Вакцинация и «глубинный народ»: на пороге новой катастрофы?
Сегодня власть уже открыто признаёт, что кампания по вакцинации в России провалилась. Об этом говорят неумолимые цифры — вакцинировавшихся в России, где создано аж три вакцины и прививки бесплатные, всего 10% населения. При том, что в США и в европейских странах уровень вакцинации в несколько раз выше, а в Израиле он и вовсе составляет 70%, то есть достигнут достаточный уровень для безопасности популяции.
Многие пытаются разобраться — в чём же причина провала кампании по вакцинации? Одни говорят об этом с недоумением, обличая упёртость и безответственность населения, другие даже и с гордостью — вот, мол, как ловко народ утёр нос власти.
Так в чём же причины провала вакцинации в России? Думаю, мы столкнулись с тем самым примером, который описал в своей статье выдающийся современный политтехнолог, в прошлом высокопоставленный чиновник Владислав Сурков, предложивший термин «глубинный народ». Сурков, размышляя о причинах неудачи реформ, проектировавшихся властью, отметил, что они проваливались потому, что власти не удалось достучаться до сердец «глубинного народа». «Глубинный народ всегда себе на уме, недосягаемый для соцопросов, агитации, угроз и других способов прямого изучения и воздействия», — меланхолично заметил политтехнолог.
Конечно, Сурков, как завзятый постмодернист, играет смыслами. Ранее было принято говорить о «глубинном государстве». Это некий синоним того, что Иван Ильин называл «мировой закулисой», а современный экономист и публицист Валентин Катасонов — «хозяевами денег», в более грубой форме речь ведут чаще о «масонском заговоре». Словом, речь о действии тайных сил в мировой истории. «Глубинное государство» во всей красе проявило себя в кампании по отстранению от власти президента США Дональда Трампа. Недавно мы это наблюдали.
А вот «глубинный народ» — это нечто новое, это — изобретение Владислава Суркова. И надо сказать, что понятие это вовсе не надуманное, что прекрасно видно как раз на примере вакцинации.
Что же мы наблюдали? Власть сделала всё возможное для того, чтобы поддержать отечественных учёных, которые создали в кратчайшие сроки отечественные вакцины. Причём, зарегистрированы у нас три разные вакцины, основанные на разных методиках. Затем в СМИ началась обычная пропагандистская кампания, похожая на те, по которым продвигаются различные проекты в обществе, например политические. Приглашаются, по мнению представителей власти, авторитетные узнаваемые люди — деятели культуры, спортсмены, известные медики, которые призывают людей вакцинироваться, говорят о долге и ответственности.
Изначально власть объявила о добровольности вакцинации и этим, собственно, создала для себя проблему. Принцип добровольности, опять по методичкам привычных политтехнологий, начал дополняться всякого рода «пряниками»: розыгрыш автомобилей и квартир среди вакцинировавшихся, другие награды и призы. То есть власть начала материально поощрять тех, кто сделает прививку.
В кампании по вакцинации отрабатывались три посыла: вакцинироваться выгодно — ты получишь награду; вакцинироваться полезно для твоего здоровья — ты не заболеешь или, по крайней мере, будешь болеть в лёгкой форме; вакцинироваться нужно — это твой долг перед близкими и обществом.
И всё это не сработало! Изощрённые технологические приёмы не дали результата, кампания по вакцинации с треском провалилась. Об этом наглядно свидетельствуют цифры привившихся. «Глубинный народ» это всё не принял, «глубинный народ», как выяснилось, власти не доверяет, руководствуется другой логикой. У «глубинного народа», как выяснилось, выработана система защиты против самых изощрённых политтехнологий, на которые рассчитывали представители власти.
Результатом этого стала истерика со стороны власти, которая выражается в отказе от принципа добровольности и в попытках внедрения принудительности вакцинации — пока для определенных категорий населения. Впрочем, эта принудительность присутствовала и прежде. В частности, «добровольно-принудительно» были привиты все врачи, военнослужащие, сотрудники силовых структур, в значительной степени чиновники.
Сейчас пытаются принцип принудительности распространить и на другие категории населения. Но это уже вызывает активные протесты, недовольство, которое грозит серьёзными издержками.
Сейчас в ходу всевозможные конспирологические версии. Якобы мэр Москвы Сергей Собянин такими мерами пытается настроить народ против власти накануне выборов, играет против Путина, в интересах «Семьи». Некоторые договорились до того, что Собянин с Поповой (глава Роспотребнадзора) осуществляют уже государственный переворот. Другие напирают на то, что за принудительной вакцинацией стоят деньги, мол, вакцины произведены и теперь производители вакцин очень заинтересованы в том, чтобы они были реализованы, так как они на этом зарабатывают деньги. Но причём тут тогда Собянин? Он вроде «не в доле»…
Активнейшее участие в борьбе против вакцинации принимают некоторые православные активисты. Здесь звучат иные мотивы: кто-то говорит о чипировании через прививку (тайком хотят поставить «печать зверя»); кто-то о том, что вакцина «Спутник» создана на основе абортивного материала, а потому неприемлема с религиозной точки зрения (хотя есть две другие вакцины, где клеточная система НЕК не используется); кто-то считает саму по себе прививку недопустимым вмешательством в тело человека. Словом, пытаются поставить под сомнение и саму вакцину, и сам принцип вакцинации.
