И не друг, и не враг, а кто?
В Сочи прошла встреча президентов России и Турции Владимира Путина и Реджепа Тайипа Эрдогана. Как и объявлялось раньше, встреча прошла за закрытыми дверями. И поскольку по ее итогам не было объявлено о принятии каких бы то ни было официальных документов, не сделано никаких заявлений даже в одностороннем порядке, то осталось много вопросов. Правда, с большой долей вероятности можно предположить, какие темы выносились на обсуждение, исходя даже из тех реплик, которыми лидеры, согласно протоколу, обменялись перед беседой в присутствии представителей СМИ.
Путин, например, заявил об успешном сотрудничестве РФ и Турции по международной линии, в том числе по ситуации в Ливии и Сирии. И отметил, что влияние Турции на ситуацию в Нагорном Карабахе способствует примирению в регионе. Эрдоган, в свою очередь, подчеркнул, что мир в Сирии зависит от отношений России и Турции. (Ранее вопреки союзническим обязательствам по НАТО выразил надежду, что США выведут свои войска из региона, как сделали это в Афганистане.) Он утверждал, что Турция присутствует в Сирии с целью восстановления страны, а также говорил, что США, Россия, Ирак и Турция смогут работать вместе для достижения мира и стабильности в Сирии и Ираке.
Но две недели тому назад, когда в Москве был президент Сирии Башар Асад, звучали несколько иные акценты. Тогда Владимир Путин заявил прессе, что иностранные военные, находящиеся в Сирии без санкции ООН или Дамаска (и это не только американские части, но и турецкие), пребывают там незаконно и не дают «возможности предпринять максимальные усилия для консолидации» и не позволяют восстановить страну «такими темпами, которые были бы возможны, если бы вся территория контролировалась законным правительством». Присутствие иностранного контингента, по словам Путина, — «главная проблема» Сирии. «К сожалению, до сих пор сохраняются и очаги сопротивления со стороны террористов, которые не просто контролируют какую-то часть территории, но и продолжают терроризировать мирных граждан», — уточнил российский президент.
Один из таких очагов — провинция Идлиб, последний неподконтрольный Дамаску участок на территории страны. В 2017 г. Россия, Турция и Иран договорились создать там одну из четырех зон деэскалации.
На этой территории созданы наблюдательные посты турецкой армии. В соответствии с договоренностями между президентами России и Турции военные двух стран должны проводить в Идлибе совместные патрулирования. Но почему-то именно туда, под турецкое крылышко, переместились боевики, отказавшиеся сложить оружие в Восточной Гуте и южных регионах страны.
При этом Москва и Анкара по-разному смотрят на будущее Идлибской зоны, которую, кстати, в арабской прессе называют «районом Путина—Эрдогана». Россия настаивает на том, чтобы как можно быстрее было проведено «размежевание» террористов — боевиков запрещенной в России «Хайат Тахрир аш-Шам» и умеренных противников режима Асада. Но процесс пошел как-то не так, говорил на днях министр иностранных дел России Сергей Лавров. «Турецкие коллеги взяли на себя обязательство отделить нормальных, вменяемых оппозиционеров от террористов. Это должно было быть сделано давно. Пока этого не произошло», — сказал он. Но незадолго до встречи президентов министр обороны Турции Хулуси Акар наоборот заявил, что это действия Москвы «не соответствует меморандуму о взаимопонимании», и добавил, что Турция «должна добиться успеха здесь как для обеспечения безопасности сирийских братьев, своих войск и границ, так и для защиты своей страны, для которой неприемлема новая волна беженцев». Потому вряд ли можно считать совпадением, что сочинский саммит прошел на фоне обострения в Идлибской зоне деэскалации.
Обострилась ситуация и за пределами Идлибской зоны. В минувшее воскресенье российские ВКС нанесли «редкие удары» (как назвала это арабская пресса) по позициям лояльных к Анкаре группировок в районе Африна в провинции Алеппо, где погибли 11 боевиков, а также деревни Дардара в провинции Хасека. В отличие от атак Идлиба удары по подконтрольным Турции районам на севере и северо-востоке Сирии случаются не часто. В сирийской оппозиции назвали эти атаки российским «четким посланием» Турции, показывающим, что «красных линий» не существует.
На фоне возросшей интенсивности воздушных ударов в СМИ появились версии о скором наземном наступлении сирийской армии в Идлибе, чтобы вернуть эти районы под контроль Дамаска. Со своей стороны, российские военные подчеркивают, что целью их атак становятся исключительно позиции террористов.
Практически ежедневно российский Центр по примирению враждующих сторон в Сирии сообщает об обстрелах боевиками группировки «Хайат Тахрир аш-Шам» территории, подконтрольной Дамаску. Несколько дней тому назад средства контроля воздушного пространства авиабазы ВКС РФ Хмеймим сбили беспилотник, запущенный боевиками из Идлиба.
