"Москва старается не вмешиваться". Доклад правозащитников о ситуации на Северном Кавказе
В 50-страничном исследовании собрана и проанализирована информация из открытых источников – публикаций СМИ, судебных решений, официальных заявлений органов власти, заслуживающих доверия публикаций в мессенджера, – показывающая, что нарушения прав человека в регионе продолжают носить системный и массовый характер.
Ознакомившись с докладом правозащитников, Кавказ.Реалии расспросил одного из авторов документа, члена Совета правозащитного центра "Мемориал" Владимира Малыхина о ключевых событиях прошедшего лета.
– Чем отличаются перечисленные в бюллетене события лета 2021 года на Северном Кавказе от событий аналогичных периодов прошлых лет?
– На мой взгляд, они вполне укладываются в проявившиеся ранее тенденции: в чем-то соответствуя полностью, а в чем-то служат дальнейшим развитием заложенного ранее "потенциала".
Проблема женщин и домашнего насилия на Кавказе не нова, отдельные случаи периодически освещались СМИ – например, гибель Мадины Умаевой. Новое в деле Халимат Тарамовой то, что в защиту права на такое насилие выступила полиция соседнего региона.
Обвинительный приговор общественному активисту из Кабардино-Балкарии Аслану Иритову за якобы применение опасного для жизни насилия в отношении сотрудника полиции – при том, что у Иритова нет обеих рук – тоже не назовешь неожиданностью. Как и то, что привлечь к ответственности полицейских за применение насилия к Иритову и его родственникам власти не торопятся.
– Нарушение прав человека происходит не только с живущими в России, но и в отношении покинувших ее – это тоже отмечается в докладе.
– Продолжается преследование оппозиционных блогеров в Европе, продолжаются депортации чеченцев из Европы. Сопоставление историй многих чеченских беженцев, возвращаемых из Европы в Россию, показывает, что сценарий очень похож.
Не существует закона, который вынуждал бы депортированного на родину гражданина России отправляться именно в тот регион, где он родился, но именно это происходит с уроженцами Чеченской Республики: сотрудники ФСБ изолируют их от встречающих родственников и адвокатов, а затем фактически насильно отправляют в Чечню. Это подтверждает существование негласной противозаконной договоренности федеральной и чеченской властей, о которой сотрудники погранслужбы сообщили депортированному весной Магомеду Гадаеву. Этой договоренностью и ее исполнением федеральная власть фактически признала претензии Рамзана Кадырова быть полновластным хозяином не только Чеченской Республики, но всех этнических чеченцев, где бы они ни проживали.
Набирает силу преследование и возбуждение уголовных дел против людей, якобы связанных с признанной в России экстремистской и запрещенной организацией "Ат-Такфир Валь-Хиджра". По обвинению в участии в ней задержаны уже десятки людей, и летом были задержаны еще 17 человек. При этом даже сам факт существования и деятельности этой организации после 1970-х годов экспертами-исламоведами ставится под сомнение.
– История похищенной из Дагестана чеченки Халимат Тарамовой вызвала международный резонанс, но фактически проигнорирована российскими властями. Омбудсмен Москалькова удовлетворилась кратким ответом прокуратуры Чечни, что у девушки все хорошо. На ваш взгляд, почему федеральный центр не вмешивается в подобные конфликты?
– Федеральный центр вообще с большой неохотой вмешивается в дела субъектов Северо-Кавказского округа. Даже когда речь идет о коррупции, он вмешивается не всегда и далеко не сразу, а только когда ситуация грозит по тем или иным причинам выйти из-под контроля или представляет угрозу для федерального центра.
В вопросы, связанные с нарушениями прав человека в регионах Северного Кавказа, Москва старается не вмешиваться без крайней необходимости, видимо, не считая их важными и полностью отдавая на откуп местным властям. Еще больше федеральный центр не любит вмешиваться в дела, связанные с таким щекотливым вопросом, как домашнее насилие. И уж совсем Кремль не любит вмешиваться в вопросы, которые так или иначе затрагивают Чеченскую Республику и ее власти, а я напомню, что Халимат Тарамова – дочь довольно приближенного к Рамзану Кадырову предпринимателя и бывшего чиновника. Вмешательства со стороны федерального центра происходят, конечно, но только когда действия главы региона угрожают проблемами с соседями или другими государствами.
– В докладе вы подчеркнули, что при задержании Халимат участвовали силовики двух субъектов – Дагестана и Чечни. Это происходит регулярно в подобных ситуациях?
– О взаимодействии именно в подобных случаях, когда речь идет о координации силовиков в преследовании бежавшей от домашнего насилия, мы слышим впервые.
Но на более ранних этапах контртеррористической операции на Северном Кавказе такая координация существовала и проявлялась достаточно часто. В прошлые годы неоднократно фиксировались случаи похищения или задержаний в Дагестане, после чего задержанных доставляли в Чечню, подвергали пыткам. После этого они могли исчезнуть или быть убитыми в ходе инсценированной силовиками операции или получить срок по обвинению, доказательством которого служили их данные под пытками собственные показания.