Эти идеи упали на уже подготовленную почву, — антипрививочное движение ранее имело достаточно широкое распространение среди православных, как в России, так и на Украине. И было порой вполне объяснимо, поскольку нередко власти закупали некачественные иностранные вакцины. Однако антипрививочное движение пришло к нам из протестантских кругов США, но над этим мало кто из православных задумывается. В ход шли некоторые псевдобогословские обоснования, дело доходило до того, что некоторые православные утверждали, что делать прививки — душевредно. Мне приходилось слышать даже о том, что есть священники, которые не допускают до причастия прихожан, которые сделали прививку…
Получаю много ссылок на видеосюжеты, где английские, канадские, французские врачи говорят об опасности прививок. Сейчас договорились до того, что люди, сделавшие прививки, являются опасными для непривившихся. Это — сегрегация наоборот. Одни говорят о необходимости введения ковид-паспортов и «свободных от ковида зон в отелях, ресторанах и транспорте», а другие предлагают избегать контактов с привитыми, которые, мол, являются разносчиками заразы. Некоторые предрекают, что все привитые скоро поумирают, поэтому всем непривившимся нужно держаться от них подальше. И все эти идеи воспринимаются с доверием, их распространяют православные люди! Хотя непонятно, чего тут больше конспирологии или оккультизма?..
Как бы то ни было, вакцинация поставила перед властью серьезную проблему, которая носит фундаментальный характер. Эта проблема возникла давно, но проявилась ярко в ходе кампании по вакцинации: народ не доверяет власти! Прививки только проявили это фундаментальное недоверие народа к власти, которое сформировалось за последние десятилетия.
В 90-е и в 00-е годы власть неоднократно пыталась освободиться от многих обязательств перед населением, посылала в общество сигналы о том, что мы, мол, строим новое общество, а в этом новом, капиталистическом, обществе доминирует индивидуализм и эффективность, где каждый отвечает сам за себя, в том числе и за своё здоровье. Власть может только установить рамки, в которых человек должен делать всё сам и отвечать за последствия.
Всё это подавалось, как борьба с неэффективным советским наследием, где коллективизм был синонимом безответственности и даже инфантильности. А капиталистические индивидуалистические технологии, мол, успешно показали себя на Западе, где все живут зажиточно. Кто-то покупался на эту пропаганду и риторику и с головой окунулся в мир наживы и предпринимательства. Но таких было меньшинство. Большинство же народа, веками воспитанного на идеях коллективизма и патернализма, постепенно переставало доверять власти, жить отдельной жизнью.
И вот теперь, когда чиновники решили вдруг действовать, фактически, советскими методами, обращаясь к чувству долга, то, оказалось, что власть обращается в пустоту. «Глубинный народ» власть не слышит и не руководствуется её призывами. Народ в массе своей, как выясняется, перед властью никакого долга не ощущает и не чувствует. А к угрозе болезни и даже смерти относится, исходя из русского «авось».
Это — серьёзная, можно сказать метафизическая, проблема, с которой сегодня столкнулась власть. Повлиять на сознание, на выбор людей не удаётся. Не получается достучаться до «глубинного народа» при помощи политических технологий, которые взяты на Западе и опираются на достижения современной социальной психологии и социологии. И показывают на Западе свою эффективность во влиянии на сознание среднего человека. Но в России это не работает!
Поэтому проблема вакцинации — это не просто проблема преодоления болезни. Это — проблема смены самой парадигмы отношений власти и общества. Если власть не начнёт сейчас же заниматься этой проблемой, то после вакцинации появится ещё какая-то аналогичная тема. И власть вновь столкнётся с сопротивлением «глубинного народа», который будет верить кому угодно — оккультистам, канадским и английским врачам, шарлатанам, неграмотным харизматам — только не собственной власти.
Вакцинация чётко показала, что власть страшно далека от народа, и если она не извлечёт уроки из этой истории, не попытается сблизиться с народом, соединиться с народом, то впереди нас ждут серьёзные потрясения. Возможно, аналогичные 1917-му и 1991-му годам.
Неудача кампании по вакцинации ставит перед властью громадную по масштабу задачу: как вернуть доверие общества? Это возможно сделать только в том случае, если власть начнёт переходить от политтехнологий к идеологии. Сегодня власть от этой задачи отпихивается, сегодня во власти культивируются технологи. Люди, которые сейчас занимаются вопросами управления, помешаны на технологиях, они не чувствуют идеологию, они воспитаны в другой, западной, культуре. Русская идеология для них — это забава ума, пустой звук, пропаганда и агитация, не более того.
А идеология — это глубинные русские смыслы, которые нужно извлечь из нашего прошлого, из нашего коллективного бессознательного и сделать их теми самыми скрепами, о которых вроде как заговорили, да на этом и остановились. Дальше разговоров дело не продвинулось.
Власть должна переходить от технологий к идеологии. Если хочет сохранить страну! Если, в конце концов, хочет выжить.
Анатолий Дмитриевич Степанов, главный редактор «Русской народной линии», председатель «Русского Собрания»