Как видим, в Сирии турецкие и российские военные постоянно рискуют оказаться в ситуации прямого боестолкновения. Так было в начале сирийского конфликта, когда российский Су-24 был сбит турецким истребителем, а катапультировавшегося командира экипажа Олега Пешкова в небе расстреляли боевики, так и осталось годы спустя. Из-за гибели российского летчика взаимодействие Москвы и Анкары было заморожено почти на год. Но с тех пор стороны научились решать спорные вопросы так, чтобы это не мешало продолжению контактов. Напомним, что когда в зоне деэскалации Идлиб в феврале 2020 г. погибли более 50 турецких военных, Анкара возложила ответственность за инциденты на Москву, которая, по ее мнению, не попыталась остановить наступление сирийской армии. Но к приостановке диалога между Россией и Турцией это не привело.
Президентам двух стран не раз удавалось добиться прекращения кровопролития. Последний саммит в марте 2020 г. не был исключением. Тогда результатом переговоров стал Дополнительный протокол к Меморандуму о стабилизации обстановки в зоне деэскалации Идлиб от 17 сентября 2018 г.
Стороны договорились о прекращении огня, создании коридора безопасности вдоль трассы М4, которая идет из Латакии на западе страны к иракской границе на востоке, совместном патрулировании участка трассы в Идлибе. Но при этом еще с 2018 г. за Турцией осталось обязательство по размежеванию умеренной оппозиции и террористов в Идлибе.
Кроме идлибской зоны деэскалации Турция и Россия также совместно контролируют ситуацию на севере Сирии. Часть районов там находятся под контролем отрядов лояльной к Анкаре сирийской оппозиции и фактически уже вошли в состав Турции, другие же остаются зоной влияния Совета демократической Сирии — политического зонтика Сил демократической Сирии (SDF), большая часть которых состоит из курдских отрядов. В 2019 г., чтобы остановить третью военную операцию Анкары на севере Сирии против курдских «Отрядов народной самообороны» (YPG), входящих в SDF и причисляемых турками к террористам, президенты России и Турции договорились о новых «зонах влияния».
Речь также шла о совместном патрулировании района и отходе курдских сил от турецкой границы. Однако ни договоренности по Идлибу, ни договоренности по северу Сирии так до конца и не были выполнены. Боевые столкновения в этих районах с разной степенью интенсивности практически не прекращались, хотя до масштабных военных операций дело не доходило. Вместе с тем Москва и Анкара обвиняют друг друга в несоблюдении договоренностей. Очередной виток эскалации начался в августе. К моменту визита президента Эрдогана в Россию уже можно было говорить о необходимости принимать решения на уровне глав государств.
«Мы с господином Путиным проведем только встречу тет-а-тет, на которой, конечно, обсудим не только Идлиб. Мы обсудим отношения между Турцией и Россией, ситуацию в Сирии, обсудим, к чему мы пришли в Сирии и чего добьемся в дальнейшем. Турция и Россия — две страны, играющие важную роль в регионе, и когда я говорю об этом, то должен сказать еще одну вещь. Мы пока что не видели ничего плохого в отношениях с Россией»,— говорил Эрдоган на полях Генассамблеи ООН в Нью-Йорке. По его словам, все сложные моменты из-за развития событий в Сирии решаются двумя сторонами посредством переговоров. При этом президент напомнил, что «сирийский режим» представляет угрозу для южных частей Турции. «Я ожидаю от России как от дружеской страны иных подходов в качестве проявления солидарности к нам»,— подчеркнул турецкий лидер, добавив, что Анкара «стремится вывести двусторонние отношения с Россией на качественно новый уровень».
Напомним, что турецкие войска находятся в Сирии незаконно. У Анкары нет ни разрешения официального Дамаска на военное присутствие, ни мандата Совбеза ООН. Поводом для вторжения на территорию соседней страны стала борьба с курдскими формированиями, многие из которых Анкара считает террористическими и обвиняет в расшатывании ситуации внутри Турции.
Как сообщало накануне сочинской встречи президентов агентство Bloomberg со ссылкой на авторитетный источник, Эрдоган намерен просить своего коллегу о помощи в отношениях с курдами. Анкара будет настаивать на том, чтобы Россия добилась прекращения нападений бойцов курдских формирований на турецких солдат в зонах, которые контролируют российские или сирийские военные. В частности, Турция хочет, чтобы Силы самообороны сирийских курдов ушли из городов Манбидж и Телль-Рифъат. При этом нужно сказать, что Турция открыто поддерживает сирийскую оппозицию, которая с 2011 г. пытается свергнуть законно избранного президента Сирии Башара Асада. Кроме того, турецкие власти, по словам экспертов, держат под контролем ряд террористических группировок, которые воюют с сирийской армией.
