возможности контролировать ситуацию в целом.
Контроль над европейским «театром» теряется с выходом американцев.
Плюс к этому, понятно, что с выходом американцев Россия не имеет возможностей и летать над территорией США. В то время как европейские страны, облетая российскую территорию, имеют все возможности по своим каналам, в том числе, в рамках трансатлантических обязательств, делиться соответствующей информацией с ключевым союзником – Соединенными Штатами.
То есть, в этом смысле, баланс у России, если говорить бухгалтерским языком, с отрицательным сальдо.
«СП»: - Если наша позиция настолько уязвимая, зачем мы пытались этот договор сохранить?
- Россия до последнего пыталась говорить о том, что мы готовы рассматривать возможности нашего сохранения в системе Договора по открытому небу, но, имея в виду как раз, что в условиях смены администрации в США европейцы, действительно, объективно заинтересованы в сохранении договора.
Особенно, такие страны, как Германия. И они открыто об этом говорили.
Мы пытались каким-то образом использовать эту европейскую заинтересованность в том, чтобы со сменой администрации произошли, возможно, какие-то подвижки в американской позиции. И тогда, наверное, было бы возможно о чем-то договариваться.
По-видимому, сейчас просчитаны будущие сценарии развития ситуации внутри США, и нет оснований полагать, что позиция администрации Байдена может кардинально измениться по сравнению с позицией администрации Трампа. Поэтому те объективные обстоятельства, которые снижали заинтересованность России сохранять ДОН без американцев, сейчас как раз таки имеют больший вес с точки зрения того, что шансов на сохранение американского участия в договоре фактически нет.
Плюс к этому, если сегодня делаются такие заявления, то, вполне возможно все-таки, это последнее предупреждения, что называется, последний сигнал. Российская позиция очень часто состояла в том, что мы сигнализируем о готовности к таким-то и таким-то шагам в изменившихся условиях, но, в то же время, не объявляем об этом сиюминутно, а выдерживаем какую-то паузу.
Эта пауза была сделана. И сейчас европейцам и американцам необходимо задуматься, готовы они согласиться с выходом России из договора, или все-таки попытаются каким-то образом договориться между собой о том, чтобы найти взаимоприемлемый компромисс.
«СП»: - Вы думаете, это еще возможно?
- Во всяком случае, появилась бы новая площадка для взаимных консультаций. С политической точки зрения это было бы выгодно всем – нам, американцам и европейцам.
Найти сейчас новые площадки для того, чтобы разговаривать по многим таким принципиальным темам, это очень важный политический аргумент. Важная политическая задача в нынешних условиях будущего пересмотра отношений в треугольнике – Россия-Европа-США.
В то же время, как я уже говорил, нужно все рассматривать в комплексе. Если Россия говорит сегодня, что она готова выйти из ДОН, значит, это сигнал. Сигнал и по политическим отношениям на других направлениях.
Вот мы готовы выйти, а что это означает, например, для сохранения ядерной сделки с Ираном? Как выход из «Открытого неба» будет рассматриваться политически в этом контексте?
А это означает очень простую вещь. Если европейцы не способны каким-то образом договориться с американцами по принципиальнейшим вопросам, по которым они имеют различные видения – по ДОН, тогда, наверное, Москва должна это принимать в расчет. И понимать, что по другим вопросам принципиального значения европейцы не имеют существенного влияния на позицию США, в том числе, по иранской ядерной сделке.
Значит, это нужно рассматривать в дальнейшем как сигнал, что Россия, вполне возможно, будет пересматривать свою позицию и по другим аспектам, связанным с международной стабильностью и договорно-правовой системой.