Можейко: Самый пессимистичный прогноз - Лукашенко будет передавать власть через два года

Действительно ли Кремль добивается от Лукашенко конституционных изменений?

Сработает ли конституционная реформа, которую задумал Лукашенко, и какой вообще может быть выход из нынешней ситуации? Как долго она может сохраняться? Об этом в интервью Свабодзе (перевод: Белорусский партизан) рассуждает аналитик Белорусского института стратегических исследований Вадим Можейко. Действительно ли Кремль добивается от Лукашенко конституционных изменений - Похоже, те, кто говорил о давлении Кремля на Лукашенко с целью провести конституционную реформу, были правы? После двух поездок в Сочи в сентябре Лукашенко все же провел заседание Конституционной комиссии. Учитывая, что протест в Беларуси подавлен, общество затаилось, никакая реформа Лукашенко не нужна. Но он все же о ней говорит. - То, что заседание состоялось после поездки к Путину, не означает, что оно произошло благодаря Путину. Мы действительно не знаем, в чем заключается суть переговоров между ними, о чем они говорили раньше, были ли какие-то договоренности, и если были, то какие. Поэтому здесь большое пространство для разных версий и даже конспирологии. Но я думаю, что безотносительно к тем договоренностям Лукашенко заинтересован в том, чтобы процесс транзита был полностью управляемый самим Лукашенко и проходил в его пользу, а не в пользу Кремля, белорусского народа или кого-то еще. Так что какие бы пожелания ни имела Россия, Лукашенко однозначно будет пытаться играть в свою игру. Процесс транзита стал фактически неизбежным в 2020 году. И это не только интерес России, которая заинтересована, чтобы не было громких потрясений в Беларуси, которые мы видели в 2020 году. Это и настроения белорусского народа, и положение Лукашенко. Ведь при всех его заявлениях, что он не отдаст власть, он много раз повторял, что да, это его последний срок, что нужно уходить, что если и оставаться, то не на посту президента. Очевидно, что он не способен выиграть никакие выборы, и поэтому, желая обернуть ситуацию в свою пользу, он пытается найти возможность уйти не уходя. Иными словами, хочет уйти с поста президента, но сохранить все возможности своей власти. Если перевести ситуацию на образ отношений между поколениями, то можно сказать, что дед понимает, что главой семьи он уже быть не способен и функцию нужно передавать, но думает, что только он самый умный и только он знает и понимает жизнь, поэтому хочет всем управлять. Но желания Лукашенко не равны возможностям. Поэтому мы видим, как трудно ищутся формы транзита. Но, похоже, что внутри себя он согласился, что транзит будет. Поэтому и финализирует сейчас - тогда, когда протесты уменьшаются, когда кажется, что ситуация под контролем. Это как раз то время, когда транзит и нужно проводить, а не во время же выхода сотен тысяч людей на улицы. - Так вы считаете, что давления России с целью транзита власти может и не быть? - Оно может быть. Но это вещь, которая зависит от того, как мы ее воспринимаем. Путин выставляет ультиматумы и держит Лукашенко под дулом пистолета, или Путин просто заинтересован в продвижении своих интересов. Конечно, заинтересован. Было бы странно, чтобы России было все равно, что происходит в Беларуси. Поэтому она пытается продвигать свою позицию, и это вполне нормально, это обычная вещь в международной политике. Но я далек от мысли, что Россия полностью контролирует Лукашенко, а он уже завтра сдаст суверенитет, как мы отовсюду слышим уже 20 лет, но этого не происходит. Чего хочет Кремль: реальных изменений или их имитации - Я часто думаю, что главная цель России - сохранение Лукашенко при власти. Можно рассуждать, нравится Кремлю вариант с приданием конституционных функций ежегодному Всебелорусскому народному собранию или нет. Но не кажется ли вам, что Кремль удовлетворится любой имитацией конституционных изменений в Беларуси, чтобы иметь аргументы для защиты Лукашенко в разговорах с международными партнерами России? Может, имитация - это и есть цель Кремля? А Лукашенко и так никуда не денется от Москвы? - Думаю, что Кремль не слишком заинтересован в поиске разумных аргументов для западных партнеров. Часто он и для более сложных тем находит свою, мягко говоря, более специфическую аргументацию. Мне кажется, что сохранять лицо перед Западом — не приоритет для Кремля. Но да, Кремль заинтересован в начале любого варианта транзита. Поэтому здесь я согласился бы, что любой вариант транзита устроит Кремль в нынешней ситуации. Ведь любое расшатывание лукашенковской системы - это окно возможностей, причем для разных сторон - и для протестующих, и для Кремля. Во время любых изменений все игроки думают, как использовать изменения в свою пользу. Поэтому да, Кремль понимает, что в нынешней ситуации Лукашенко остается наиболее приемлемой альтернативой не потому, что он такой хороший и удобный для Кремля, но потому, что Лукашенко на протяжении всей своей карьеры работает над тем, чтобы быть лучшей альтернативой для Кремля в Беларуси. Кремль теперь не видит, на кого, кроме, Лукашенко он может поставить, и поэтому как раз он заинтересован в транзите и начале поиска новой модели, при которой будет больше новых лиц. Даже если это будет Всебелорусское народное собрание - вполне фиктивная площадка - но все равно в ней будет лиц больше, чем одно, все равно будут появляться какие-то новые люди с новыми возможностями. Поэтому Кремль будет искать возможность влияния на этих людей, будет создавать группы влияния. И тут я далек от того, чтобы позорить Кремль за это, потому что это нормально. И мы все также будем смотреть, как можно воспользоваться изменениями и новыми моделями для продвижения лучшего будущего