Тем не менее Россия пошла на тесное сотрудничество с Анкарой по Сирии. Москва, повторим, рассчитывала на то, что турецкие власти в астанинском и женевском форматах будут способствовать мирному решению сирийского кризиса и смогут отделить радикально настроенные антиправительственные группировки от сил вооруженной оппозиции в провинции Идлиб, добиться разоружения террористических организаций типа «Джабга ан-Нусра» и «Гейят тахрир аш-Шам» (запрещены в РФ). Но этого не случилось. Под предлогом борьбы с ИГ (запрещена в РФ) турецкие войска вторглись на север Сирии, оккупировали часть провинции Алеппо (административный район Африн) и Эль-Хасака, провели несколько военно-карательных операций против курдского населения, поддержали на фронте в Идлибе антиправительственные силы в борьбе с армией Асада и его партнерами (КСИР Ирана, наемники-шииты и другие). Естественно, с боевиками-джихадистами ИГ турки в боестолкновения не вступали, поскольку долгое время до этого сотрудничали с ними.
На прошлой неделе агентство Bloomberg сообщило, что Турция перебрасывает в эту граничащую с ней сирийскую провинцию несколько тысяч бойцов и сотни единиц техники, чтобы якобы предотвратить возможное наступление сирийской правительственной армии. Явных признаков подготовки к нему нет, однако за последнюю неделю в зоне заметно возросло число российских воздушных атак, утверждает со ссылкой на источники на месте агентство Reuters. Цели авиаударов растянуты от южных границ провинции на север до пригородов Африна. А начало штурма южных районов провинции Идлиб, по данным СМИ, может говорить о том, что Эрдогану выдвинуто условие, при котором турецкие войска должны покинуть территорию Сирии. Как пишет издание Al Monitor, турецкому президенту нужно будет сделать выбор, поскольку противостояние с Россией повлечет крупные потери, а вывод войск из Сирии существенно ослабит позиции государства в регионе.
Одним из аргументов Анкары в оправдание своих действий на севере Сирии является тезис об исконной принадлежности этих районов Османской империи, а также то обстоятельство, что на оккупированных турками территориях и в самой Турции в лагерях беженцев проживает сирийцев больше, чем на подконтрольных Асаду землях.
На фоне этих заявлений и действий в Сирии, которые грубо нарушают международное право, Эрдоган пытается обвинять Россию в аннексии Крыма, игнорируя ее исторические права на полуостров и мнение подавляющего большинства жителей полуострова.
Надо также помнить положительные высказывания турецкого лидера о российских С-400 и даже истребителях нового поколения Су-57. Следует держать в уме и эмоциональное требование Анкары о выводе американцев из Сирии и Ирака. Трудно сказать, чем руководствуется президент Турции в своей риторике, но у него сильно испорчены отношения со всеми странами-соседями, пожалуй, кроме Азербайджана. Более того, материальные и людские ресурсы у Турции ограничены, что особенно ощущается при нынешней ситуации, когда Анкара вмешалась в несколько международных конфликтов. Впечатление такое, что Эрдоган пытается делать хорошую мину при плохой игре. Хотя, похоже, ему удалось заручиться поддержкой Путина по самым тревожным для него вопросам. На определенных условиях, конечно.
Эрдоган, кстати, выражал надежду, что по итогам его встречи с Владимиром Путиным «будет принято важное решение», с точки зрения двусторонних отношений, которые затем «войдут в более активную фазу». Касается ли это ситуации в Сирии или других вопросов, турецкий лидер не уточнил. По мнению научного сотрудника Центра ближневосточных стратегических исследований (ORSAM) в Анкаре Ойтуна Орхана, самой важной темой визита турецкого президента в Сочи, которая требует неотложного решения, станет ситуация в сирийском Идлибе. Похоже, так оно и оказалось. По крайней мере, как сообщил изданию Middle East Eye (МЕЕ, специализируется на ближневосточной тематике, штаб-квартира в Лондоне), высокопоставленный турецкий чиновник, Россия и Турция договорились сохранить статус-кво в сирийском Идлибе. Надолго ли только?
Вообще вся многовековая история отношений Турции и России крайне противоречива. Эрдоган тоже ведет характерную для Анкары путаную игру. Он одновременно и не враг, и не друг, но — партнер. И, наверное, сегодня для России это не худший вариант.
Заметьте, именно Эрдоган приехал к Путину, причем, далеко не первый раз. Тем не менее надо принять к сведению мнение известного греческого политолога Пола Антонопулоса о том, что если Турция посчитает партнерство с Западом более выгодным для себя, то легко отвернется от России. В качестве примера, с одной стороны, эксперт напоминает об интересах России и Турции в Сирии, где Анкара собирается вернуть себе контроль над территориями бывшей Османской империи. С другой, Антонопулос указывает, что у России и Турции существуют возможности для углубления сотрудничества, в том числе на общей платформе для урегулирования региональных проблем. «Возникает вопрос, должна ли Москва доверять Анкаре, особенно учитывая то, что дружественную риторику турецкого лидера часто сменяет враждебная?» — пишет эксперт в статье для портала InfoBrics. Но сегодня наш президент называет переговоры с Эрдоганом содержательными и делает это явно не ради красного слова. Москва, судя по всему, имеет достаточно четкое понимание ситуации.