Правда, координация действий силовиков Дагестана и Чечни – а также Ингушетии и Кабардино-Балкарии – осуществлялась федеральными структурами на уровне управления МВД по округу или на уровне командования объединенной группировки войск. В случае Тарамовой речь идет о координации уже на местном уровне, без участия федералов. И это тоже новообретенный навык.
– Часть бюллетеня посвящена ситуации с пандемией и принудительной вакцинацией на Северном Кавказе. Отличается ли ситуация с вакцинацией и ее массовым неприятием в республиках от реакции в других российских регионах? Почему власти не смогли убедить население в важности и целесообразности прививания?
– Принципиально нет, не отличается. По всей России доверие к властям и пропагандируемым ими противоэпидемическим мерам находится на очень невысоком уровне.
Мы не проводили исследование по другим субъектам, да и по Кавказу в силу понятных причин наше исследование носило весьма поверхностный характер. Можно осторожно предположить, что неприятие вакцины тем сильнее, чем сильнее принуждение к вакцинации – люди считают, что если навязывают, то это нужно властям, а не им. Везде люди в большей или меньшей степени не доверяют вакцине, о ней распространяются страшные слухи, появляются самые разные теории заговоров. В большинстве регионов России в той или иной степени присутствует лжевакцинация и покупка сертификатов.
О причинах мы довольно подробно писали в выпуске нашего бюллетеня о событиях зимы 2020–2021 гг., но я коротко напомню. В недоверии граждан к вакцине в огромной степени виноваты российские власти, в первую очередь федеральные. Давайте вспомним август прошлого года, когда глава государства торжественно заявил, что в России разработана первая в мире вакцина от коронавируса. Но люди-то не в вакууме живут, о советской и российской традиции кампанейщины, стремлении по любому поводу "утереть нос" коллективному Западу все прекрасно помнят. К моменту регистрации вакцины она не прошла третий этап испытаний (он начался месяц спустя), это было известно и окончательно убедило людей, что российская вакцина – это PR-проект властей и более ничего.
После этого то, что вакцина вполне успешно прошла третий этап и что авторитетнейший журнал The Lancet признал ее безопасной и достаточно эффективной, уже ничего не могло изменить в общественном восприятии. Я говорю в первую очередь о вакцине "Спутник-V", по другим вакцинам данные о результатах испытаний либо отсутствуют, либо весьма неоднозначны и недоверие к ним, пожалуй, оправданно.
Специфика Северного Кавказа связана со спецификой одного конкретного региона – Чечни. Хотя давление с целью вынудить людей вакцинироваться присутствовало во всех республиках, именно здесь принуждение – полностью незаконное, так как Чечня не вводила официально обязательную вакцинацию от COVID-19.
Отказ пускать непривитых людей в магазины, аптеки, неоказание медицинской помощи без сертификата от вакцинации. Дети становились заложниками – их угрожали не пускать в школы без сертификата о вакцинации родителей. Наконец, изъятие автомобилей у непривитых и возврат их только по предъявлению сертификата – ничего этого не было в соседних регионах. И это породило пропорциональный ответ – да, сертификатов о вакцинации на руках много (на данный момент, согласно официальной статистике, в Чечне привито 44% от всего населения, это четвертое место среди регионов. – Прим. ред.), но сколько из этих людей действительно привились, непонятно. По некоторым оценкам, таких меньше половины. Недоверие к вакцинам очень высоко даже среди медиков, и они легко идут навстречу нежелающим прививаться.
– Власти фактически закрывают глаза на фальшивую вакцинацию. Такая ситуация устраивает всех и является закономерным примером бытовой коррупции?
– Вакцинация идет ни шатко ни валко, сама по себе, а необходимость слать в Москву победные реляции никто не отменял. Например, глава Чечни не сможет признать, что очень много людей (более половины, по нашим оценкам), о вакцинации которых он с такой гордостью рапортовал, на самом деле не привиты, – он потеряет лицо. В меньшей степени это касается и руководителей других регионов, где официально декларируемый уровень иммунизации населения ниже, чем в Чечне. Рапортовать, что он на самом деле еще ниже, – это признаваться в собственной некомпетентности. Поэтому все руководство в большей или меньшей степени заинтересовано делать вид, что лжевакцинация и торговля сертификатами – отдельные единичные случаи, которые выявляются и пресекаются, а отнюдь не массовое явление.
Кроме того, постфактум не так просто выяснить, кто реально вакцинирован, а кто – нет. В медпункте оформляются все необходимые документы, проводятся нужные процедуры, кроме одной – вместо укола вакцину выливают в раковину. Но все документы при этом в порядке, и отличить лжепривитого от действительно вакцинированного практически невозможно.