для Беларуси, какими бы плохими эти модели ни были. Мы, к сожалению, живем не в идеальном мире. Так что я думаю, что Кремль заинтересован в изменениях, но видя в них, в первую очередь, возможности для продвижения своей позиции внутри Беларуси. Не нужно преувеличивать влияние санкций - Как вы оцениваете фактор западных санкций и их влияние на внутриполитическую ситуацию в Беларуси? Достигают ли они своей цели или толкают Беларусь в Россию? - Влияние западных санкций на динамику внутриполитических событий в Беларуси всегда было значительно меньше, чем это пытались представить как сторонники санкций, так и их противники. Если некоторых лиц послушать, то санкции или уже завтра спасут Беларусь, или уже завтра похоронят. Я далек от таких мыслей. Факт санкций, безусловно, играет какую-то роль, но далеко не решающую. Не вследствие санкций Лукашенко шел на союз с Россией как в 1999 году, так и в сентябре 2020 года. Лукашенко шел на союз с Россией ради своих внутриполитических целей. И наоборот. Наличие или отсутствие санкций не ведет автоматически к ухудшению ситуации и освобождению политзаключенных. Если бы сейчас санкций совсем не было, это не означало бы, что Лукашенко «белый и пушистый» и что все политзаключенные выйдут на свободу, а новые не будут появляться. Санкции - это часть противодействия, на которую сейчас Запад способен. Стратегия тех политических лидеров, которые сейчас на Западе пытаются влиять на общественное мнение и склонить Запад к более решительным действиям, понятна. Но фактически санкции отражают общественное мнение и тот уровень политической заангажированности, на который страны Запада готовы. Это не много и не мало, это часто даже симбиотические, но и симбиотические меры, бывает, влияют на страну и мотивируют ее что-то менять. Если бы не было прежних санкций, не было бы и прежних освобождений политзаключенных. Поэтому я не склонен к мысли, что санкции толкают Беларусь в Россию, но и не думаю, что санкции — это волшебная палочка, которая может Беларусь спасти. Это просто воплощение той реакции Запада, на которую он сегодня способен. К ним так и надо относиться - это норма западной реакции на поведение Лукашенко, которые мы сегодня видим. Это ожидаемо для системы, для внешних игроков. Роль санкций - не большая и не малая, не нужно сводить дискуссии к вопросу санкций, как сейчас часто происходит. Почему у Лукашенко не получится остаться пожизненно - "Прокатит" ли реформа у Лукашенко? Что может помешать ему остаться главой Беларуси пожизненно? - Помешают ему время и история. Я знаю много акторов, которые бы хотели управлять пожизненно и даже после смерти (если бы системы оставались такие же), и не знаю никого, кому бы это удалось. Лукашенко может строить себе любые схемы транзита и того, как он будет систему контролировать, но все равно в сегодняшней Беларуси нет должности больше президентской, которая бы давала больше контроля. Любая другая конфигурация дает новые риски. Фактически мы сейчас видим, что модель с Всебелорусским народным собранием - это так или иначе, но копирование системы транзита, которую реализовал Назарбаев. Ничего лучшего не нашли, да и не могли найти, ведь ничего лучшего не существует. Но даже назарбаевская система не была идеальной и создает проблемы. Мы видели, что там были конфликты и с преемником, и с новыми политиками. Были проблемы с поиском места, которое в новой системе будет занимать дочь Назарбаева. И все это имеет место даже при том, что Назарбаев ушел тогда, когда сам хотел, когда в Казахстане была гораздо лучшая экономическая ситуация, и не после больших протестов. И там не было такой большой международной реакции, как сейчас есть относительно Беларуси. Лукашенко делает транзит, мягко говоря, в крайне неблагоприятных условиях, поэтому вероятность, что что-то пойдет не так - очень велика. Поэтому мы и видим бесконечное отвлекание, реформы постоянно откладываются. То же самое и с идеей придания Всебелорусскому народному собранию дополнительных функций. Если сейчас Лукашенко не находит для себя оптимальной модели, то нет и ответа на вопрос, какой же должна быть система, чтобы режим Лукашенко сохранился. И дело в том, что ответа на этот вопрос нет. Транзит в любой форме - это начало конца лукашенковской системы. Лукашенко это понимает, поэтому его и откладывает. Как ты ни пытайся это начало конца оформить и как ты ни пытайся сохранить власть, но когда ты уходишь — она теряется. Впрочем, началом конца будет не этот транзит, а, конечно, протесты 2020 года. Важно за анализом действий Лукашенко, Путина или западных санкций не забывать, что так или иначе главным актором этих перемен был и будет белорусский народ. Даже если сейчас его голос не очень слышен из-за репрессий, но и за самыми мрачными событиями можно увидеть самые светлые примеры солидарности и самые неожиданные проявления народной активности. Так или иначе, народ показал и показывает, к чему он стремится — белорусы стремятся к уважению прав человека, к честным выборам. Так что, как бы ни начинался любой транзит, будет больше возможностей для того, чтобы голос народа снова прозвучал. Этого Лукашенко и боится. Я думаю, что у нас будет еще много возможностей голос народа услышать. Как долго еще будет Лукашенко - В завершение три коротких и очень похожих вопроса. Будет Лукашенко через десять лет руководить в Беларуси? — Нет. - Через пять лет? - Если и будет, то очень слабо. - Через два года? - Через два года, я полагаю, он будет в процессе перехода от такой системы, какой бы он хотел, к системе слабого управления. Но все то, что я сейчас сказал, это консервативный (или негативный) прогноз. Ведь возможности "черных лебедей" и стремительных изменений всегда есть и будут.