– Можно ли говорить о возросшем давлении властей и силовиков Чечни на чеченскую диаспору в Европе? С чем это связано?
– Строго говоря, стремление распространить свой контроль на диаспору власти Чечни демонстрировали всегда, но в последние годы активность на этом направлении заметно возросла.
В последние годы катастрофическая ситуация с правами человека в Чечне вызывает все больше недовольства. Современные средства связи позволяют людям сообщать о фактах нарушения своих прав, оставаясь анонимными, и распространять информацию на большую аудиторию при относительно небольших ресурсах.
Критиковать главу региона и его приближенных, находясь в Чечне, опасно для жизни, для живущих в Европе риски ниже, и это привело к появлению среди диаспоры целого ряда оппозиционных блогеров, которых с большим доверием слушает вся Чечня – здесь можно отметить Тумсо Абдурахманова, телеграм-канал "1АДАТ" и многих других. Их работа ведет к серьезным репутационным потерям чеченских властей, а традиционно применяемые властями методы силового давления – в частности, через оставшихся в Чечне родственников – дают все меньший эффект.
Это и привело к активизации давления на представителей диаспоры, к целому ряду убийств и покушений, за которыми, по ряду данных, стоят люди, близкие к представителям чеченских властей, – необходимо показать, что риски оппозиционной деятельности велики даже в Европе.
– Исходя из событий лета 2021 года и предыдущих периодов, можно ли вывести закономерность, что именно – вмешательство правозащитников, резонанс в СМИ, публичность в интернете – помогает в случае нарушения прав человека на Северном Кавказе отстоять правоту или минимизировать последствия давления?
– Публичность помогает и лучше всего помогает, когда все перечисленное применяется в совокупности. Когда оказывается юридическая помощь, делаются запросы в прокуратуру и Следственный комитет, в дело вступает не связанный с силовиками адвокат, когда дело получает огласку в СМИ и расходится по соцсетям.
Это видно далеко не только по событиям лета 2021 года. Не раз бывало, что огласка того или иного инцидента, например, похищения приводила к тому, что похищенного освобождали. Из наиболее громких примеров последнего времени можно упомянуть дело депортированного из Франции Магомеда Гадаева. Уголовное дело о хранении оружия против него уже было сфабриковано. И я, и мои коллеги считаем, что только широта огласки, которую получило то, что с ним произошло – его незаконная депортация из Франции, незаконное лишение свободы в Москве, фактическое похищение в Новом Уренгое и доставка в Чечню, – привели к тому, что он получил такой относительно мягкий приговор.
— Подписывайтесь на наш телеграм-канал!
В летнем бюллетене есть такие примеры: Ибрагим Мусаев пытался получить убежище в Греции, у него это не получилось, он решил вернуться домой. По прилете в Москву его встретили пограничники, посадили на рейс до Магаса, откуда он должен был ехать в Серноводское в Чечне, где жил до выезда из страны. Однако по дороге он исчез, в РОВД говорили, что ничего о нем не знают. Тогда его брат обратился в "Мемориал". Мы написали о произошедшем, и через несколько дней он появился у родственников. Пояснять, где он был и что с ним произошло, он отказался. По неофициальным сведениям, его держали в Сунженском РОВД. Через несколько дней его снова похитили, мы снова об этом написали, и его снова освободили, после чего он уехал из Чечни.
– В бюллетене о нарушении прав на Северном Кавказе летом 2021 года практически нет упоминаний о выборах в Госдуму и нарушении прав кандидатов. Почему?
– Сами по себе выборы вызвали на Кавказе мало интереса. На протяжении лета, пока шла предвыборная кампания, особенно заметных событий не происходило. А после того, как снялся с выборов выдвинутый партией "Яблоко" по одномандатному округу в Ингушетии председатель Конституционного суда республики Аюп Гагиев, интрига исчезла окончательно.
Все самое интересное на Кавказе, связанное с выборами, произошло уже в ходе подсчета голосов. Я говорю, в первую очередь, о семи – сразу семи! – избирательных участках в Дагестане, где "Единая Россия" набрала ровно ноль голосов, а с результатом более 90% победили иные партии, а также об участке №510 в Урус-Мартановском районе Чечни, где "Единая Россия" набрала менее 50% голосов. Мы обязательно вернемся к этой теме в осеннем бюллетене.
***
5 октября глава Чечни Рамзан Кадыров совместил сразу три праздника – официальное вступление в должность на новый срок, свое 45-летие (с которым политика поздравили все – от соседей до патриарха Кирилла) и день Грозного. В приуроченном к этой дате материале Кавказ.Реалии перечислил ключевые нарушения прав человека в Чечне.
Главные новости Северного Кавказа и Юга России – в одном приложении! Загрузите Кавказ.Реалии на свой смартфон или планшет, чтобы быть в курсе самого важного: мы есть и в Google Play, и в Apple Store.